Ким Мунзо - Самый обычный день. 86 рассказов
На одной из полок он обнаружил бутылку коньяка и сделал из нее глоток. Потом поставил на стол пишущую машинку в чехле и кейс с бумагами и книгами. Из этого же кейса он вынул пакет с креветками, отнес его на кухню и положил на мраморный стол. Ему хотелось есть, и он чувствовал себя как осел из притчи: его одновременно тянуло начать писать и приготовить обед. На застекленной веранде он открыл вентили на газовой трубе и на отопительном котле, а потом попробовал включить колонку. Ни одна из трех попыток не увенчалась успехом: пламя гасло. Поль на всякий случай перечитал инструкции над включателем: «1. Ouvrir le robinet d’arrêt gaz situé au bas de l’appareil. 2. Pousser ce bouton à fond et tourner vers le droit. Allumer la veilleuse. Attendre environ 15 secondes. Pousser de nouveau à fond en tournant vers la gauche puis relâcher»[30]. Этот самый robinet d’arrêt gaz уже был открыт. Он еще раз нажал ce bouton a fond и повернул его влево, а потом медленно relâcher. Огонек снова потух.
Поль решил подождать немного, а потом повторить попытку. Он пошел на кухню, кое-как навел там порядок и включил холодильник. Потом налил воды в формочку для льда и засунул пакет с креветками на одну из полок, собрал пустые бутылки и положил их в корзинку. Всюду лежал слой пыли. В гостиной он снял чехлы с дивана, подмел пол, протер тряпкой мебель. В спальне достал из шкафа чистое белье, перевернул матрас и застелил кровать. В кабинете он тоже подмел пол и стер пыль с книг.
К вечеру он вдруг понял, что за всеми этими заботами напрочь забыл об обеде, и решил приготовить джамбалайю[31] на ужин. После уборки Поль чувствовал себя потным и грязным. Нужно было срочно принять душ. На застекленной веранде он снова попробовал включить колонку. Он нажал на кнопку до упора, повернул ее вправо и отпустил; потом нажал еще раз, вернул в исходное положение и медленно-медленно отпустил: пламя исчезло. Четыре следующие попытки тоже закончились неудачей. Делать было нечего. Его последние сомнения рассеялись: колонка не работала.
Он принял холодный душ (хотя ему казалось совершенно нелепым стоять под ледяной струей, когда за окном виднелись только снежные просторы), оделся, взял корзину с бутылками и пошел в городок. Там Поль купил сливочное масло, молоко, ветчину, перцы, помидоры, лук, чеснок, петрушку и хлеб. Однако вустерского соуса ему нигде найти не удалось; следовало бы привезти его с собой — как он это сделал с креветками. Можно, конечно, заменить его соевым соусом (который, как это ни странно, нашелся в магазине городка) и уксусом: другого выхода не оставалось.
Он пополдничал в баре: не столько чтобы утолить голод, сколько ради того, чтобы иметь повод спросить у хозяина бара, не знает ли тот какого-нибудь мастера, который бы мог починить ему газовую колонку. Да, хозяин знал кое-кого, кто мог это сделать, правда этот «кое-кто» в тот момент находился в отъезде и должен был вернуться только завтра. Но Поль не должен беспокоиться — хозяин бара сам все устроит: на следующее утро, как только местный умелец появится, сообщит ему о колонке, и ремонт будет сделан в один момент.
Вернувшись домой, Поль разложил покупки, снял чехол с пишущей машинки и поставил ее посередине стола. Справа он положил стопку чистых листов, слева — необходимые ему книги. За окном (сумерки спускались быстро) снег казался голубоватым, а небо приобретало пепельно-серый оттенок. После полдника он не чувствовал голода и решил начать готовить ужин после девяти вечера. Можно было сесть за машинку и поработать пару часиков. Он начал писать.
Постепенно все листы — дописанные только до середины — оказались в мусорной корзине. Он убрал машинку и закурил. Огней в городке почти не было видно, магазины в основном уже закрылись; горело только желтое окно бара да прожекторы дискотеки. От холода у него задеревенела спина. Не питая особых надежд на успех, он опять попробовал включить колонку: снова и снова совершал необходимые действия, но ничего не добился. Разозлившись, Поль стукнул по колонке кулаком и вспомнил, что, когда он был маленьким, его отец включал японский транзистор (первый, который появился у них в доме) ударом кулака. Может быть, колонка (правда, не японская, а французская) тоже отреагирует на такое обращение? Он снова стукнул по колонке, на этот раз — сильнее. Жестяной короб загремел, и ему показалось, что внутри что-то загудело. Окрыленный надеждой, Поль стал повторять все необходимые действия. Однако, когда наступал момент relâcher ce bouton, пламя потухало.
