Джон Рэй - Спаситель мира
Через каждые несколько шагов в стене возникало углубление, пещерка, в которой запросто поместился бы человек. Ёрш не раз замечал такие из окна поезда, а однажды разглядел «пещерного человека», перепуганную женщину в мятом оранжевом комбинезоне ремонтника, которая держала разводной ключ, словно солдат — ружье. Про «пещерных людей» придумал Ричард, мол, они рождаются в туннелях и света белого не видят. Ёрш в ту пору был слишком мал, а потому поверил деду. После памятной поездки он не мог заснуть и, дрожа от восхищения, представлял себе подземные пещеры, окаменевшие леса и дома у тускло блестящих озер. Ричард сидел у его кровати и с необычным для себя терпением гладил по голове.
По словам Ричарда, когда-то по Манхэттену текла река. Она делила город пополам в том месте, где сейчас Бродвей. «Уилл, ты не спишь?» — шепотом спросил дед. «Нет, не сплю», — ответил Ёрш. «Индейцы называли ее Мусаконтас, или Тихая река. От реки, Уилл, просто так не избавишься, поэтому ее закопали, но из-за этого пришлось закрыть сразу несколько станций. Вот почему под Второй авеню не прокладывают ветку: старушка Мусаконтас не дремлет».
С того вечера любой текущий между рельсами ручеек Ёрш считал притоком или рукавом Мусаконтас и представлял, как он выведет его к морю.
— Почти пришли! — объявила Хезер Ковингтон, сжав бескровную руку Ерша. По сравнению с ее ладонью ладонь Ерша казалась маленькой и белой, словно яйцо на деревянной ложке. Смущение и робость Хезер исчезли без следа. Теперь она двигалась быстро, уверенно, не глядя под ноги. Она больше не злилась, не боялась и не дрожала от отвращения. Судя по виду, ей было хорошо. «Это я исправил ее настроение, — внезапно подумал Ёрш. — Просто объяснил, чего хочу, и помог вспомнить нечто приятное».
Вскоре они добрались до места, куда свет не проникал вообще. Хезер жестом остановила Ерша и дальше пошла одна, не сказав ни слова, точно считала мрак несовместимым с разговорами. Где-то рядом из трубы или дренажного отверстия капала вода. Ёрш, как лунатик, вытянул руки перед собой, замер и прислушался к удаляющемуся шороху опавших листьев. Интересно, сколь далеко они забрались и сколь глубоко? Тепло, которое он чувствовал, источало расплавленное ядро планеты, конечно, разве есть другие варианты? Ёрш не закрывал глаза, ожидая, что чернота отступит, но она лишь глубже заползала в уши, нос и рот. Где-то рядом текла вода, а гул транспорта эхом отдавался в ногах. Как так получается? Неужели шум и вибрация города впитались в тело? «Это не Манхэттен, — подумал Ёрш. — Скорее, Нью-Дели, Перт или Пекин». Он напряг слух, пытаясь уловить шум ветра, гул поезда или хотя бы крысиный писк, но не услышал ничего.
«Для крыс здесь слишком темно, — решил Ёрш. — Да и для всего остального. Или, может, воздуха недостаточно».
В следующий миг квадратная ладонь Хезер Ковингтон залепила ему рот, потом спустилась на поясницу и подтолкнула вперед. «Как же я прослушал ее шаги? — удивился Ёрш. — Неужели заснул?»
Менее чем через минуту Хезер заставила его резко свернуть налево, и шум города тотчас усилился. Они попали в узкий коридор длиной метров пять, с низким потолком. В дальнем конце брезжил свет, туда и направила Ерша Хезер. Теперь она буквально дышала ему в затылок, дышала часто, словно ей не хватало воздуха. Ершу вспомнился анекдот о том, как затосковавшие дикари развлекаются с обезьянками. Сегодня роль дикаря исполняла Хезер, а он добровольно стал обезьянкой. Усилившийся свет резал глаза, Ёрш улыбнулся, закрыл лицо обеими руками и позволил отвести себя туда, где было не просто свежо, а — вот чудо! — холодно.
Ёрш убрал руки от лица. Перед ним была Г-образная комната с изъеденными ржавчиной стенами. В потолке выделялись четыре квадратных люка, в которые лился дневной свет. Хезер Ковингтон отпустила его и поспешно расчищала дорожку на заваленном хламом полу. В дальнем углу комнаты стояли туфли, рядом валялись мешки и грязное клетчатое одеяло. Раскрытый синий чемодан лежал у стены слева. То и дело вытирая слезящиеся глаза, Ёрш опасливо двинулся вперед по дорожке. Только бы не наступить ни на что и не упасть… А вот и одеяло! Подняв голову, Ёрш увидел четыре квадратные угольно-черные решетки, а за ними — город. Люди утками переваливались через решетки, двигались, как неумелые танцоры, над их головами пролетали голуби, еще выше — вертолеты. Не отрывая взгляда от люков, Ёрш по-турецки сел на одеяло. «Люди такие смешные, если смотреть на них снизу вверх! Особенно девушки!» — подумал он. Впечатлений было столько, что дух захватывало.
— Где мы?
— На пересечении Коламбас-авеню и Восемьдесят четвертой улицы, — ответила Хезер Ковингтон, присаживаясь рядом.
— Прохожие нас видят?
— Если посмотрят вниз, то увидят! — Хезер издала странный булькающий звук, который вполне мог быть смешком. — Только они почти не смотрят.
