Эдуард Лимонов - В Сырах
Я знал другое, но не мог сказать это бородатому. Я знал причину, по которой интеллектуалу нужно было задержаться в Москве. Это была важная и нужная причина. Что до арестованных, то они некоторое время посидели в СИЗО соседнего государства, а затем были выпущены на свободу, а вскоре следствие отказалось от обвинений. На самом деле их арест был просто местью ФСБ Российской Федерации господину интеллектуалу и его группе за то, что по его вине самые тяжелые обвинения с меня были сняты и я отделался четырьмя годами, а планировалось «окончательное решение» «моей» проблемы.
— Интеллектуал сдал билеты, — твердил бородатый. — Он знал!
Я ходил с ним по надоевшей тропинке, охранники скучали в отдалении, я думал о том, что вот она, оборотная сторона свободы, в тюрьме я себе сидел, и распри их если и проникали ко мне, то очень урезанной силы, их редуцировали тюремные стены. Я посоветовал бородатому выбросить из головы бредни. Но он, как показало ближайшее будущее, не выбросил.
Так что никакого таймаута не получилось. Помимо того, что утихомиривать страсти, нужно было еще придумать, куда их вести. Им нужен был смысл жизни, они нашли его в организации. Но нужно было их вести, иначе они умрут, организация атрофируется телом и духом, как не бегающая квартирная собака, и подохнет от ожирения сердца. Курс! Где курс? Мы стали искать курс вдвоем с интеллектуалом. Он для этого подходил как никто: опыт, энергия, скепсис, хитрость, таланты, романтическое восприятие мира при трезвом расчёте, он писал оригинальные стихи. Пора уже назвать его его настоящим именем, назовем его его отчеством: Ильич.
Мы думали с Ильичём: куда? Куда вести организацию? Мы понимали, как мало свободы политического манёвра осталось у нас в России. Потому наши планы устремились во вне, в страны СНГ, Содружества Независимых Государств. Может быть, увести партию в Крым, где велики были раздоры между украинской государственностью, татарами, тянущими Крым к Турции или к татарскому государству, и русским населением, то есть большинством крымчан. В таких городах, как Севастополь, русские были в подавляющем большинстве, до 84 %. Может быть, в Крым? Помочь русским в Крыму? Ещё в 1994 году я ездил в Крым с той же целью, был депортирован, хотя успел завязать связи. В 1999-м мы продолжили, партия мирно захватила башню Клуба моряков в Севастополе, ребята тогда, пятнадцать человек, отсидели в украинских тюрьмах полгода, пока их не выдали в Россию в начале 2000 года. Здесь их приняли чуть ли не как героев, времена были ещё другие, я встречал их в пересыльной тюрьме на Силикатной улице, сам начальник пожал мне руку. А женщина, майор милиции, проинтервьюированная каналом НТВ, сказала, что если бы у неё был такой сын, как эти ребята, она бы гордилась таким сыном.
Башню собора Святого Петра в Риге, Латвия, пытались захватить несколько отрядов нацболов один за другим. Один отряд пробивался в Латвию через белорусские болота. Не дошли, были задержаны пограничниками. Отряд из семи человек выбросился из окон поезда, идущего через Латвию на скорости 75 километров в час. Нацбол Шамазов при падении сломал ногу. Ловили нацболов все спецслужбы, полиция и армия Латвии. И всё же трое добрались до Риги и захватили собор. Их судили, дали 15, 15 и 5 лет, однако затем снизили срока до 6, 5 и 1 года. Их фамилии: Соловей, Журкин, Гафаров.
Эти две акции в бывших советских республиках принесли партии первую всероссийскую славу и безоговорочное дружелюбие населения России.
Продолжить линию на жёсткие акции прямого действия в странах СНГ? А может быть, помочь туркменам в Туркмении? Там же такой неприятный режим, что выступив против него, партия заслужит уважение и в России, и в самой Туркмении?..
Тогда как раз случилось так, что у нас образовались связи с туркменской оппозицией. У власти там был сказочный персонаж Туркмен-баши. Человек, написавший поэму-сказку «Рухнамэ». Человек… нет, Золотой Бог, бывший первый секретарь республиканского ЦК КПСС, воплощенный в золочёных и бронзовых статуях. Чья немыслимо многоэтажная фигура в Ашхабаде поворачивалась всеми шестнадцатью килограммами золота флюгером в направлении ветров. Человек, превративший горную тропу близ Ашхабада длиной в сорок девять километров, где он когда-то бродил, прогуливая уроки, школьником, в забетонированный, заасфальтированный, освещенный тысячами лампадеров, оснащенный скамейками для отдыха Великий Путь. Безумие и экзотичность Туркмен-баши превосходили отца и сына Кимов: Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, в северокорейском экзотическом государстве. Я из первых рук знал о грандиозности безумия Туркмен-баши, я пару раз проехался в Саратовский областной суд из Саратовской центральной тюрьмы в компании пожилого зэка-туркмена. Туркмен рассказал мне, как круглый год мерцает лампадерами сорокадевятикилометровый Великий Путь в горах близ Ашхабада. Никто там не ходит, пустынно, лишь милицейские патрули проедут иногда… (В городе Нефтекумск, близ границы с Дагестаном, я помню, видел в пустыне две головы: русская и калмыцкая, бетонные гигантские головы на пьедестале меня впечатлили и возбудили во мне историческое воображение. Тираны пустынных стран грандиозно мыслят…) Так в Туркмению?
