Лиз Туччилло - Легко ли быть одной?
Мимо прошел официант с очень смуглой кожей, без рубашки и в крошечных гаремных шароварах. Он разносил шампанское – бесплатное шампанское. Класс, впечатляюще, сказочно – я взяла себе один бокал, а тут как раз вернулась Клара, которая привела с собой трех женщин: Патрицию, Одри и Джоан. Я встала, чтобы поздороваться с ними, но Клара усадила меня обратно, и все они опустились на кушетку. Мы обменялись приветствиями. Оказалось, что Патриция – девушка около тридцати, красивая, с волосами, уложенными в элегантную прическу, – литературный редактор; Одри – очень сексуальная брюнетка, с длинными непокорными волосами и в облегающем платье, выставляющем напоказ ее большие и красивые… в общем, легкие, – оперная певица; Джоан – дама, на вид лет сорока пяти, с каштановыми волосами, заплетенными в длинные симпатичные косы, в беспорядке болтавшиеся по обеим сторонам ее лица, – дизайнер ювелирных изделий. Клара, хоть и не такая элегантная, как остальные, тоже была по-своему хороша, какими бывают миловидные деревенские женщины. Я вытащила небольшой дневник в твердой обложке, который купила в Нью-Йорке и в котором, как мне виделось, я буду вести свои заметки. Я старалась выглядеть профессионалом. Француженки смотрели на меня выжидательно. Пришло время все объяснить.
– Мне тридцать восемь, я не замужем, живу в Нью-Йорке. Как-то в отделении скорой помощи я встретила двух француженок… Впрочем, это как раз не важно… Так вот, мне показалось, что они знают что-то такое, чего не знают американки. И это касается того, каково женщине быть одной.
Произнеся это, я почувствовала себя ужасно глупо, но, к счастью, Джоан тут же непринужденно прощебетала:
– О, умоляю вас, нет у нас никакого секрета. Бросьте, я серьезно.
С этим своим неподражаемым французским акцентом она мгновенно отвергла мою идею. Остальные, похоже, были согласны с ней.
– Правда? И у вас нет ничего такого, чему вы могли бы меня научить? – спросила я.
Француженки дружно покачали головами. Но я решила, что копать нужно глубже. В конце концов, они были аудиторией, которая не может сбежать просто так.
– Например, те дамы утверждали, что французским женщинам присуща гордость. Вам это о чем-нибудь говорит?
– Что вы имеете в виду? – спросила Патриция.
– Ну, скажем, идете вы с парнем на свидание…
Патриция тут же остановила меня.
– Мы не ходим на свидания.
– Как не ходите?!
Женщины опять покачали головами. Точно, никаких свиданий.
– Так куда же вы тогда ходите? – растерянно спросила я, совершенно сбитая с толку.
– Мы выходим в свет, отправляемся выпить, но не называем это свиданиями. Это называется «просто пойти выпить».
– Хорошо, но если вам нравится этот человек, если это мужчина, который вам интересен, разве это не свидание?
Француженки опять покачали головами – нет.
– Тогда давайте так: мужчина, с которым вы работаете, приглашает вас выпить, и этот мужчина вам по-настоящему нравится. Разве вы не будете, скажем так, немного возбуждены по этому поводу и не решите немного приодеться? – По выражению их лиц я видела, что теряю аудиторию. – И не будет ли это в таком случае свиданием?
Они продолжали качать головами. Совершенно очевидно, что «свидание» не относилось к английским словам, заимствованным французским языком. Это был явно тупиковый путь, поэтому я изменила тактику:
– О’кей, а что, если вы переспали с парнем. И он вам потом не звонит. Вам ведь плохо, верно?
Женщины пожали плечами, имея в виду что-то вроде «да».
– И в таких случаях вам когда-нибудь, в минуту слабости, не хочется позвонить ему и сказать, что вы хотите его видеть?
Все они опять энергично начали мотать головами.
– Нет, никогда, – сказала Одри.
– Абсолютно нет, – сказала Патриция.
– Нет, правда нет, – сказала Джоан.
Клара тоже покачала головой:
– Нет.
– Неужели? – удивленно спросила я. – И даже искушения не испытываете?
– Нет, конечно нет, – сказала Одри. – У нас есть гордость.
И тут они все согласно закивали.
Ну вот, опять. Гордость.
– Ладно, и кто вас этому научил? Этой идее собственной гордости?
– Моя мама, – сказала Клара.
– Да, мама, – сказала Патриция.
– Наш мир, наша культура. Это витает в воздухе, – сказала Одри.
– А если мужчина, бойфренд, начинает отдаляться от вас, звонит все реже и реже, говорит, что он, возможно, еще не готов к серьезным отношениям, что вы делаете тогда?
– Сама я звонить ему не буду.
– Я для себя решу, что это его проблемы.
– Я не буду из-за него переживать.