— Почему? — Ёрш в очередной раз вытер слезящиеся глаза.
— Ш-ш-ш! — зашипела Хезер Ковингтон и провела костяшками пальцев по затылку Ерша, заставив его обернуться. Левой рукой она нарочито медленно расстегнула рубашку. Руки Ерша висели безжизненными плетями, однако Хезер это не смутило. Никакой спешки: в ее лице читались покой и уверенность. Дыхание пахло маслом, гвоздичными сигаретами и пивом. Подавшись вперед, она шепнула Ершу на ухо два коротеньких слова, которые ему прежде не говорили. Потрескавшиеся губы Хезер царапали его кожу, солнечные блики игриво скользили по ее лицу, не давая понять, чего именно она хочет. Вот ладони Хезер накрыли пряжку его ремня. Пляшущие блики делали их огромными, как в черно-белых мультфильмах про Микки Мауса. «Меня насилует Минни Маус!» — подумал Ёрш.
— Щекотно? — осведомилась Хезер, ни на секунду не прекращая свои манипуляции.
— Нет, нисколько, — ответил Ёрш, поднимая глаза к люкам. — Хочу еще раз услышать те слова…
— Обязательно услышишь, — пообещала Хезер. — Посмотри на меня! — Не сказав обещанных слов, она взяла его руку и положила себе на грудь. Под распахнутой рубашкой обнаружились еще две или три, но Хезер подняла их все, прижала ладонь Ерша к ребрам и шумно выдохнула. «Здесь холодно, — подумал Ёрш, увидев, как вздымается ее грудная клетка. — Замерзнуть можно!» Но это была только мысль, а в такие моменты бесплотные мысли значения не имеют.
— Ну вот, пора проверить, как там наш мальчик! — пропела Хезер Ковингтон.
В качестве отвлекающего маневра Ёрш еще выше поднял ее многочисленные рубашки и сжал правый сосок.
— Ой! — негромко вскрикнула Хезер, но не остановилась. — Мальчик в полном порядке, — замурлыкала она, оглядывая Ерша с ног до головы. Ему только почудилась, что она впрямь стала выше? Может, она, как плющ, к солнцу тянется? — Мальчику хорошо, а сейчас сделаем еще лучше! — Хезер по-змеиному высунула кончик языка.
— Нет! — сипло проговорил Ёрш. — Ложись! — В комнате быстро холодало, и он понимал: времени терять нельзя. Ёрш придвинулся ближе, потом еще ближе, так что их лица почти соприкоснулись, а, главное, Хезер убрала руки с его промежности. — Ложись на одеяло! — Ёрш надеялся, что голос прозвучит грубо, но терпеливо, как у бывалого солдата, а получилось больше похоже на старую дверь. Вцепившись в плечи Хезер, он стал толкать ее на одеяло. Хотелось, чтобы неожиданная перемена настроения напугала или хотя бы удивила ее, но лицо женщины никакого удивления не выражало. Хезер медленно опустилась на одеяло. Взгляд темных глаз метался из стороны в сторону, только Ёрш, как ни старался, не видел в них ни опасения, ни тревоги. Руки Хезер все еще были на опасном расстоянии от его бедер, но теперь она расстегивала не его брюки, а свои. За спиной Ерша по-прежнему гудела улица, однако в тот момент ее заглушал отчаянный стук в груди. Хезер расстегнула джинсы и тремя рывками спустила с бедер.
— Помоги снять! — по-девичьи игриво попросила она, тыча грязным ногтем в бок Ерша.
Ёрш взял влажные, замасленные отвороты ее брюк и дернул на себя. Точно так же он помогал Ричарду, когда тот уставал от работы в саду. Сравнив тощие белые ноги деда с жирными ляжками Хезер Ковингтон, Ёрш едва не расхохотался. Опершись на локти, Хезер полулежала на грязном одеяле. Задранные до подбородка рубашки выставляли на обозрение грудь и внушительный живот. А ноги… Она широко развела толстенные ноги! Хезер не говорила ни слова, не вздыхала, не хлопала глазами. Неужели… да, лежа она казалась еще крупнее и внушительнее! Вельветовые брюки Ерша соскользнули на лодыжки, как штанишки малыша, которому пора сменить памперс. Ёрш осматривал свое застывшее в нерешительности тело. На пышном фоне Хезер оно выглядело, мягко говоря, бледновато.
— Сейчас? — шепнул Ёрш, опасливо склоняясь над Хезер. — Это случится сейчас?
Хезер закрыла глаза и еще шире развела ноги. Ёрш на секунду отвел взгляд, потом приблизился к ней настолько, что ощутил тепло ее кожи. Не вытерпев запаха, он поплотнее сжал губы и зажмурился. А вот его тело изнутри такое холодное и нечувствительное — не человек, а забытая в пустом доме кукла! Ёрш подумал о конце света, о переваливающихся через решетки людях, о туннеле и станции «Музей естественной истории»: о сверкающем кафеле, неумолимо-жестких скамьях, скелетах динозавров, могильниками стоящих у стены. Воображение легко нарисовало другие скелеты-могильники: собственный, Хезер Ковингтон, Виолет. Задачу Ёрш представлял четко, словно ее выжгли в душе или вытатуировали на сердце: следовало порвать оболочку, девственную плеву, капсулу, за которой он скрывается с рождения, и слиться с разлагающимся миром. Для этого требовалось слиться с другим телом. Требовалось стиснуть зубы и проникнуть в Хезер Ковингтон.
