Цеханович Геннадьевич - "Умирать страшно лишь однажды"
Раздался выстрел из танковой пушки с того места, на котором остался зам. командира полка Тимохин, мы вскинули бинокли. Первый снаряд разорвался под БМП и, подлетев от взрыва вверх, она перевернулась. Второй снаряд попал в другое БМП, которое мгновенно взорвалось и загорелось, выкидывая в сторону чёрный дым. От БМП в разные стороны стали разбегаться вооружённые люди. Командир третьей миномётной батареи не растерялся, дал команду, и основной миномёт через минуту выстрелил. Тридцать секунд полётного времени, разрыв – четыреста метров недолёт. Лево двадцать. (Забегая вперёд, хочется заметить, что Беляев вначале войны, пока не появился опыт, часто ошибался в первоначальном глазомерном определении дальности до цели).
Так как это была практически полупрямая наводка, я прокричал на огневую позицию команду, опережая командира батареи: – Беляев! Батарее, дальше 400, правее 0-20, две мины беглый огонь!
– Принято – В ответ прокричал комбат и расчёты засуетились, послышались команды командиров миномётов, в ответ им откликнулись номера расчётов: – Осколочно-фугасной…, взрыватель осколочный…., заряд второй….
Этот слитный "Хор" команд мне всегда нравился и для настоящего артиллериста звучал как Музыка, Песня, которая подчёркивала обученность, слитность боевой работы огневиков и всегда была визитной карточкой работы СОБа.
Пока готовился огневой налёт миномётчиков, мы наблюдали в бинокль за суматохой на МТФ. БМП всё сильнее разгоралось, было хорошо видно, как внутри её периодически рвались боеприпасы, вооружённые люди суетились в отдалении от машин. А с другой стороны фермы чеченцы угоняли в холмы лошадей и баранов. Вдоль низких строений заполошно метались куры и индюки. Рядом с нами экипаж безуспешно пытался завести танк, чтобы тоже открыть огонь, но у них ничего не получалось.
Наконец послышалась команда Беляева: – Батарея залпом, наводчики натянуть шнуры, – даже в такой момент Беляев хотел показать хороший, единый залп, но команда "Огонь" не прозвучала. Вместо неё послышалось: – Стой! Прекратить стрельбу. Товарищ полковник там наши.
Командир недоумённо оторвался от бинокля: – Не может быть, там наших… Просто не может быть. 423 полк ещё не успел подойти с той стороны!
К нам подбежал ст. л-нт Беляев: – Мне только что передали по радиостанции, там БМП девятой мотострелковой роты.
Командир с немым вопросом повернулся к командиру батальона и майор Пресняков лишь с недоумением развёл руками: – Я, товарищ полковник, никого туда не посылал.
– Развед взводу батальона – Вперёд! На ферму. – Отдал приказ полковник Сергеев. Командир и я вскочили в КАМАЗ, на котором приехали на вершину, и помчались к танку, где около боевой машины вышагивал расстроенный подполковник Тимохин. Начал докладывать: – Как только из тумана проявилась МТФ, то сразу же на ней увидели БМП и вооружённых людей, так как я знал, что наших там не должно быть, и 423 полк ещё не подошёл с той стороны, то я приказал командиру танка уничтожить духовские БМП, остальное вы видели….
Командир потоптался на месте, удручённо покрутив головой из стороны в сторону: – Ладно, Владимир Васильевич, не расстраивайся, ты не виноват. Борис Геннадьевич, вон тоже чуть миномётами не накрыл. Ты оставайся здесь, танкистов подбодри, поддержи, они тоже не виноваты, поблагодари их – Метко стреляли. А я поехал в девятую роту, разбираться и искать место под КНП полка.
В расположении роты, вместо командира роты, ст. л-та Пяткина, к командиру подскочил с докладом командир взвода, но Сергеев прервал его доклад: – Где командир роты?
Взводный отвернул взгляд в сторону и нехотя промолвил: – Там…, на ферме….
– Сволочи, вы что творите? Чего вас туда понесло?
– Пока туман решили съездить туда, воды привезти, может дров. Не думали, что туман так быстро рассеется, поэтому никого не предупредили, – командир взвода виновато опустил голову. Тут всё было ясно. Пяткин, убедившись, в результате суточных наблюдений за фермой, что боевиков кроме мирных пастухов, по крайней мере, днём там нет, решил под покровом тумана, не сказав ни кому, выскочить туда – понятно, вода и дрова нужное дело, но и мясца раздобыть, ну конечно и похватать каких-нибудь трофеев. А потом, этаким "фетром", так небрежно и командиру батальона мяска подкинуть – мол, мы тоже "лыком не шиты".