Он нанес по колонке третий удар кулаком, такой сильный, что табличка со словами ШАФФОТО И МОРИ упала на пол. Поль пришел в ужас. На жестяном коробе образовалась вмятина, и гудение внутри агрегата слышалось все сильнее. Стараясь отстранить лицо как можно дальше от колонки, он стал снова действовать по инструкции — надежды провести ночь в тепле смешивались в его душе со страхом: вдруг газ сейчас рванет. На этот раз его упорство увенчалось успехом: когда он отпустил кнопку, пламя не потухло — маленький дрожащий язычок покачивался как ни в чем не бывало. Поль почувствовал досаду: видимо, раньше он что-то делал неправильно, раз теперь все получилось так просто. Посмотрев на вмятину в коробе, он поднял с пола табличку и пошел открывать краны на батареях.
Немного успокоившись, он включил телевизор. По экрану бежали полоски. Поль подвинул немного антенну. Полоски превратились в поле мерцающих точек, словно за стеклом шел дождь со снегом. В этом городишке с приемом передач вечно возникали проблемы. Он нажал на кнопку настройки телевизора. Наконец ему показалось, что изображение стало если и не безукоризненным, то хотя бы сносным, учитывая погодные условия и местность, где располагался городок. Показывали футбольный матч, а это зрелище его не просто раздражало: оно вызывало у него приступ глубокой депрессии. Он нажал на кнопочку УВЧ. Изображение на экране пересекли полосы. Поль повторил все предпринятые раньше шаги: попытался снова настроить изображение, но на УВЧ это ему удавалось гораздо хуже, чем на других каналах. Неожиданно телевизор заговорил по-французски, и это навело его на мысль, что в этом городке, наверное, гораздо легче поймать французский канал УВЧ, чем испанский. Итак, он переориентировался и стал ловить французскую передачу. Она, однако, бесследно исчезла. Постепенно среди густого тумана стало вырисовываться лицо девушки, которое растаяло, стоило ему слегка тронуть кнопку. Поль настойчиво искал ее, но больше найти не смог: теперь на экране появился толстяк-ведущий, который обнимал какого-то парня, похожего на эстрадного певца и вручал ему кошмарную статуэтку. Оба шевелили губами, но из динамиков телевизора доносилось только шипение и скворчанье, словно кто-то жарил рыбу на сковороде. Поль медленно-медленно стал двигать рычажок и добился того, что звук — правда, очень тихий — достиг его ушей: говорили по-итальянски, программа шла без перевода и без субтитров. Это его озадачило. Он попробовал настроить изображение, но, если это ему удавалось, пропадал звук, а если голоса звучали нормально, то лица на экране покрывала коревая сыпь. Наконец ему удалось добиться золотой середины. Ведущий попрощался по-итальянски, а потом началась реклама на этом же языке. Его последние сомнения рассеялись: эта была РАИ[32]. (Однажды безоблачным летним днем ему удалось поймать итальянский канал на побережье. Но сейчас, зимой среди гор это казалось невероятным. К тому же обещали снежную бурю.) Однако спорить с очевидностью было нелепо: он налил себе вторую рюмку коньяку, почувствовал себя совершенно счастливым и выпил спиртное двумя глотками. Было зверски холодно. В голове мелькнула страшная мысль: наверное, пламя в колонке погасло. Поль вскочил с дивана и помчался на веранду. Огонь горел. Он вздохнул с облегчением. Но радоваться было рано: обойдя все комнаты, бедняга обнаружил, что батареи по-прежнему холодные.
Проходя мимо телевизора, он успел увидеть Орнеллу Ванони[33], исполнявшую что-то бразильское. Поль заторопился. Ему пришло в голову, что в обогревателе недостаточно воды (а может быть, ее было слишком много?). Он открыл вентиль, и стрелка начала медленно подниматься: 1, 2… Между 4 и 5 проходила красная полоса, которая всем своим видом словно хотела предупредить об опасности. Внутренности чудовища начали урчать; казалось, что отопление вот-вот включится. Поль еще немного повернул вентиль. Стрелка подошла к отметке 3. Он закрыл вентиль. Стрелка продолжала подниматься еще несколько секунд и, пройдя отметку 4, замерла. Он убедился в том, что вентиль плотно закрыт. Стрелка покачивалась, почти касаясь красной полосы. Урчание зверя стало громче, а потом превратилось в пронзительный свист: пламя разлилось по всем горелкам, и отопление заработало.
Поль проверил все батареи, одну за другой. Они еще не нагрелись, но трубы по всей квартире распевали так, что было совершенно очевидно — очень скоро его дом превратится в райский уголок. В ожидании этого момента он уселся перед телевизором: Орнелла Ванони улыбалась публике на прощание. Толстый ведущий обнял ее, подарил ей такую же кошмарную статуэтку и объявил небольшой перерыв, которым Поль воспользовался, чтобы еще раз проверить состояние батарей. В доме их было всего шесть, и четыре уже немного нагрелись. Одна из неисправных находилась в прихожей и погоды не делала. Зато вторая была в спальне. Поль проверил, открыт ли вентиль: все было в порядке. Он решил вывинтить винт из клапана, пошел за отверткой и нашел только маленькую. Ему пришлось нажимать на нее изо всех сил: отвертка изогнулась, как сверло, но винт проворачивался — он сорвал резьбу. Когда наконец ему удалось вынуть уплотнитель, из трубы хлынула вода: струя под давлением била фонтаном.
