Леонид Сергеев - Заколдованная
— Вот дурак, как подсекает, лопнуть можно!
И профессор, ничего — только улыбался смущенно, воспринимал Вовкино хамство, как легкую бестактность.
Первую рыбу поймал Вовка. Он выудил плотву с ладонь. Вторую плотву неожиданно поймала Ольга, ее рыба была чуть меньше Вовкиной, но подсекла ее Ольга мастерски (вскоре она уже забрасывала удочку не хуже нас, а часто и лучше, поскольку была выше ростом и легко перекидывала наживку через прибрежные травы). Потом Вовка поймал еще одну плотвичку, и, наконец, повезло мне, причем так, как никогда за все то лето. Я вытащил голавля на килограмм; когда тянул его к берегу, удилище изогнулось, как обруч от бочки. Я даже думал — ореховый прут не выдержит и обломится, но удилище не подвело.
После такого улова наше настроение поднялось до небывалых высот. Особенно у меня. Чтобы подчеркнуть свою радость, я даже затянул марш.
Домой мы не спешили — возвращались пешком, выруливая велосипеды по дороге; шлепали босиком по горячей, пышной, словно пудра, пыли. Перед нами шмели рисовали в воздухе узоры, мелькали разноцветные бабочки, и повсюду на тонких стеблях стояли ромашки, пахучие, словно флаконы с духами. Денек был потрясающий — из тех, которые запоминаются на всю жизнь.
На окраине города мы сели на велосипеды и через луг покатили к дамбе. Мы с Вовкой неслись напрямик, сбивая головки цветов; Ольга ехала медленно, объезжая чуть ли не каждый цветок — и в этом просматривалась разница между нашим бездумным варварством и ее бережным отношением ко всему живому.
С того дня мы регулярно (два-три раза в неделю) ездили на рыбалку и каждая вылазка на природу была праздником — за лето набралась целая охапка праздников. Мы так привыкли удить рыбу с Ольгой, что, когда однажды она не смогла с нами поехать, вся рыбалка пошла насмарку — уже через полчаса нам надоела и заводь, и удочки, и не радовала пойманная плотва…
Иногда мы втроем ходили на стадион «Компрессор», в кино на любимых актеров Алейникова и Жарова, в читальню в парке имени Горького, в кафе-мороженое и просто погулять. Мы бродили в незнакомых районах города, рассматривали дома, заглядывали в окна и угадывали, кто за ними живет. По улицам прогуливались определенным образом: Ольга, словно королева, вышагивала в середине, а мы с Вовкой, как верные стражники, — по краям. Кстати, узнав Ольгу поближе, я из «принцесс» произвел ее в «королевы». Повторюсь — в то время я не очень-то стеснялся в раздаче чинов и званий, но из всех, кому пожаловал высокий титул, одна только Ольга носила его с достоинством.
Когда мы шли по улицам, все прохожие оборачивались, и, ясное дело, — не на нас с Вовкой. Нас не замечали — так красива была Ольга. Каждый раз, когда на нее засматривались прохожие, меня так и распирало от гордости. В такие минуты я казался выше и сильнее, и уж, конечно, всерьез был уверен, что на земле только две королевы: в Англии — Елизавета да Ольга — на нашей улице. Несмотря на свой титул, Ольга была еще и преданным другом: кто бы ни позвал ее в кино или на танцы, она вежливо, но твердо отказывалась. Много раз мы с Вовкой замечали восхищенные взгляды парней, слышали возгласы:
— Вот красавица, я понимаю! А с ней-то кто это? Что за голодранцы?
Или:
— Ну и фея! И с такими шалопаями!
Услышав эти оскорбления, мы с Вовкой стискивали зубы, сжимали кулаки, и уже готовы были броситься на обидчиков, но Ольга обнимала нас за плечи и, улыбаясь, спокойно говорила:
— Не обращайте внимания. Они просто завидуют нашей дружбе.
Однажды на рыбалке Ольга сказала:
— Скоро приедет мой друг. Я вас познакомлю, он вам понравится, и мы будем рыбачить вчетвером — он тоже заядлый рыболов.
— А где он сейчас? — поинтересовался Вовка.
— Служит в армии.
Ольга отложила удочку, присела на корточки и задумчиво уставилась на воду. Потом вскочила.
— Знаете что?! Давайте приготовим ему удочку. Вот он обрадуется!
— А когда он приедет? — спросил я.
— Что-нибудь через неделю. А может, и раньше.
Вначале меня не очень обрадовал предстоящий приезд Ольгиного друга, но потом я подумал, что вчетвером рыбачить интереснее, чем втроем. «К тому же, — решил я, — Ольгин друг будет ходить с нами только на рыбалку, а в остальные места мы еще подумаем, брать его или нет. И вообще, — тут я сделал сомнительное заключение, — Ольга все равно не будет ему близким другом, ведь они дружили когда-то, а мы с ней дружим сейчас».
