Сергей Дубянский - Кирилл и Ян (сборник)

— Если Москва тебе не нужна; если ты знаешь, что будущего у нас нет, то почему осталась вчера? Ты ж, вроде, не проститутка.

— Я, точно, не проститутка! А почему осталась?.. Честно?.. Не знаю. Наверное, так было надо…

— Кому?

— …Да заткнись ты со своей логикой! — спохватился Кирилл, чувствуя, что упускает инициативу.

— Откуда ты знаешь, что будущего у нас нет? — спросил он.

— Хочешь сказать, пути Господни неисповедимы? — она засмеялась, — может, оно и так, но, понимаешь, я не люблю чем-то жертвовать сама и не признаю глупых жертв у других. Не въехал? Я к тому — если ты сейчас скажешь, что ради меня готов уехать из Москвы и писать в наши газетенки статьи про битву за урожай, я тебе отвечу — не сходи с ума. Я не стою того, чтоб ломать карьеру, и когда ты поймешь это сам, будет поздно — в Москве тебя уже забудут. В итоге ты возненавидишь меня, себя и весь мир. Так что этот дурацкий разговор можешь даже не начинать. Я в Москву тоже не поеду. И что у нас получается?..

— …Ну, девка дает! — в очередной раз восхитился Ян, — таких я еще не встречал! Слышь, «сосед», я буду гордиться, что спал с ней! Ей-богу!..

Но Кирилл молчал, ощущая, как одна за другой отошли страховочные мачты, и «ракета», устройство которой казалось хорошо известным, уносится ввысь, превращаясь в прекрасную недосягаемую звезду. Это было ужасное ощущение, но как остановить запустившиеся двигатели, он не знал.

…Что-то меня на космос потянуло, — подумал он, анализируя возникший образ, — ну да, наверное, потому что оттуда нельзя вернуть того, кто сам не захочет вернуться…

— Чего ты замолчал? Расстроился? — Алена взяла Кирилла за руку, — не надо. Я ж сказала правду. Зачем играть в глупые игры?

…Она, действительно, необыкновенная! — от пассивности Яна не осталось и следа, — она такая же, как я!.. Сейчас ей надоест смотреть, как этот недотепа размазывает сопли — размазывают, либо кровь, либо говно, а сопли никто не любит…

Кирилл еще громоздил конструкцию из бессмысленных космических образов, когда Ян прижал Алену к себе.

— В Москву я тебя и не зову.

— Правда? — заинтересовалась Алена, уловив какие-то новые, отличные от прежних, интонации, — передумал?

— Просто это особый город. Туда стоит приезжать, если настроен биться и покорить его. Там нет смысла просто жить — он не приспособлен для этого; там все дорого, все расположено далеко… и, вообще, там сложно.

— Ты на сто процентов прав, — Алена кивнула, — москвичи — это состояние души, а я не ощущаю настроя на борьбу.

— …Спасибо, выручил, — обрадовался Кирилл, полностью потерявший нить общения, но Ян отмахнулся.

— Да пошел ты!..

Он крепче сжал Аленины плечи.

— К вам я конечно не перееду даже ради тебя — тут ты сама все правильно сформулировала, но ты ж не можешь не согласиться, что нас тянет друг к другу?

— Не согласиться не могу, — Алена вздохнула.

Кирилл от удивления потерял дар речи. То, что происходящее не соответствовало привычной логике «соседа», было полбеды; беда заключалась в том, что после ответа Алены он окончательно почувствовал себя лишним, словно растворявшимся в «соседе». Действительно, зачем он нужен, если тот исполняет его функции и его желания?

— Значит, — продолжал Ян, — надо искать компромиссный вариант. Это ж не умно — осмысленно мучить друг друга.

— Экое слово-то подобрал — «не умно», — Алена покачала головой, а потом кивнула, — я б хотела найти такой вариант. Давай встречаться где-нибудь в Рязани или в Липецке… О! Лучше — вычислим деревню, чтоб точно посередине между нами и Москвой, купим там хату…

— Плохой вариант. Это ж рутина — созвонились, съехались, бросив дела, которые все равно не выходят из головы; переспали и с радостью помчались обратно — дела-то ждут, время потеряно.

— Слушай, что ж ты такой умный?

— И ты не дура — с дурами я так не разговариваю.

— Спасибо. Да, насчет поездок, я, конечно, загнула; тогда уж проще пожениться, чем тратить деньги на дорогу — эффект-то получается тот же, да?

…Какая ж она умница!.. А ты — дебил, — Ян повернулся к Кириллу, заворожено слушавшему этот фантастический диалог влюбленных мужчины и женщины.

— Ну, а твои предложения? — Алена вывернулась из объятий, чтоб лучше видеть лицо собеседника.

