Герман Садулаев - Таблетка
Дорога домой
Остаток дня прошёл без особых происшествий. Признаться, я до вечера чувствовал себя как охераченный пыльным мешком по голове. Так выражалась моя хазарская бабушка. Она употребляла выражения и посильнее. Сознание было мутным, я видел мир через гнутое бутылочное стекло. Если я поворачивал голову, картинка менялась не сразу; предметы в поле моего зрения при движении зрачков оставляли цветные смазанные полосы.
Надо полагать, отходили две таблетки.
Вяло проверив несколько счетов от транспортных компаний, я отправился в китайский ресторанчик «Харбин», используя дарованный мне корпоративным распорядком час на обеденный перерыв.
Почему я решил пообедать именно в китайском заведении? Было ли это связано с недавним трипом, путешествием в голову своего далёкого китайского коллеги?
Может быть, да, а может, и нет. Я довольно часто столовался у китайцев. Сравнительно недорого и сытно, если заказать к комплексному обеду, громко именуемому «бизнес-ланч», ещё двойную порцию риса по-ханьгански. Я привык есть палочками и обильно поливать еду соевым соусом.
В ресторане, пока я сидел в ожидании заказа, мой взор был прикован к администратору за стойкой, этническому китайцу. Администратор работал спокойно и серьёзно, хмурил лоб, выписывая счета, деловито отдавал распоряжения официанткам, русским девушкам, обряженным в цветное тряпьё, которое должно было изображать китайскую национальную одежду. Возможно, оно и было китайским национальным костюмом, но на наших девушках оно выглядело именно как цветное тряпьё.
Девушки ходили от стола к столу с выражением смертельной скуки на лицах, принимали заказы с чувством плохо подавляемого раздражения и затаённой злобы. Русские вообще не умеют прислуживать. Как это сказал Грибоедов? «Служить бы рад, прислуживаться тошно!» Русским тошно прислуживать, и эту свою рефлекторную тошноту они не могут скрыть даже ради самых щедрых чаевых.
Я имел возможность ощутить разницу на Востоке. В индийском ресторане, то есть в настоящем индийском ресторане, в Индии, мальчик-официант оближет вас с головы до ног за пару лишних рупий или даже вовсе без них. Он прислуживает с энтузиазмом, он видит в этом свой долг и профессию. Возможно, виновата кастовая система. Мальчик на побегушках, он не помышляет стать врачом или министром, его отец, дед, прадед – все были слугами, прислуживает и он. Это его естественное состояние. Если он сделает карьеру и станет к сорока годам старшим официантом, он будет считать, что его жизнь удалась. Он почти не думает о том, как ему стать министром, депутатом или большим богачом. Может, он мечтает разве что стать актёром – во всём виноват Болливуд[33], он отравил сознание бедных индийцев несбыточной надеждой.
Я говорю о надежде стать кем-то другим ещё в этой жизни. Насчёт следующей жизни любой индиец может желать всё, что только придёт ему в его маленькую круглую голову.
Самое удивительное, что ничто не мешает потомственному слуге, шудре, гордиться своим трудом и уважать себя. Он прислуживает творчески, аккуратно, но без тени уничижения или раболепства.
Как-то в Индии я по глупости и из вредности решил торговаться с бедным рикшей, назвавшим плату за провоз, а потом оставил ему больше денег и собирался слезать. Рикша довольно резко удержал меня за рукав и втолкнул в мою ладонь сдачу. Лишнего мне не надо, говорил весь его вид, я требую лишь твёрдой суммы, установленной профсоюзом.
Русский официант или официантка, обслуживая тебя, всегда покажет, неосознанно, лицом или позой, что делает тебе великое одолжение. Он или она полагают своё нынешнее положение временным, неестественным: пока я студент (студентка) и подрабатываю в ресторане, но вот закончу институт и сразу стану топ-менеджером или богатым бизнесменом, дайте только время, в крайнем случае, выйду замуж за олигарха.
При этом они, конечно, полагают, что достигнут желаемого положения уже в этой жизни. В следующую жизнь они не верят. Да что там не верят, они просто не знают про следующую жизнь. Зато они наивно принимают на веру тезис о том, что «если чего-то сильно желать», а ещё и «очень стараться», то обязательно «всё получится».
И ведь так оно и есть.
Вот только восточные мудрецы, впервые сформулировавшие это утверждение, вошедшее ныне в катехизис современного западного человека через голливудские фильмы, статьи в глянцевых журналах и книжонки многомудрого Пауло Коэльо, подразумевали не одну жизнь…
Да, русские не умеют искренне прислуживать другим. Зато если уж начинают лизать кому-то жопу, то изваляются в грязи по самое некуда, без всякой на то необходимости и пользы. А ещё и отмудохают друг друга за право лизнуть поглубже. Национальный садомазохизм.