В тот же день мы приготовили снасть для Ольгиного друга. А на следующее утро меня разбудил свист Вовки. Выглянув в окно, я увидел рядом с ним Ольгу и высокого парня в солдатской форме; все трое были с удочками.
— Познакомьтесь! — сказала Ольга, когда я выскочил на улицу.
— Валерий! — назвался парень и пожал мне руку.
У него был глуховатый голос и серьезное выражение лица.
— Ну, а теперь мы покажем вам, Валера, нашу чудесную заводь. Хорошо, мальчики? — Ольга взяла парня за локоть.
«Мальчики!» — это меня сразу насторожило; она всегда называла нас «друзья». А тут вдруг — мальчики! Я почувствовал, что она умышленно подчеркивает дистанцию между нашим возрастом. И потом, она называла своего друга на «вы». «Значит, он никакой не друг», — рассудил я. По моим понятиям настоящая дружба исключала условности.
На рыбалку мы поехали на велосипедах: мы с Вовкой на моем, а Ольга с Валерием — на Ольгином. Валерий вез Ольгу на раме и что-то рассказывал ей в самое ухо, и она все время смеялась. Иногда вспоминала про нас с Вовкой. «Догоняйте!» — кричала и махала рукой, но тут же отворачивалась, слушала Валерия и смеялась, почти хохотала.
Мы с Вовкой ехали молча. Настроение у меня было неважное, и причиной тому послужил Ольгин друг. Он мне не понравился. Я представлял его веселым и компанейским, но компанейским он был только с Ольгой, а нас как бы и не замечал. Догоняя их, я обратил внимание, что у него слишком оттопыренные уши. Потом обнаружил, что он узкоплечий и кривоногий. Чем больше к нему приглядывался, тем больше находил у него недостатков.
В тот день погода соответствовала моему настроению — была пасмурная, ветреная. Не успели мы подъехать к нашей заводи, как речка покрылась кружками от дождя.
— Ничего, дождь — это к удаче, — с показной бодростью заявил Валерий и стал разматывать леску.
Мы тоже взяли удочки, только лучше б их не брали. В тот день ни у Ольги, ни у меня, ни у Вовки не клевало. Только Валерию везло. Вначале он поймал двух окуней, потом небольшую плотву, а затем вытащил красноперку. Это было какое-то колдовство. Мы ловили в трех шагах от него, и у нас совершенно не клевало, а он вытягивал рыбин одну за другой. И тут я узрел, что он ловит почти с поверхности. Передвинув свой поплавок, я сразу тоже поймал красноперку. Но даже эта пойманная рыба не подняла моего настроения. Наоборот, убедившись, что Валерий скрыл от нас свой способ ловли (наверняка, чтобы стать в глазах Ольги героем), я окончательно его невзлюбил. В то время я был убежден, что каждый хороший рыбак всегда и хороший товарищ.
Через некоторое время дождь усилился, и мы решили вернуться домой. Уже на нашей улице, обращаясь к Ольге, Валерий спросил:
— Вечером сходим в кино?
— Обязательно! Жаль только, мальчики не смогут пойти.
— Да, жаль, — согласился Валерий, и они с Ольгой обменялись многозначительными взглядами.
Это уже было не похоже на Ольгу. Это не делало чести «королеве». Зная, что на вечерние сеансы нас не пустят, она могла бы тоже не пойти. В последний момент она это поняла и спросила извиняющимся голосом:
— Вы не будете сердиться, если мы сходим вдвоем? Говорят, такой фильм интересный.
— Иди, — разрешил Вовка. — Мы не сердимся.
Я промолчал.
Следующее утро было солнечным. Часов в десять за мной зашла Ольга и поздоровалась приветливей обычного.
— Привет! — сказала. — Сегодня замечательная погода. Куда мы пойдем?
— Как фильм? — буркнул я и отвернулся.
— Фильм так себе, — Ольга изобразила кислую гримасу. — Я даже жалела, что пошла.
— Ты нам не друг, — проговорил я. — Ты пошла без нас.
— Нет, я друг, — защищалась Ольга. — Я вовсе не хотела идти на этот глупый фильм. Просто все говорили, что хороший, ну я и пошла. Я просто очень доверчива.
Она улыбнулась и положила руку мне на плечо.
— Я все время думала о вас. Вы даже мне во сне снились.
Я представил, как Ольга с Валерием гуляли после кино, и отдернул плечо:
— Не подлизывайся!
Она растерянно заморгала, потом тихо сказала:
— Наверное, я правда гадкая. Но я больше не буду. Вот увидишь.
Эти слова не взбодрили меня. Если бы Ольга защищалась до конца, я подумал бы, что она и правда не так уж виновата, но признав свою вину, она сразу подтвердила, что моя обида не безосновательна. И все-таки я не мог долго злиться на нее. Как только она замолчала, заговорил я — поведал, как мы с Вовкой бездарно провели вечер (слонялись по улице). А потом Ольга рассказала о какой-то смешной книге, и от моей обиды не осталось и следа. Мы зашли за Вовкой и втроем побежали запускать змея.