– Даже если он вам по-настоящему нравится?
– Да.
– Да.
– Да.
– Да.
Я сидела, пялилась на четырех женщин, которые так лихо готовы воспринимать отказ мужчины, и у меня складывалось впечатление, что дамы эти не из Франции, а откуда-то с Марса.
Элегантная Патриция попыталась мне объяснить:
– Джулия, вы должны понять: мы не бесчувственные, это не так. Мы влюбляемся, нам разбивают сердца, мы испытываем разочарование и грустим, но нас так воспитывали, что мы всегда должны помнить о гордости. И это превыше всего.
И снова массовое кивание головами.
– Это означает, что все вы очень сильно себя любите? Или что? – выпалила я.
Француженки заулыбались, но на этот раз реакция была различной.
– Нет, – сказала Патриция.
– Не обязательно, – сказала Одри. – Просто мы научились скрывать свою неуверенность.
– Да, – сказала Джоан, красивая сорокапятилетняя женщина с косами. – Я действительно люблю себя. Очень люблю.
– А вы не беспокоитесь о том, что постареете и на вас не хватит мужчин и все такое?
– Нет, – сказала Джоан. – Мужчин много. Чтобы найти их, нужно просто выходить в свет. И делать это регулярно.
Остальные с ней согласились. Я как раз хотела спросить, где же все эти мужчины, когда мимо нашей кушетки прошел человек, наряженный, как Лоуренс Аравийский[23]. Шел он по направлению к танцевальной площадке, и все женщины начали разворачиваться в его сторону. Прожекторы над помостом завертелись, и заиграла восточная музыка. Многие женщины стремглав кинулись туда. Одри закатила глаза.
– Ох. Стриптизеры пожаловали.
Площадка для танцев теперь была полностью окружена женщинами, которые стояли и наблюдали за происходящим.
– Стриптизеры? – удивленно переспросила я. – Здесь есть стриптизеры?
– А Стив вам разве не говорил? Именно поэтому женщины и приходят сюда к восьми. Чтобы бесплатно поесть и посмотреть мужской стриптиз.
Я была ошеломлена.
– Вы хотите сказать, что это просто французский вариант «Чиппендейлса»[24]? А Стив говорил мне что-то вроде того, что женщины приходят сюда, чтобы знакомиться друг с другом.
Франзуженки скорчили снисходительные гримасы.
– Я вас умоляю! – фыркнула элегантная Патриция. – Кому это нужно?
Так что, возможно, в конечном счете мы с ними не такие уж и разные.
Мы тоже подошли к танцевальной площадке и стали следить за происходящим. Такое я вполне могла бы увидеть на выступлении «Ханк-о-Рама» у нас в Бруклине. Двое танцующих мужчин снимали свои развевающиеся наряды, пока на них не осталось ничего, кроме малюсеньких джи-стрингов. Затем стриптизеры подхватили двух женщин из числа зрительниц, усадили их на стулья там же, на танцплощадке, и принялись танцевать вокруг них, касаясь своими жан-пьерами их лиц. Все женщины в клубе визжали и одобрительно вопили. Эти женщины наверняка завели себе здесь друзей. Я не могла дождаться, когда смогу рассказать все это Стиву. Куда только подевалась холодная, невозмутимая парижская отрешенность? Это был хороший урок. Иногда даже француженкам необходимо сбросить с себя свою гордость, чтобы как следует оторваться.
Где-то через час мы ушли наверх, потому что в залы, словно быки из загона, ринулись орды мужчин. На улице снова было столпотворение, только теперь уже из мужиков, отчаянно стремящихся попасть внутрь.
– Очень остроумно. Вы впускаете в заведение только самых красивых женщин, раздаете им бесплатное угощение и напитки, подгоняете стриптизеров, чтобы дамы начали сходить от них с ума и раскрепостились, а затем запускаете мужчин и с них уже лупите бешеные деньги. Дьявольски изобретательно, – сказала я, когда мы вышли из клуба и в лицо мне ударил прохладный вечерний воздух.
– Вам нужно познакомиться с владельцем этого заведения, Томасом. Он здесь вроде знаменитости. Ему принадлежат три ресторана и два клуба плюс еще много всяких заведений по всему миру. Он очень интересный человек, – сказала Клара, локтями прокладывая себе дорогу в толпе. – И еще он мой брат, – добавила она.
– Ваш брат? – оторопело переспросила я.
– А почему еще, вы думаете, мы смогли попасть внутрь сегодня вечером? – сказала Клара. Я постаралась не принимать это замечание на свой счет. – Я знаю, что Томас сейчас здесь. Я только что написала ему, чтобы он вышел поздороваться. Это именно тот человек, с которым вам стоит поговорить. У него есть на этот счет несколько интересных теорий. – Клара обвела глазами толпу. – Томас! Viens ici! Иди сюда!
