Макар Троичанин - Вот мы и встретились
- Я – Лера, - и кивнула на белую: - Она – Вера, - и с горделивой чиновничьей спесью: - Работаем в банковской сфере.
«Ясно», - сообразил Иван Всеволодович, - «раз в сфере, значит кассирами или мелкими клерками», - и тоже назвался:
- Иван, - и, не раздумывая: - сантехник.
Молодки сразу заулыбались, обрадовавшись, что здоровый мужик – всего-навсего мелкая сошка, и с ним можно не церемониться.
- Иван-сан! – закричала экзальтированная Вера и захлопала в ладошки, радуясь удачно выдуманному прозвищу.
К кофе были брошены на стол кириешки, орешки, сухарики, попкорн и два плавленых сырка. «Не густо», - отметил гость, - «кормят в банковской сфере. И для поддержания штанов не хватит», - невольно обратил внимание на предельно урезанные, чтобы не свалились, плавки девиц. «Нескафе» сыпали из банки по вкусу. Иван Всеволодович не стал объедать банкирш, всыпал в миску ложку суррогата без кофеина, сделанную где-то в Подмосковье, размешал и, не торопясь, высосал бурду. Такого скудного кофепития у него не было и в тайге. Дамы тоже нехотя погрызли что-то из пакетиков, и на этом ознакомительная трапеза закончилась.
- Пойти, что ли, искупаться? – посмотрел Иван Всеволодович на свои плохо оттёртые ладони.
- И мы! Мы – тоже! – обрадовалась Вера, поспешно стягивая через голову завязанную снизу рубашку. Горизонтальная полоска материи не удержалась, приподнялась, и из-под неё выскользнула наружу довольно симпатичная грудка. Иван Всеволодович отвёл глаза в сторону, а девица, нисколько не смущаясь, втиснула железу обратно под тряпку. – Только я плохо плаваю, - созналась.
- Как топор, - уточнила Лера, аккуратно развязала свою рубашку, сняла и приказала: - Уберёшь здесь, - и стало совсем понятно, кто в тандеме ведущий. – Пойдём, - приказала и сантехнику, направляясь к морю первой, прямая и стройная.
По каменистой тропе, лавируя между остроугольными выходами гранитов, спустились на галечно-песчаное побережье, заваленное загорающими телами. Море здесь было беспокойное, не то, что в санаторной зоне отдыха. Метровые волны, яростно набрасываясь на скалы, разбивались на мириады брызг и, образуя крутящуюся воронку, уступали место новым, и их тысячелетняя настойчивость не была тщетной: каменные исполины растрескались, а некоторые, подрезанные водой, упали, и все лишились украшающих гребней. У самого берега плескались, подставляя спины волнам, несколько перегревшихся дикарей, взвизгивая и падая под напором волн. Лера уверенно пошла к боковым скалам, не обращая внимания на набегавшую по колено волну, ловко взобралась на уступ, полого устремлённый в море, и застыла на краю, а Иван Всеволодович, отстав, залюбовался тоненькой фигурой девушки, украшенной тёмной гривой волос, отброшенных встречным ветром на спину. Она подняла руку и, загородившись от солнца ладошкой, словно высматривала алые паруса. Не найдя, повернулась к спутнику и крикнула с досадой:
- Что ты там застрял?
Он поспешил наверх, подошёл к самому краю нависающей над водой скалы и замер в восхищении. Это южное море было сродни их, восточному: много солнца, порывистый шквалистый ветер, длинные шеренги волн, калейдоскопом отражающие блики солнца так, что больно смотреть, а под скалой рой брызг, долетающих почти до верха, и водоворот.
- Что, страшно? – услышал сзади и не успел оглянуться, как бесстрашная Ассоль пробежала мимо и прыгнула солдатиком в бушующую синь.
Ему ничего не оставалось, как, не раздумывая, разбежаться и альбатросом, с вытянутыми вперёд руками, вонзиться в волны. Вынырнув, огляделся и, увидев голову бесшабашной морячки, уже изрядно отнесённой в открытое море обратным подводным течением, поплыл к ней, умело и с удовольствием подныривая под набегавшие волны. Приблизившись, закричал, отфыркиваясь:
- Возвращаемся! – и увидел её посеревшее лицо и застывшие в ужасе глаза.
- Не мо-гу, - еле выговорила она дрожащим от страха голосом.
Времени на уговоры не было. Он подплыл ближе.