Помню, я и Ильич несколько раз встретились в кафе в районе станции метро «Полянка» с туркменскими оппозиционерами. Вокруг оба раза суетились типы, похожие на оперов до степени смешения. Несколько «оперов» «носили», что называется, азиатские терракотовые лица. Нас сфотографировали, не очень стесняясь.
После первой встречи я приобрёл себе в «Доме книги» карты Туркмении, а оппозиционеры принесли мне литературу. Оппозиционную. Помню несколько названий: книгу «Нация племён», сборник «Туркменская трагедия». Экзотическая пустынная земля далёкой Туркмении волновала наше с Ильичём воображение ещё и потому, что совсем недавно, в ноябре 2002 года в Ашхабаде произошла неудачная попытка государственного переворота. Во главе заговора против Туркмен-баши стоял бывший премьер-министр Борис Шихмурадов. Покупая карты Туркмении в «Доме книги» на Арбате, я вспомнил, как покупал здесь же карты Казахстана и Республики Алтай в 1999-м и всё это кончилось арестом, приключениями и тюрьмой. Я сдержанно улыбнулся.
Однако уже после второй встречи мы с Ильичём остановили наше сближение с туркменской оппозицией. Нас остановило её качество. Не стану осуждать этих людей, но их качество нас не удовлетворило. Ведь если ты собираешься подставлять свою башку, то следует как минимум выбрать надёжную компанию. В результате, уже к осени 2003 года мы вынужденно обратились к России…
Мы думали, анализировали, прикидывали…
И вот к чему мы пришли: было ясно как божий день, что после 1993 года, вот уже десяток лет, массовая активность в стране неуклонно спадает. Что если в 95-м и 96-м, и 97 годах мы ещё могли с анпиловскими радикальными коммунистами собирать на митинги 5–7 тысяч человек, то самый массовый митинг наш, отдельно от Анпилова, только наш, национал-большевиков, собрал 5 апреля 1998 года 1.300 человек.
Причин для спада массовой активности было множество. И страшная бойня 3 и 4 октября 1993 года повлияла, ведь в самом центре столицы стреляли из танковых орудий по парламенту, и убитых было 173 трупа. Подумать только, в конце XX века в столице европейского государства сукин сын, алкоголик, строитель беспалый, положил столько людей! 4 октября там, у Белого дома была убита российская демократия. Патриоты напугались. Последовали аресты, хотя и лимитированные, и пусть быстро последовала амнистия, гражданам стало страшно. Массовое сопротивление было сломлено.
Второй спад массовой активности произошёл, когда Ельцин посадил на трон Путина. Тут уже не страх имел место, но чуть ли не ликование. Патриотам вначале показалось, что подполковник КГБ — патриот. Когда 23 февраля 2000 года партия собралась на Пушкинской площади и развернула свои пятнадцатиметровые лозунги: «Путин, мы тебя не звали, уходи!» и «Долой самодержавие и престолонаследие!», от нас подальше отодвинулись собравшиеся там же коммунисты и патриоты. Сейчас у них иная позиция, а тогда они обидчиво поджали задницы, демонстрируя их нам, противникам их кумира.
Либералы были тогда ещё с Путиным, потому что его привёл Ельцин, демократы не соображали, что Ельцин расстрелял в 1993 году не только Верховный Совет России, но и саму её Величество Русскую Демократию. Потому некому было выходить на митинги. Только КПРФ — анемичная наследница Маркса, Ленина, Сталина и КПСС — уныло и бесполезно собирала на юбилейные 1-е мая и 7-е ноября своих растрепанных пенсионеров. Но если ранее они выводили пятнадцать или даже двадцать тысяч, то теперь в их колонне плелись едва ли пять.
Мы с Ильичём решили, что пойдём другим путём. Что если мы не можем выводить на митинги впечатляющее количество сторонников, то мы станем устраивать политические акции, не требующие большого количества людей. Акции, шокирующие своей необычностью, привлекающие своей дерзостью и одновременно не наносящие ущерба жизни и здоровью людей. Само собой родилось название — Акции прямого действия, сокращённо АПЦ.