Я смотрел, как китаец гоняет белых девушек, и поражался, как хорошо это у него получается. Он был явно на своём месте. Подумалось, что немного осталось, и древний восточный человек займёт приличествующее ему положение, а мы, белые бесхвостые обезьяны, ленивые самодовольные существа, будем скучно-послушно работать под его окрики.
После окончания рабочего дня я толкался в пробке по дороге домой. Поток машин медленно тёк по запруженной улице. Некоторые водители, как я, обречёно передвигались по своей полосе короткими рывками с длинными паузами, переключали радиостанции, смотрели устало по сторонам или без мыслей и эмоций упирались взглядом в лобовое стекло. Другие нервничали, постоянно перестраивались, норовили объехать поток по тротуару, но встречались с коллегами по пробке на ближайшем светофоре.
Я без особой злости привычно матерился вполголоса на торопыг. Можно подумать, что все они спешат на архиважные мероприятия, способные изменить мир, или теряют каждую минуту по тысяче долларов.
Я уверен, что на самом деле они просто доберутся до своих квартир, упадут на диван и включат телевизор. Самые активные ещё поедят или займутся сексом с домашними партнёрами. Стоит ли ради этого так торопиться? Часом раньше, часом позже – ничего не изменится.
Скоро всё станет хорошо: дороги отремонтируют, заделают выбоины, положат новое шершавое полотно, устроят развязки, расширят полосу движения, обновят разметку, выделят место под парковки, чтобы стоящие автомобили не занимали весь правый ряд, запустят скоростные диаметры в три кольца вокруг города, грузовому транзитному транспорту дадут удобную объездную дорогу. И всё станет хорошо. Может, не скоро. Но когда-нибудь.
А пока – скорость любой машины в потоке в конечном итоге равна скорости потока. Проявляя неуместную индивидуальность, ты заработаешь только лишние царапины и вмятины да испортишь нервы другим людям.
В пробке всё, как в жизни.
Достучаться до небес
Доехав к себе в район, я припарковал автомобиль на импровизированной платной стоянке около супермаркета. Вежливый и предупредительный мужчина армянской наружности помог мне втиснуться между «фольксвагеном» и «тойотой». На стоянке был аншлаг, как обычно. Я вручил сторожу (никак не могу запомнить его имя, пусть будет Ашот) сорок рублей – плату за ночную охрану.
Сначала я ставил машину около подъезда, но скоро сняли стёкла с боковых зеркал заднего обзора. Понимающие соседи объяснили, что, может, это, конечно, и не дело стояночных ребят, но похоже на то. В общем, можно и не платить сорок рублей организаторам нелицензированной стоянки. Тогда у тебя будут порой пропадать стёкла, или колпаки, или что-нибудь ещё. Проще платить.
Иногда, выйдя за машиной ночью, я не мог обнаружить рядом со стоянкой никакого сторожа. Охрана, видимо, заключалась в том, что местная шантрапа была жёстко проинструктирована авторитетными пацанами НЕ тырить ничего с машин на стоянке. А с машин у подъездов – наоборот.
Так или иначе, я стал ставить машину у супермаркета, вносить необременительную дань и спать относительно спокойно.
Ашот принял деньги левой рукой, изобразив на поношенном лице искреннее извинение.
У него зазвенел мобильный телефон, и правой рукой он прижимал к уху трубку.
– Да! Алло! Галя? Я прыду сэгодня. Дэнги? Дэнги принэсу. Падажды мэня, не спи, филм посмотрым. Дэнги? Дэнги ест, дэнги принэсу.
К чести Ашота надо сказать, что он самый ответственный из ночных сторожей. Тоже отлучается, конечно, но, бывает, что и ходит всю ночь из конца в конец по стоянке, напевая под нос мотив какой-то своей национальной песни. Я был тому свидетелем, и не раз.
Когда в смене местные, тех вообще никогда не найдёшь, напьются и спят в служебной «шестёрке».
Мне подумалось, что русские женщины могли бы организовать движение ЗА нелегальную иммиграцию. Гали, Любы, Клавы и Нади, лет сорока и далее, весом в восемьдесят и более, не имели бы никаких шансов поиметь рядом с собой частично трезвого мужика, умеющего работать и приносить домой деньги, равно как и ублажать свою матрону в постели, если бы не Ашоты, Тиграны, Дауды и Сулейманы.