Момент был кульминационным, но Бог (или Случай) — великий драматург, потому что всегда умеет растянуть его, держа в напряжении нервы и чувства «актеров».

— Слушайте, голубки, — из дома появился Василий, — вы завтра когда едете?

— Ой, пап… — Алена задумчиво почесала нос, — лучше пораньше. Мне ж на работе хотя б с обеда надо появиться — с утра-то, если что, девчонки прикроют… а до этого съездить с Кириллом к Сан Санычу…

…На фиг, Сан Саныч этому придурку? — Ян раздраженно обернулся, но Кирилл лишь беспомощно развел руками, — блин, послал бог «соседа»!..

— Короче, — Василий прервал Аленины рассуждения, — Вовка бухает, но я позвонил ему, поэтому знаю, где ключ от стоянки, так что решайте — когда скажете, тогда и отвезу.

— Пап, давай часов в шесть.

— В шесть, так в шесть, — Василий посмотрел на часы, — сейчас полпервого. Вы спать совсем не собираетесь?

— Ты что, пап! — глаза Алены округлились, — мне ж на работе надо быть цветущей. Идем? — она повернулась к Яну.

— Вопрос, конечно, бестактный, — Василий смешно потер небритую щеку, — белья сколько доставать? На одну постель?

— Пап, — укоризненно перебила Алена, — сегодня, вот, на две.

— Зря, — пожав плечами, Василий ушел обратно в дом.

— Я ж тебе говорила, — Алена засмеялась, — и все равно стесняюсь. Ну, такая, вот, я странная девочка.

— Ты, классная девочка, а остальное, мелочи, — Ян притянул ее к себе.

Так они не целовались даже вчера ночью, и когда их губы разомкнулись, Алена глубоко вздохнула.

— Уф!.. Если ты и дальше будешь таким, я, правда, влюблюсь. Тебе оно надо?

Кирилл уставился на «соседа», ожидая яростного протеста против «всяких глупостей», но тот предательски промолчал, лишь крепче сжав плечи девушки.

Василий остался в маленькой комнате, где стоял телевизор, а гостям постелил в большой, со старым платяным шкафом, запасными веслами и всякими рыболовными снастями, разложенными на столе и подоконниках. Больше они не обнимались и не целовались; правда, когда Алена, потушив свет, стала раздеваться, Ян, на всякий случай, спросил:

— Ну, что?

Вопрос мог относиться к чему угодно, вплоть до мирового экономического кризиса, и Алена ответила соответственно:

— А все нормально.

Старенькие диваны заскрипели. Ян закрыл глаза, и тут же к нему подскочил Кирилл.

— Что ты делаешь? Это моя девушка!

— Послушай, — голос Яна казался усталым, — это наша девушка. Не забывай, мы ведь единое целое…

— Эк, ты запел!

— А я сегодня я добрый, и не зли меня, пожалуйста.

Как вести себя с «добрым Яном» Кирилл не знал, потому что никогда его не видел. Пауза возникла длинная; ее хватило как раз, чтоб Ян отключил сознание, уплывая в фантасмагорию снов, и потянул Кирилла за собой.

— Третья рота, подъем!

И Алена, и Ян одновременно вскинули головы, в которых еще витал туман не отложившихся в памяти сновидений.

— Пап, да ну тебя, — Алена сонно зевнула.

— Время полшестого, — объявил Василий, — вам еще надо умыться, поесть, а я пойду движок на лодку поставлю.

— Есть я не буду, — Алена потянулась, — я лучше искупаюсь.

— …Она с ума сошла! — воскликнул Кирилл, но Ян, за ночь, видимо, переставший быть добрым, усмехнулся.

— Заткнись, размазня! Эта девочка не для тебя, понял?..

— Пап, выйди; а ты, Кирилл, отвернись, пожалуйста, — попросила Алена. Василий вышел, и Ян толкнул «соседа».

— …Отвернись, слышишь! Тебе ж сказали! — но сам лишь прищурил глаза, наблюдая, как Алена сменила трусики на ярко-желтые плавки и ловко надела верхнюю часть купальника.

— Можешь смотреть, — сказала она, — ты со мной пойдешь?

Кирилл чуть не крикнул «Да!», стараясь хоть в чем-то опередить конкурента, но Ян одним движением закрыл ему рот.

— Молчи, идиот! Ты-то куда собрался? Лед неделю назад сошел! Она всю жизнь плавает, а ты утонешь, как утюг.

— Это да… — мигом остыл Кирилл.

— Так что? — Алена стояла посреди комнаты и улыбалась.

— И буду ходить по городу с мокрой жопой, да? Неудобняк, — Ян откинул одеяло, — я уж так — рожу протру и хватит.

— Как хочешь. Наше дело предложить, — Алена вышла и через минуту за тонкой стеной послышался громкий всплеск.