- Не дрейфь! Всё будет хорошо, - и приказал: - Возьмись сзади за мои плечи и держись крепче, не бойся содрать шкуру, - повернулся к ней спиной. – Только не хватайся за шею, - и тотчас ощутил её цепкие пальцы на плечах. – Поплыли, - сказал сам себе и мощными гребками направился к берегу, соскальзывая с волн и не теряя ощущения буксируемой, тяжело дышащей в затылок. Он не поплыл напрямик, навстречу локальному подводному течению, дугой уходившему от скалы в море, а, экономя силы, свернул чуть в сторону от их бухточки и поплыл по касательной к течению, а когда сопротивление тока ослабло, повернул к берегу.
Их унесло не очень далеко, и его сил хватило, чтобы вернуться к старту. Иван Всеволодович коснулся ногами дна и попросил, морщась от болезненных просолённых царапин от её длинных ногтей:
- Отпусти, - и опять услышал:
- Не могу.
Разозлившись, рявкнул:
- Ты что, так и пойдёшь? На тебя же все смотрят! – напугал самым страшным наказанием для женщин. Она медленно убрала руки с его плеч, вызвав огромное облегчение, но тут же ухватилась за его предплечье. Так и вышли из воды дружной парой.
Вера загорала сидя, опершись сзади на руки.
- Вы чего так долго? – спросила сердито, завидуя подруге. – Чего ты в него вцепилась?
Лера нехотя освободила надёжную руку спасителя, а тот объяснил обозлённой завистнице:
- Да вот, хотели смотаться до Турции, но пограничники у самого их берега завернули. – С ободряющей улыбкой посмотрел на напарницу по марафонскому заплыву. – Хорошо бы сейчас выпить горячего кофе. Как ты считаешь, Лера?
Она, не промолвив ни слова, пошла вверх по тропе к бивуаку. Гордячка тяжело переживала поражение, душа её замкнулась, и девушку надо было как-то расшевелить, разговорить, вернуть к обычной жизни.
Он сам привычно и быстро оживил костерок, послал Веру за водой, вяло вытекающей из расселины, и окликнул спасённую, спрятавшуюся в машине:
- Лера! Иди, помоги!
Она с затяжкой времени выбралась из авто, одетая в разлохмаченные джинсы и драный свитер с высоким воротником и подолом до колен. Медленно подошла, спросила, неприязненно глядя на спасителя:
- Что надо?
Ему ничего не надо было, но нашёлся:
- Слушай, нет ли у вас хлеба? Жрать ужасно хочется.
Она молча принесла буханку в целлофановой обёртке, положила на стол.
- А ты отчаянная девка, смелая, - искренне похвалил он, пытаясь снять напряжение.
Лера зло уставилась на льстеца.
- Я и сама бы выплыла, - сказала непримиримо.
- Конечно, - легко согласился Иван Всеволодович.
- А ты испугался! – почти выкрикнула злючка, стараясь поменять роли и вернуть женское главенство.
Он улыбнулся, понимая её прозрачные потуги.
- Да нет, не испугался, я верил, что ты меня спасёшь.
Лера часто задышала и, испепеляя его ненавидящим взглядом, прошипела, некрасиво искривив губы в ответной, но ядовитой усмешке:
- Ну, и гад же ты, Ванька!
- Что делать? – согласился сантехник. – Таким уж уродился.
Беседу прервала вернувшаяся с водой Вера.
- О чём сплетничаете? – Она чувствительным женским нутром чувствовала, что в море между парой что-то произошло, и это что-то неизвестное мучало её. – На тебе! Вырядилась! – обиженно напала на скрытную подругу. – Духотища такая, а она! Сваришься! Что случилось-то? – не выдержав, спросила прямо.
В ответ услышала:
- Много будешь знать – морщинами покроешься! – утвердив свою невиновность в морском происшествии, Лера обрела-таки обычное властно-покровительственное состояние.
Назревающей перепалке помешал затарахтевший подпрыгивающей крышкой чайник.
За кофе болтали, о чём попало, и Иван Всеволодович, заедавший королевский напиток сермяжным хлебом, тоже отвечал на какие-то незамысловатые вопросы и на подтрунивание над его плебейскими сантехническими манерами, но мысли были не о том. Нестерпимо, до боли в висках, захотелось, чтобы вместо суетливых худосочных погремушек сидела за столом Мария Сергеевна, Маша, в элегантном нормальном купальнике, и они вдвоём, потягивая настоящую «Арабику», говорили неспешно о вечных темах христианских заповедей. Говорили бы больше глазами, чем словами…
- Вань-сан, тебе что, уши водой заложило? – вернул к действительности весёлый голос всего лишь Веры.
- Да нет, - виновато улыбнулся тугоухий, - задумался мал-мала…
