Александр Зиновьев - Нашей юности полет
Но и на сей раз Егоров ошибся.
— Народ наш дошлый, — сказал Интеллигент Егорову, когда тот стал обдумывать, как им встречаться. — Если агент встречается с начальством осторожно и незаметно, это сразу бросается в глаза и вызывает подозрения. А если идешь открыто в спецчасть или на виду у всех подходишь к особняку, никто не подумает, что ты — осведомитель. Проверено!
Заботы
Постепенно жизнь полка вошла в привычную колею. Егоров создал сеть осведомителей по своей системе, законсервировав столичных стукачей для особо важных целей. Вернее, не законсервировал, а ограничил деятельность каждого одним доносом в месяц, распределив часть стукачей равномерно по взводам, а для других определив обшеротные обязанности в строго определенной области — политические настроения, отношение к воинской службе, уголовные проступки, симуляция и дезертирские настроения, прошлое. Прошлым бойцов Егоров интересовался и ранее, но мало. После случаев с разоблачением замаскировавшегося сына кулака в соседнем полку дивизии и сына белогвардейского офицера в соседней дивизии Егоров решил обратить на этот аспект работы особое внимание. Теперь, когда кадры осведомителей были у него в изобилии, причем грамотные, он решил обязать всех осведомителей время от времени интересоваться прошлым бойцов, а одного толкового парня поставить на это дело специально. И его выбор пал на Интеллигента. Эти «академики» хитрые, думал Егоров. С ними надо всегда быть начеку. У многих из них родители — интеллигенты и служащие: врачи, учителя, бухгалтеры, заведующие магазинов и контор. А те, которые записаны как выходцы из рабочих и крестьян, являются ли на самом деле таковыми? Тот сын белогвардейского офицера тоже был по анкете сын рабочего. Комсомольцем считался. А на поверку вышло — контра! Да, надо на этот участок направить лучшие силы. Интеллигент тут в самый раз! На симуляцию тоже надо больше внимания уделить. В соседней дивизии уже было два случая членовредительства среди «академиков», попытка дезертирства и самоубийство. Он, Егоров, ни в коем случае не должен допустить ничего подобного. Иначе — конец. В той дивизии весь Особый отдел арестовали. И правильно сделали. Столько чепе за один месяц! И прямо под носом. И с такими штатами осведомителей! Нет, с этими «академиками» надо держать ухо востро! За ними не уследишь! Умные. Грамотные, мерзавцы! Интеллигенты! А почему не уследишь?! Надо уследить, значит, уследим! И мы не лыком шиты. Симулянтов надо поручить Чацкому. Он парень толковый. И компанейский, что очень важно. Графа Ростова надо ориентировать на потенциальных дезертиров. Фамусова…
И все-таки во всем том, что делал Егоров, не хватало чего-то очень важного, и он это чувствовал. Чего? Чепе надо во что бы то ни стало предупреждать. Одной информации о возможных чепе мало. Опыт показывает, что многие из них (если не большинство) случаются непредвиденно для самих преступников, импульсивно, бессознательно, непреднамеренно. Их в принципе невозможно предупредить через осведомителей. Значит… Конечно, это же так ясно и просто! Надо эти чепе спровоцировать, но так, чтобы их можно было вовремя предупредить. Тогда и другим урок будет наглядный. Разоблачи Петров (это особняк полка в соседней дивизии) своего дезертира в тот самый момент, когда тот только еще собирался дезертировать, сам награду получил бы, а в полку после этого уже никто на такой шаг не решился бы. Лучший способ профилактики преступлений есть своевременное пресечение спровоцированных, а то и вообще мнимых преступлений. Органы фактически придерживались этого принципа в своей деятельности постоянно. Сумеют ли наши потомки, для которых мы строим новое общество, понять и оценить это?! Впрочем, это не существенно. Потомки никогда об этом не узнают. Попробуй узнай! Поди докажи!
Осмыслив для себя эту руководящую идею, Егоров принял твердое решение подготовить одно разоблачение преступного прошлого, _одну антисоветскую агитацию, одну попытку членовредительства и одну попытку дезертирства. Спешить, конечно, не надо. Но и откладывать дело в долгий ящик нельзя: враг хитер, как бы не опередил!
Живая диалектика
Вскоре пришли первые успехи — математик с высшим образованием симулировал сумасшествие, и Егоров его ловко разоблачил. Произошло это так. Командир отделения сержант Маюшкин объяснял бойцам баллистику (!) полета пули.
