Коллектив Авторов - Эта гиблая жизнь
Но новые веяния уже были неостановимы: под контролем комсомола, но все же играли джаз и полулегально устраивались выставки авангардистов, на вечерах поэзии читались левые стихи, из-за «кордона» провозились пластинки и «запрещенная» литература... Кстати, в те годы среди моих приятелей художников и литераторов было немало диссидентов, но уже тогда я догадывался, что, по сути, их искусство разрушительное (позднее заметил, что оно еще и антирусское), а когда власть захватили «демократы» и большинство этих моих приятелей укатили за границу, стало ясно, что они ненавидели не только коммунистов, но и Россию, Родину, что их вскормила, воспитала и образовала...
Конечно, у нас имеются счеты с прошлым режимом, ведь существовала жесткая система запретов; было трудно делать то, что не вписывалось в отведенные рамки, иногда от самоконтроля рука руку останавливала; и было немало и негодяев и хамов, но в сравнении с теперешним временем, когда у власти подонки и ворье, когда исковерканы судьбы миллионов, все же дышалось легче... Сейчас наступило форменное удушье – мучает боль за разрушенное, разворованное и уничтоженное Отечество, и, конечно, сейчас общий процент негодяйства и хамства в обществе вырос до невиданного уровня.
Бывали – не будем скрывать – в нашей молодости и неприятные моменты: некоторых из нас вызывали в КГБ за «антисоветские разговоры», но у меня и моих друзей дальше угроз дело не пошло. Я трижды посещал «Большой дом». Первый раз еще когда мы жили в Подмосковье и кто-то из соседей «настучал», что я с друзьями «ругаю власть». Второй раз, когда вернулся из Калининграда, куда ездил с неким Златкиным. Этот аферист Златкин уверял, что в Калининграде его друзья помогут нам устроиться в торговый флот. Мне, безработному и не имеющему постоянной прописки, это было как нельзя кстати. Но как только мы прибыли в портовый город, выяснилось, что Златкин уехал из Москвы, чтобы на время скрыться от суда (как фарцовщик-«валютчик»), а меня прихватил просто за компанию... Я вернулся в Москву, и меня вызвали в «органы», долго выспрашивали о «цели поездки». Третий раз мне предложили явиться в мрачное здание после того, как из Москвы уехала француженка Эдит, с которой я встречался пару раз. Мне сообщили, что отец француженки – адмирал и работает на разведку против нашей страны.
– А она наверняка интересовалась настроениями нашей молодежи, – объявили мне.
– Ее интересовала только любовь, – сказал я, и это было правдой.
Во всех этих случаях я отделался суровым предупреждением, но хорошо помню те допросы, когда вначале с тобой разговаривают чуть ли не ласково, называют на «вы», а потом вдруг врывается напористый тип и орет:
– Ну, хватит! Мы все знаем! Выкладывай все начистоту, иначе!..
Эти допросы кое-чему научили меня, с тех пор я приобрел особый нюх на стукачей и КГБшников – вычислял их по одному внешнему виду и никогда не ошибался.
И все же, все же, у нас была потрясающая молодость!.. Как ни рассуждай, а дружба, любовь, увлечения никак не зависят от тех, кто стоит у власти. Главное – мы не думали о деньгах, ведь основное, необходимое было дешево, доступно. Плата за жилье – символическая, продукты (не деликатесы), вино и сигареты стоили недорого, кино, театр, музеи – копейки, любой мог поехать к морю, купив билет до Феодосии за восемь рублей, а у моря снять комнату почти за бесценок и питаться в столовых на пару рублей в день. Именно в те годы многие из нас объехали полстраны... Я, например, «автостопом» прокатил тысяч семь километров. Попробуй теперь, когда все помешались на деньгах, проехать за одно спасибо хотя бы пару километров!
Чуть позднее я с друзьями объездил на машине всю европейскую часть России; мы останавливались где придется и всюду чувствовали себя как дома. Случались в пути поломки, но всегда находились бескорыстные помощники – не считаясь со временем они копошились в нашей машине, автолюбители просто дарили запчасти, а водители грузовиков не раз наливали бензин бесплатно! Возможно ли такое теперь?! Можно в чем угодно обвинять социализм, но нельзя не признать главного – попытка освободить человека от власти денег во многом удалась (понятно, в сравнении с «западниками», мы жили бедно, зато дружно, сплоченно). И уж конечно, была решена проблема национальностей – то, что сейчас раздирает всю страну!
