Сергей Морозов - Великий полдень
Глядя в след нашему чудаку, я еще какое то время помнил о его проблеме, а затем забыл про Косточку и снова погрузился в свои мысли. Кажется, по телевизору сообщали о том, что Папа уже прибыл в Белый Дом и началась церемония введения в должность.
Когда я проснулся, солнце все так же стояло в зените. Слава Богу, ничего не изменилось.
Все так же из раскрытого окна до меня доносился голос телекомментатора. Кстати, это был тот самый популярнейший наш коротышка телеведущий. Раньше он вел только развлекательные шоу, но с тех пор как у нас появилась Россия и политика превратилось в шоу, по развлекательности ни с чем другим не сравнимое, он переквалифицировался в политического аналитика. После ужасного эпизода в Центральном терминале, когда погиб доктор, телеведущий выглядел не совсем адекватным в психическом смысле, его чуть чуть перекашивало и подергивало, но это было, вероятно, как раз то что нужно в наше время, своеобразной изюминкой, и лишь прибавило ему телевизионного шарма и популярности политического комментатора. Все прошлые недели этот оратор выступал в прямых трансляциях из под стен Москвы, а затем и из Шатрового Дворца. А теперь вот — с церемонии возвеличивания Папы… Я по прежнему не вслушивался. Я и так прекрасно знал, что у нашего Папы все идет хорошо и гладко.
Я встал с кресла качалки и несколько раз прошелся взад вперед по садовой тропинке. Чудесная погода. Не жарко и не холодно. Удивительное у меня было ощущение: я был здесь и в то же время как бы отсутствовал. Если бы я был волен выбирать, то пусть бы уж в этот самый миг! Я ничего не боялся. Ни каменных ладоней, ни могильного мрака. Я даже был готов к тому, что каким то особым образом вдруг оступлюсь и окажусь совсем на другой, нездешней тропинке, которая приведет меня в пронизанную солнцем дубовую рощу, где за кряжистыми стволами поблескивает переливается голубая вода, где взгляды ушедших людей встречают меня…
Бывают же такие удивительные иллюзорные моменты!
Но вот из флигеля изолятора показался старик садовник.
— Ах ты, Господи! — верещал он. — Захватили!.. Все таки захватили, гады, нашего Папу!
В одну секунду я оценил ситуацию. Конечно я еще не знал подробностей, но суть была ясна. И тут же странное, похожее на злорадство чувство проклюнулось у меня в груди. Не то чтобы Папа представлялся мне злым демоном, погубившим Москву, но, несомненно, ради своих планов спокойно допустивший ее погубление. Не даром в последние дни он с такой напыщенностью рассуждал о том, что впереди у нас великое возрождение — не только Москвы, но и всей столицы, всей страны!
Нет, не так, видно, и у него все идет гладко. Пышный триумф, по крайней мере, не удался… Да, натуральное подлое злорадство с моей стороны. Я сам себя тут же выругал за эти мысли. Откуда они вообще берутся — мысли? Ведь я — это, конечно, не мои мысли. Я что то совсем другое, разве нет?..
— Захватили, гады! — твердил старик. — Захватили таки, подонки!
Я направился к телевизору, а старик поспешил за мной.
По всем телеканалам гоняли одно и то же экстренное сообщение — о необычайно дерзкой акции неких террористов. О чисто технических подробностях произошедшего почти не сообщалось, но и сказанного было для меня вполне достаточно, чтобы восстановить полную картину того, как именно был осуществлен захват.
После завершения церемонии в Белом Доме специальный кортеж Папы двинулся в Москву. Это было огромное мощное сопровождение, растянувшееся аж на несколько километров. Можно сказать, даже маленькая армия размером с дивизию — с танками, бронетранспортерами, мобильными ракетными установками. Супербезопасность. По сути дела это был даже не кортеж, а передвижение воинских подразделений в специально организованном порядке — двумя параллельным колоннами.
