Екатерина Вильмонт - Зюзюка, или Как важно быть рыжей
– Да ну тебя!
Домой я поехала на такси. И решила, что завтра с самого утра займусь уборкой квартиры. Среди ночи я проснулась от странных звуков. Похоже, выла собака. Себастьян? Я подбежала к двери, заглянула в глазок. На площадке никого не было. Но вой доносился из квартиры Егора. Говорят, собаки воют к несчастью. Какое несчастье почуял Себастьян? Я подошла к окну, выходящему во двор, и увидела, как въезжает машина Егора. Слава богу! Бедный пес, наверное, просто хочет выйти. Сейчас Егор его выведет, и тот успокоится. Живот у него болит, наверное. Егор не спеша вылез, на нем была короткая куртка. Какая у него сексапильная фигура, как-то отвлеченно подумала я. И вдруг откуда-то на него налетели два парня, одного он отбросил, но второй сбил его с ног, и они принялись дубасить его ногами. Что на меня нашло, не знаю, но я выскочила на балкон с цветочным горшком в руках, швырнула его в дерущихся и не своим голосом заорала: «Милиция, милиция!» Парней как ветром сдуло! Во многих окнах стал зажигаться свет. Егор лежал на грязной мостовой. Я накинула пальто прямо на пижаму и в тапках на босу ногу помчалась вниз.
– Егор! Егор! Ты жив?
– Да жив, Даш, это ты кричала?
– Я. Встать можешь, а то холодно!
В этот момент из подъезда выскочил какой-то мужчина в тренировочном костюме.
– Егор, что случилось? Вставай, опирайся на меня, – командовал он. – Дамочка, вы слишком легко одеты, марш в подъезд.
В самом деле, у меня уже зуб на зуб не попадал. Я вбежала в подъезд, но подниматься не стала, хотела понять, что произошло с Егором, мне вдруг стало страшно, что называется, задним числом. Но вот уже Егор, слегка пошатываясь, подошел к лифту. Он был весь грязный, лицо в крови.
– «Скорую» надо! – заявил мужчина.
– Ничего не надо! Все нормально, спасибо, Виталий Маркович!
– Говорил я, бабы до добра не доведут, особенно в таком количестве!
– Правы, сто раз правы, – улыбнулся Егор. – Виталий Маркович, не в службу, а в дружбу, на пять минут выведите моего Себастьяна, а то бедняга…
– О, это с удовольствием. А может, пока зайдешь к нам, Анна Георгиевна промоет физиономию-то…
– Да нет, спасибо, и так уж всех напряг, вот познакомьтесь, моя новая соседка Даша, это она крик подняла. Спасибо, ты настоящий друг…
– Себастьян завыл, я проснулась и в окно глянула.
– А ты какую-то бомбу из окна кинула!
– Да не бомбу, а горшок с азалией. И заорала не своим голосом.
– Молодчина, не растерялась, – одобрил меня Виталий Маркович. – Егор, я сейчас оденусь и поднимусь за собакой.
Мы с Егором вошли в лифт.
– Вид у меня плачевный?
– Ничего, довольно даже героический!
– Ни фига себе герой, с какими-то хануриками не справился, хрупкая женщина спасла, стыд и срам…
Ничего, передо мной можно не геройствовать, я соседка, к тому же кормленная спагетти… Но раны твои я промою, а то ты и не увидишь ни черта, вон как глаз заплыл…
– Согласен. Хорошо, у меня завтра нет записи…
Себастьян уже не выл, просто подошел к хозяину и ткнулся носом ему в колени.
– Сейчас, сейчас, мальчик, придет Виталий Маркович, он с тобой выйдет…
И почти тут же в дверь позвонили. Себастьян взял в зубы поводок и подал Виталию.
– Это не собака, это Шопенгауэр!
С этим словами он взял Себастьяна и вышел на площадку.
– Даш, а можно я сперва быстренько приму душ, а потом уж ты мной займешься?
– Давай, где у тебя все необходимое, я пока приготовлю?
– В ванной, я принесу. Я буквально мигом управлюсь.
– Егор, а милицию вызвать не надо?
– Да боже упаси!
– Это были братья какой-нибудь юной девы?
– С юными девами я стараюсь дел не иметь.
– Значит, муж с ассистентом?
– Они не представились, сразу бить стали. Ладно, спасибо тебе, могло быть хуже, я неудачно упал, сильно треснулся, но мне не привыкать… Какие у тебя руки легкие…
Он погладил мое запястье.
– Егор, давай сразу договоримся. Мы только соседи, может, друзья, но не больше.
– Что может быть больше дружбы? Хотя ты, наверное, права, лучше оставить все как есть, – как-то чересчур интимно произнес он. – Слушай, все хотел тебя спросить, что у тебя вышло с Юркой?
– Отвечу вопросом на вопрос, можно?
– Валяй!
– Что бы ты сделал, если бы в доме твоей… женщины под вами сломалась кровать?
Он фыркнул.
– А что сделал Юрка?
– Нет, скажи, что сделал бы ты?
– Это что, тест?
– Вроде того.
– Купил бы новую кровать, в чем проблема? Так что Юрка-то сделал?
– Не буду ронять его в твоих глазах.
– Вот даже как! Ой, щиплет!