В те времена мы часто ходили по речкам на байдарках и в каждой, даже самой бедной, деревне встречали доброжелательность и щедрость. Что показательно – в деревнях, уходя на работу, люди не запирали дверей; мы переступали порог избы, а нас встречал какой-нибудь кот или босоногий ребенок (светловолосый, голубоглазый «ангел», каких немало было в российских деревнях). И в городах многие обходились простейшими замками, не то что теперь, когда ставят железные решетки, стальные двери, секретные замки, домофоны, сигналы в охранные службы... И людей можно понять – такого простора для фантазий всяких аферистов и мошенников, такого воровства, как сейчас, никогда не было. Ведь тащат посуду и продукты, провода со столбов, строительную технику и оружие из воинских частей! И это еще мелочи... Те, кто повыше, воруют грузовиками, эшелонами! О тех, кто на самом верху, и говорить не приходится – те воротилы хапают миллионы. Дорвавшись до власти, эти хищники не останавливаются ни перед чем, их аппетиты ненасытны: ради прибылей губят экологию, животных. Да, собственно, уже всеми признано, что наступило беспощадное время, звериная «демократия», когда деньги решают все.
А раньше... Помню в Крыму мы, как и многие туристы-дикари, разбивали палатку на окраине Судака; две недели ходили в поселок, ездили в Планерское, оставляя в палатке радиоприемник, фотоаппарат, гитару – ничего не пропадало.
В прежние времена можно было спокойно ездить по всей стране, а сейчас опасно выезжать даже за город, да и в самом городе многие по вечерам боятся выходить из дома, ведь бандитизм стал нормой, об убийствах уже сообщают спокойно, как о погоде (и что за чудовищные цифры – ежегодно без вести пропадает тридцать тысяч людей?!). А всего несколько лет назад по ночным улицам шастало немало полуночников: загулявших, чудаков, влюбленных; некоторые бродили до утра и никому и в голову не приходило, что его могут ограбить. Не случайно, многие теперь считают, что уж лучше жить при безопасной диктатуре, чем при бандитской «свободной демократии».
Теперь без отметки в паспорте уже не навестишь друга на Украине; без приглашения не съездить в Прибалтику. Хотя, о чем я?! И ехать не на что – цены на билеты взвинтили запредельно, нашей нынешней пенсии хватит только на поездку в одну сторону. Так что, наша ностальгия по великой стране – не только теплые воспоминания, но и боль.
При каждом заводе был клуб (а то и Дворец культуры) и студии самодеятельности, где разновозрастные рабочие и служащие постигали основы искусств и часто занимались с большим рвением, чем некоторые профессионалы, подтверждая слова Гоголя: «у русского народа силен гений восприимчивости». Именно из самодеятельности вышло немало знаменитых певцов и актеров... И непременно при заводах был спортзал (а то и стадион) и, само собой, команды по многим видам спорта, причем команды не только из спортсменов-разрядников, но и из простых любителей.
Где, в какой стране были не элитные, а общедоступные аэроклубы, яхтклубы, авто– и мотоклубы?! И самые массовые – клубы туристов? В этих последних любой мог взять напрокат байдарку, палатку, снаряжение... Ну и, конечно, сколотить компанию единомышленников, иногда через объявления: «Двое молодых людей ищут попутчиков на конный маршрут по Башкирии. Условие: покладистый характер и чувство юмора». Или: «Веселые симпатичные девушки присоединятся к группе, идущей по Кавказу. Умеем готовить, рисовать, петь...». От вокзалов отходили целые туристические «поезда здоровья», и в каждой области имелись турбазы, где опять-таки основным был тот товарищеский дух, который мы ощущали в пионерстве. И все это было настолько естественным, привычным, что мы, дуралеи, не ценили, и только теперь поняли, что потеряли!..
Теперь молодежная «массовая культура» сводится к дискотекам с диким психозом, джину с тоником, наркоте и «видакам», где сплошной секс и насилие. Всякие шоу и клипы преподносятся как новое искусство, но подобная «культура» никогда не станет искусством; она расчитана на низкопробный вкус и ее девизом являются слова: «товар – рынок». Дельцы на телевидении и в издательствах так и говорят: «Мы раскручиваем то, что нужно рынку, что можно продать и не быть внакладе».
Как известно, книги развивают способности (особенно воображение), а телевидение его убивает; «ящик» навязывает свое: не надо мыслить, получай готовые рецепты. Сейчас телевидение – самое большое зло в стране – попросту неприкрытое издевательство над честностью, благородством, душевной чистотой! По «ящику» молодежи круглосуточно вдалбливают: «Оттянись со вкусом! Бери от жизни все! Лучше жевать, чем говорить!». Вот они и жуют, садятся на иглу, без лишних слов заваливаются в койку; главное для них – «круто оторваться, расколбаситься, не стать кислотным».