— Она, стерва, — говорил он, чертя в воздухе пальцем с грязным ногтем кривую линию, — летить вот так. Ясно? Летить и летить стерва. Вот так: бжжжжж… Летить, а сама, стерва, и так и сяк вокруг себя вертится. Вот так: бжжжжж… Ясно? Боец Шаргородский, повторить!
Математик (это относилось к нему) решил блеснуть университетскими познаниями и заработал двойку. Это так потрясло вундеркинда-математика Шаргородского, что он уже к вечеру свихнулся, вообразив себя ефрейтором. Ночью он стал вскакивать с нар и командовать воображаемыми солдатами. Было решено отвезти его в госпиталь с перспективой демобилизации из армии с белым билетом. Но Чацкий донес, что математик симулянт. Если бы он был настоящим сумасшедшим, то он вообразил бы себя либо великим математиком, либо генералом, на худой конец — старшиной. А то каким-то ефрейтором!.. В рапорте в Особый отдел дивизии Егоров привел эту аргументацию Чацкого как свою собственную, заслужив тем самым похвалу. Математика увезли. Хотя он упорно стоял на том, что он — ефрейтор, ему дали пять лет штрафного.
Успех Егорова был, однако, сведен к нулю, поскольку в это же время свихнулся крупный чин в штабе корпуса, причем он тоже вообразил себя ефрейтором. Чтобы маленький человечек вообразил себя генералом, маршалом, Наполеоном, Ганнибалом, Александром Македонским, — таких случаев миллионы. Но чтобы двухметровый генерал вообразил себя ефрейтором, такого в истории человечества еще не было. Это противоречило всем законам медицины. Проблему элементарно просто решил Интеллигент: он напомнил Егорову, что звание ефрейтора ввели в армии совсем недавно, так что мания ефрейторства вполне естественна. Егоров это объяснение от высшего начальства утаил.
Пришла беда — открывай ворота, гласит русская пословица. Когда долбили яму для нового нужника, бывший учитель литературы подставил руку под кувалду и ему расплющило два пальца. Умышленное членовредительство с целью уклонения от воинской службы было налицо. Позеленевший от гнева и страха Егоров ринулся на место происшествия. Что было делать? Как спасти положение? И тут его выручил Интеллигент. Как только Егоров возник на месте созидаемого нужника, Интеллигент, как старший в команде, доложил ему, что боец такой-то совершил героический поступок, спасая товарища от… От чего, Интеллигент не успел еще придумать. Но это и не играло теперь роли. Спасительная формула была найдена. Так Егоров вторично столкнулся с одним из главных законов диалектики — с законом перехода в противоположность. На сей раз неудача обернулась удачей.
Служебные будни
Мороз под тридцать. На бойцах — ботинки с обмотками, бывшие в употреблении вытертые шинельки. Бойцы учатся преодолевать штурмовую полосу — цепь препятствий, которые якобы будут на пути нашей наступающей армии в будущей войне, — проволочные заграждения, ров, забор, бревно…
— Смешно, — говорит Интеллигенту его сосед по строю и по нарам, с которым он сдружился еще в эшелоне, тоже бывший студент. — Представляешь, нам придется штурмовать вражеские укрепления, откуда строчат пулеметы, бьют минометы и пушки, а мы идем по бревну, расставив руки в стороны для равновесия. Мощное оружие! Враг при виде такого зрелища лопнет от хохота.
Бойцы должны научиться преодолевать штурмовую полосу, включая двести метров открытого пространства, которое надо переползать по-пластунски за считанные минуты. Сейчас они тратят времени раз в пять больше. Их гоняют снова и снова. Они выбиваются из сил и преодолевают полосу еще медленнее. Сержанты сердятся, ругают бойцов последними словами. Они презирают «академиков» и стремятся доказать им свое превосходство. Грозятся гонять целые сутки без перерыва, пока…
— Пока мы не протянем ноги, — говорит Студент. — Бессмысленное выматывание сил. Какой идиот это выдумал?! Будущая война будет войной самолетов, танков, автоматов, а не штыков и шашек.
— Тише, — говорит Интеллигент, — а то услышат, беды не оберешься. Тяжело в ученье — легко в бою! Вот они и стараются.
— Заставь дурака Богу молиться, — говорит Студент, — он рад лоб расшибить.
— Тише, — шепчет Интеллигент. — Видишь, тот тип к нам приглядывается? Не нравится он мне. Похоже, стукач.
— Плевать мне на стукачей, — шепчет Студент. — Сколько можно терпеть?! Мы же не враги. Мы же хотим как лучше.
— Замри, — шепчет Интеллигент. — Видишь, высокое начальство движется! Тот маленький с красной толстой мордой — особняк. Тут перед ним все на цыпочках ходят.