– Ничего, тебе не привыкать.
– Это правда. Что-то Виталий Маркович загулялся с Себастьяном. А, между прочим, Юрка, по-моему, решил, что у нас с тобой роман.
– Пусть, мне не жалко.
– Ты его любила?
– Да нет, это было так… от одиночества… Вернулся Виталий Маркович.
– Он хорошо погулял, все дела сделал, утром можно не спешить на прогулку. Ладно, я вижу, ты под надежным присмотром, Егор.
– О да, но это не то, что вы подумали, Даша просто мой друг.
– А я уж хотел спросить, не оставить ли Себастьяна на площадке.
– Кошмар! – засмеялся Егор, – из-за этого пса весь подъезд в курсе моей личной жизни.
Славный дядька ушел.
– Ладно, Егор, вроде все нормально, я пойду. Хорошо, что завтра воскресенье.
– Спасибо, подруга, я рад, я очень рад, что у меня такая соседка. Еще раз спасибо за все.
Он встал, чтобы меня проводить, и уже в прихожей вдруг громко вскрикнул и схватился за меня.
– Что случилось?
Я на секунду даже подумала, что он притворяется, чтобы все-таки затащить меня в постель, но мне тут же стало стыдно. Он побледнел, на лбу выступил пот.
– Что, Егор, что?
– Спина! Старая травма… Прости… Боль жуткая…
– Егор, «скорую» вызвать?
– Да нет, они не помогут. Достань, пожалуйста… Хотя нет, сперва я должен лечь… Помоги мне.
Я помогла ему дойти до кровати. Она была не слишком широкой и ничем не напоминала ложе разврата, скорее какой-то одр, жесткий, как доска. Он лег, едва сдерживая стон.
– Даш, пожалуйста, дай стакан воды. И достань из того ящичка красные таблетки в баночке.
– Эти?
– Да… Ох черт, как не вовремя… Я должен ехать в Инсбрук… Какая, к черту, поездка, плюну… Боль жуткая… Сволочи… Жалко, ты им башку не разбила своей азалией…
– Егор, может, все-таки вызвать кого-то?
– Ночью? Нет. Завтра я позвоню своему другу, он классный хирург… Ему свято верю, а пока… Ничего, сейчас полегчает, таблетки сильные… Да, мне-то повезло с соседкой, а вот тебе с соседом…
– Ничего, бывает…
– Небось думаешь, а каково его бабам на таком жестком ложе…
– Егор, поверь, я о твоих бабах вообще не думаю. И если б ты о них меньше думал, жил бы спокойнее.
– Ты права, но… Ничего, время так быстро летит! Не успею оглянуться, как уже старость, импотенция…
– Кто о чем, а вшивый о бане! Знаешь, мне недавно рассказали анекдот, он довольно длинный, но суть его, собственно, в одной фразе, Разговаривают мальчик и девочка, лет пяти, Девочка хвастается: «А мне купили новую куклу!» Мальчик отвечает: «Зато у меня есть пиписька!» И чем бы девочка ни хвасталась, мальчик неизменно отвечал: «Зато у меня есть пиписька!» На мой взгляд, это очень точно передает вашу мужскую суть!
Он поморщился от боли, но все-таки рассмеялся.
– Ты не до конца рассказала… Девочка ведь, в конце концов, отвечает: «Подумаешь, вот вырасту, у меня этих пиписек будет сколько захочу!» И это в известной степени отражает женскую сущность.
– Что ж ты молчал, что знаешь анекдот?
– Хотелось послушать твое толкование.
– Тебе полегче?
– Да, ты умеешь заговаривать зубы… Ладно, иди, ты уж с ног валишься…
– Утром вывести Себастьяна?
– Посмотрим, может, и сам смогу… Спасибо, ты золото, не зря я всегда любил рыжих…
Я теперь всегда буду рыжей, решила я.
Дома я вспомнила о Зюзюке. Интересно послушать ее комментарии в пятом часу утра.
– Привет! Зюзюка молчала.
– Зюзюка, ты спишь? Что скажешь?
– Скажу, что ты дура!
– Почему?
– Мужчины не любят, когда женщины их спасают.
– А что, лучше было бросить его на произвол судьбы?
– Это бабы всегда влюбляются в своих спасителей, а мужчины нет.
– Но ведь Егор нам все равно не подходит.
– Ну, ребеночка сделать сгодился бы…
– Зюзюка, тебе не стыдно? Ты должна обо мне заботиться, а ты все о себе.
– Я о тебе и забочусь, чтобы у тебя мужчина был, а ты все время попусту тратишь, с девками своими на работе лясы точишь! Вот взять Алину вашу, что это такое: «Ни за что мужика в дом не пущу, чтобы и духу его в моем гнездышке не было, а переспать у него можно, а если нет, в гостинице». Это куда мир катится? Это на что похоже? И ты не лучше… третий месяц постель пустая, а время твое идет…
– Ладно, разберемся. Мне не к спеху!
– К спеху, к спеху, ты что себе думаешь? В мое время в сорок лет помирали уж, внуков имели, а ты только жить собралась? Ты бы к доктору, голуба, сходила, может, и деток-то поздно заводить, может, и стараться незачем… Ишь ты, не к спеху ей!
