Фатерлянд - Мураками Рю
В коридоре рядом с номером 8033 Ямада, Мори и сатанисты Сато и Орихара подсоединяли красные провода к вспомогательным шинам. При помощи машинки для зачистки проводов и плоскогубцев они снимали изоляцию — с синих проводов по два сантиметра, с красных — по четыре. Проверив положительные и отрицательные значения, ребята вручную скручивали оголенные провода на десять витков, плоскогубцами обжимали соединение и заматывали его изолентой. Такегучи несколько раз напомнил им порядок действий, чтобы избежать ошибок, и велел убеждаться в крепости скрутки.
Удивительно, но в этом деле лучше всех проявил себя Сато. Плоскогубцы, кусачки и прочий инструмент буквально порхали у него в руках. Он быстрее всех справлялся с задачей и ни разу не ошибся. Такегучи поинтересовался, не доводилось ли ему работать во взрывотехнической компании, но тот сказал, что ему еще шестнадцать лет и он не успел толком поработать.
— Кроме того, — добавил Сато, — я вообще ничего не знаю о взрывчатке.
Орихара сказал, что у Сато всегда, даже в детстве, были не кривые руки. Когда их секта оказалась разоблачена, они показали журналистам алтарь дьявола — там были указаны все знаки сатаны, а сам он был изображен в различных причудливых обличьях, и все это сделал Сато.
Еще не установленные заряды были сложены в коридоре. Из принесенных шестисот сорока оставалось установить чуть меньше семидесяти. До полудня оставался час. «Еще вагон времени», — думал Хино.
Так как отель своими очертаниями напоминал идущий в сторону залива Хаката океанский лайнер, его переднюю часть Хино называл «нос», а заднюю (где находился въезд для автобусов) — «кормой». «На бак» означало, что нужно идти на «нос», а «на ют» — что нужно, наоборот, двигаться в обратном направлении. Главный вход в отель располагался по правому «борту», и всего в ста метрах от правого «борта» высилась громада «Фукуока Доум». Вдоль стен обоих «носовых» коридоров жались одноместные номера. Феликс и Мацуяма должны были вскрыть двери по правому «борту», используя для этого электронное устройство, которое они вставляли в слот. Приблизительно в каждой третьей комнате находилась несущая колонна. На восьмом этаже нужно было разрезать всего десять колонн с той стороны, куда планировалось обрушить здание. На пятом этаже были обработаны все сорок колонн, на шестом — десять в служебном коридоре и еще десять вокруг центральной лифтовой шахты, то есть двадцать; на седьмом-восемь, так же как и на восьмом.
На седьмом этаже размещались люксовые номера, отделанные в японском стиле, а в «носовой» части были устроены бассейны, женский и мужской. В бассейнах лежали огромные валуны, чтобы придать помещениям вид горячих источников. Несущая колонна находилась в перегородке между мужским и женским отделениями. В женской половине повсюду валялись полотенца, халаты, лифчики и трусы: купальщицы бежали отсюда в страшной спешке. Но ребята были полностью сосредоточены на своей работе, никто не носился по залу, размахивая лифчиками и обнюхивая трусы.
Хино думал только о том, как обнажить поверхность колонны. За ним шел вооруженный ломом Синохара, который теперь больше напоминал заправского строителя, чем любителя пауков и лягушек. Фукуда был занят тем, что устанавливал на аварийных лестницах между третьим и четвертым этажами самодельные противопехотные мины из «печенек». Пятеро сатанистов вырезали пластинки из пенопласта для крепления зарядов и устанавливали электрические детонаторы, соблюдая крайнюю осторожность, чтобы не запутаться в становившейся все более сложной системе проводов. У Такегучи сильно воспалились и налились кровью глаза, и он был вынужден передать контроль за проводкой Сато.
Когда они заканчивали свою работу на шестом этаже, наступил рассвет, однако никто из них этого не заметил. Ребята продолжали работать при свете фонариков, не замечая бледного утреннего сияния, пока Сибата не отвлекся от разрезания пенопласта и не сказал:
— Эй, смотрите, уже солнце!