Выдвигаясь из пункта отправления, колонны постепенно растягивались вдоль шоссе, словно огромная гармошка, и превращались в своего рода движущийся коридор. Движение колонн происходило строго по графику и поэтапно в соответствии с назначенным распорядком мероприятий. Тяжелая бронетехника и легкие группы десантников, перемещаясь на максимальной скорости, полностью контролировали значительный отрезок трассы, который оказывался как бы заключенным в бронированную муфту панцирь. С воздуха движение Папы прикрывалось эскадрильей вертолетов. Авангард был готов смести с пути любое препятствие. Фланги были готовы отразить возможное нападение сбоку, а арьергард, соответственно, прикрывал тыл. Таким образом, как только соответствующий участок правительственной трассы оказывался под надежной защитой, по этому движущемуся коридору начинала движение небольшая внутренняя колонна, состоящая всего из нескольких черных лимузинов, в одном из которых, собственно, и передвигались Папа с Мамой. Достигнув очередного пункта назначения, бронетехника притормаживала, дистанция между машинами плавно сокращалась, и кортеж снова складывался подобно гармошке. К этому моменту внутренняя колонна уже была на месте. Через некоторое время, когда нужно было переместиться в следующий пункт, все происходило в том же порядке. Так Папа переезжал из Деревни в Кремль, из Кремля в Белый Дом, а затем из Белого Дома въезжал в Москву…
Это была стандартная схема безопасности, принятая с учетом уроков, извлеченных из минувшего кризиса. Как в пригороде, так и в столице, еще не остывших от недавних сражений, подобные экстраординарные меры, пожалуй, имели определенный смысл, но, увы, не смогли гарантировать защиту от неприятностей на все сто процентов.
Направляясь от Белого Дома в Москву, а точнее, к Шатровому Дворцу, небольшая армия Папиной охраны должна была проделать последнюю часть пути до въезда в единственный из уцелевших после битвы специальных глубоких тоннелей (бывшему метротоннелю), который вел непосредственно к Дворцу и уже находился под усиленной охраной. По нему колонна из нескольких правительственных лимузинов должна была промчаться без эскорта — всего за каких-нибудь десять двадцать секунд. Эта часть маршрута представлялась наименее опасной в случае возможных инцидентов, в отличие, скажем, от наземных вариантов, учитывая поврежденные мосты, а также улицы еще кое где не очищенные от завалов. К тому же армейские подразделения получали время перегруппироваться и подключиться к внешней охране мегаполиса и патрулированию столицы, чтобы начавшемуся празднику и народному ликованию уж точно ничего не помешало.
Но, видно, не везло Папе с этими тоннелями.
Армейскому эскорту была дана команда разделиться и занять соответствующие позиции вокруг Москвы. Правительственные лимузины исчезли в подземной трубе в сопровождении всего лишь нескольких спецназовцев.
Вот тут и началось неладное. На глазах пришедшего в замешательство подразделения, оставшегося дежурить у въезда в тоннель, вдруг сами собой упали железные решетки, начали опускаться мощные чугунные плиты, перекрывающие вход. Перекрытие тоннеля не значилось в перечне, предусмотренных манипуляций. Командир подразделения немедленно связался с вышестоящим начальством и выяснил, что происходящее никем не санкционировано. Застопорить опускавшиеся плиты было нельзя, поскольку в данном случае управление механикой осуществлялось с пульта центральной диспетчерской, расположенной в Концерне. Была объявлена общая тревога. Попытки связаться с пунктом управления не увенчались успехом. Через каких — нибудь три четыре минуты вход в тоннель оказался наглухо заблокирован.
В соответствии с инструкцией все дежурные офицеры подали своим подразделениям знак занять свои места и быть готовыми отразить возможные прорывы террористов. В следующий момент на связь вышел сам Папа и сообщил, что он и те спецназовцы, которые вошли в тоннель вместе с ним, заблокированы в боксах подземного гаража, который находился буквально в нескольких шагах от главного офиса. Еше Папа передал что, судя по всему, главный офис — а возможно и все здание Концерна — находится под контролем неизвестных террористов.
— Какие будут распоряжения, Папа? — интересовались отрезанные от босса телохранители.
— Выставить оцепление вокруг Концерна. Штурм здания начинать только по моему приказу! — отвечал тот.
Затем последовала долгая пауза.
— Что происходит, Папа? — надрывались по рациям охранники.
Лишь через несколько минут Папа снова вышел на связь и сообщил, что один из его бронированных лимузинов со спецназовцами предпринял попытку на полном ходу прорваться обратно в тоннель, но был подожжен несколькими залпами из гранатометов. Из тоннеля валит дым, и слышится беспорядочная автоматная стрельба…
Но стрельба быстро прекратилась. Всего лишь двум из восьми спецназовцам, обожженным и окровавленным, удалось вернуться из тоннеля в гараж. Горящий лимузин был, между тем, потушен шквалом пены, обрушившимся на него из противопожарных форсунок, размещенных на стенах и потолке тоннеля. Папе и его людям не оставалось ничего другого, как занять круговую оборону. Теперь стало очевидно, в какую адскую западню они угодили.