Пока командир разбирался, сколько человек на ферме вместе с Пяткиным, мои разведчики расставили 20-кратный оптический прибор и в него стали наблюдать за действиями пехоты. Развед. взвод батальона, развернувшись в цепь, БМП сзади – наступал на ферму. В горевшей машине перестал рваться боезапас и вооружённые люди теперь суетились вокруг перевёрнутого БМП. Огня по разведчикам никто не вёл. Вот они сблизились, смешались. Поступила первая информация, 2 убитых, четверо ранено, один из них чеченский пастух. Командир хотел было дать команду медикам – Вперёд, но мы уже увидели, что к МТФ помчалась санитарная МТЛБ, быстро загрузила раненых и стремительно умчалась в медицинскую роту. Разведчики рассыпались по ферме и начали её обыскивать, после чего они стали расстреливать баранов, пару телят, ловить кур и индюков – и всё это шустро грузилось на технику.
Сергеев, глядя на всё это, грязно выругался, но больше ничего не стал говорить. Всё это, конечно, несколько коробило, ведь рядом в БМП догорал их товарищ, но с другой стороны, война – войной, а кушать вкусно хочется всегда.
Выяснив, что командира роты среди убитых и раненных нет, командир полка приказал, чтобы Пяткин после эвакуации техники и раненых прибыл к нему с докладом на КП, а мы поехали дальше искать место под КНП полка. Его нашли в расположении первого батальона, метрах в двухстах впереди и левее первой миномётной батареи. Отсюда хорошо просматривался весь первый батальон и третий, как по фронту, так и в глубину обороны противника. Развернулись и поехали на командный пункт, но сначала заехали в медицинскую роту. Вокруг перевязочной, обнесённой маскировочной сетью, суетились медики, один раненый лежал на столе перевязочной. Другим занимался сам начальник медицинской службы. Солдат лежал на скамье, весь в крови и из рваной раны хлестала кровь, начмед – сам в крови солдата руками зажимал артерию и пытался остановить обильное кровотечение, но это у него плохо получалось. Третий, легко раненый солдат, уже перевязанный сидел недалеко за столом, пил крепкий чай и беззвучно плакал, вытирая слёзы руками. Командир полка успокоив его, начал расспрашивать как было дело. А через несколько минут, подняв клубы пыли, подошла ещё одна БМП с раненным чеченским пастухом – лет 65. Ранен в голову. Он лежал на носилках и всё повторял: – Как мне повезло…, как мне повезло….
Что ему повезло – непонятно? То ли что быстро попал к врачам, то ли что не убили сразу, а только ранили. Драные старые штаны и такой же драный старый свитер, но на руке его сверкали шикарные и дорогие японские часы. Подошло ещё одно МТЛБ, с которого слез ещё один контуженный и сняли носилки с убитым. Он был полностью обгоревший, голова расколота, мозги смешались с кровью, рядом лежала оторванная нога. Контуженный был в шоке: стоял перед нами неподвижно, глаза смотрели в одну точку, не воспринимая суматоху врачей вокруг него. Я помахал у него перед глазами, чтобы привлечь его внимание – реакция нулевая. Кто-то сунул ему в руку зажжённую сигарету, которую он механически взял. И также, не реагируя на окружающих, глядя куда-то вдаль начал курить. Легко раненый солдат бросил кружку чая, подбежал к контуженному обнял его, но тот этого даже не заметил, после чего солдат осел без сил в пыль у ног контуженного и заплакал.
Замполит полка, приехавший с последней партией раненых, шмыгнул носом: – Второго убитого достать пока невозможно, БМП раскалённая, нужно ждать пока она остынет.
Сергеев удручённо махнул рукой на слова Елчина и пошёл в сторону штаба, а я отправился к себе, переждав когда мимо меня, натужно гудя, в сторону ремонтной роты танки протащили два трофейных КРАЗА – нефтеналивника, которые ремонтники будут разбирать на запчасти, чтобы ремонтировать свои КРАЗЫ, которые возят горючее. Около салона были расставлены столы и кипела работа. На карте были уже нанесены круги, как учил генерал Гвоздев, а Громов и Чистяков с азартом наносили на карту цели.
– Товарищ подполковник! Шестьсот целей получается, чтобы перекрыть все дороги и подходы к нашей обороне. – Удивлённо произнёс старший помощник. – Сейчас, закончим наносить цели и начнём делать таблицу огня и выписки из таблицы во все артиллерийские подразделения.
– Что ж, молодцы, но как бы нам не запутаться в таком количестве целей. Ладно, продолжайте, посмотрим что получится. – Я сел рядом с ними и задумчиво стал наблюдать за их работой.
На ЦБУ, куда я пришёл после обеда, уже сидел командир полка со своими заместителями, а через десять минут в палатке появился командир девятой роты старший лейтенант Пяткин и командир взвода.