Те, кто в данный момент не работал, ели плитки «Кэлори Мэйт» и изучали прихваченное с собой оружие. В наличии у них были автомат, две штурмовые винтовки, два пистолета, «скорпион», дробовик и гранаты. Такеи не успел толком объяснить, как обращаться со всем этим добром. Поэтому, пользуясь передышкой, ребята старались понять, как правильно держать пистолет и стрелять из него, по какому принципу работает затвор автоматической винтовки, и как лучше метать гранаты.
Первую свою колонну Хино разрезал в помещении итальянского ресторана и с того момента не смыкал глаз. Когда он примкнул к группе Исихары, то спал иногда по целым дням. Но к такому безмятежному времяпрепровождению он пришел не сразу. Незадолго до того, как он прибыл в Фукуоку, он жил в исправительном учреждении, и там ему было плохо, потому что он не мог вынести специфического запаха, который исходил от стен. И не только это. Хино никак не принимал зеркала. Он их боялся и ненавидел. Иногда, глядя на себя в зеркало, он вдруг понимал, что не может распознать отразившегося в нем человека. Даже если он находился в помещении один, то все равно задавался вопросом: действительно ли это его лицо? А если нет, то тогда чье же? Обычно дело заканчивалось истерикой. Примерно через неделю после своего приезда в Фукуоку, он оказался в «гостинке» и, увидев зеркало, заслонился рукой. Исихара рассмеялся.
— Эй, Владимир Хиночинко, ты чего это? — крикнул он Хино.
Кроме него и Исихары, в комнате больше никого не было, и Хино что-то пробормотал о своем страхе перед зеркалами.
— Так-так-так, — сказал Исихара.
Он встал перед зеркалом, указал на него и спросил, что Хино там видит. Тот увидел отражение Исихары, которое закрывало собой отражение часов.
— Вас вижу, — сказал Хино.
Тогда Исихара велел ему встать рядом и посмотреть еще раз. Хино не хотел этого делать, но что-то в голосе Исихары заставило его подойти.
— Позырь-ка. Видишь этих двоих обоссавшихся от страха? — спросил Исихара голосом ведущего детской телепрограммы. — Хиночинко, скажи-ка мне, какая из этих харь больше всего близка тебе? Нет, я имею в виду не ту, что похожа на тебя. Посмотри-ка на это благородное лицо латиноамериканского революционера, ставшего гениальным поэтом. А потом посмотри на жалкую физиономию, напоминающую придорожную статую бодхисаттвы. Какое из них более близко тебе?
Хино не мог не рассмеяться. Однако он не совсем понимал, что именно хочет сказать ему Исихара. Зеркало было совершенно нормальным. Исихара не стал говорить ему, что с ним, Хино, что-то не так, что он совершенно торкнулся и боится собственного отражения. Он просто предложил ему попробовать взглянуть на проблему по-другому.
— Ну, вот это, — ответил Хино, указывая на свое отражение.
С тех пор страх перед зеркалами у него исчез. Всякий раз, когда он начинал сомневаться в увиденном, то сразу вспоминал старческое лицо Орихары, похожую на полинезийского идола физиономию Миядзаки, бесформенную рожу Сибаты или прыщавое рыло Тоёхары. И тогда он понимал, что его собственное отражение больше похоже на него, чем любое из этих лиц. С этого момента он стал спать по двенадцать часов в день, словно восполняя бессонницу, приобретенную в исправительном доме.
Разминая онемевшие руки, он подумал, что, быть может, эта приятная спячка была для него способом подготовиться к сегодняшнему дню. Он вышел из номера 8033 и пошел к двери с табличкой 8036 — к следующей колонне. Остальные шли за ним в кильватере. Феликс и Мацуяма уже открыли замок и теперь возились с номером 8048.
На кремовом фоне устилавшей коридор ковровой дорожки отчетливо виднелись синие прожилки проводов. Всего было три провода, но минусовая шина свернулась и перекрутилась. Чтобы избежать риска нарушения полярности, Такегучи укрепил ее белой изолентой. Из номера 8033 в коридор выходило шестнадцать красных проводов от детонатора. Они напоминали капилляры, тянувшиеся к синим жилам вспомогательных шин.
