Харуки Мураками - Призраки Лексингтона (сборник)
В этот момент поворачивавший уже на красный свет многотонный грузовик на полной скорости врезался в бок ее синей «рено-сценик». Она даже не успела охнуть.
Тони Такия осталась лишь гора одежды седьмого размера. Одной обуви — двести пар. Что со всем этим делать? В самом деле, не хранить же ее вещи до бесконечности. Вызванный на дом ювелир забрал все украшения по выгодной для себя цене. Чулки и нижнее белье сгорели в печи на дворе. Только одежды с обувью было так много, что с ними пришлось повременить. После похорон жены он уединился в гардеробной и с утра до вечера смотрел и смотрел на плотные ряды свисавшей одежды.
Через десять дней после похорон Тони Такия дал в газету объявление о найме ассистентки. «Требуется девушка ростом около 161 см. Размер одежды — 7, обуви — 22. Оплата высокая». Указанную сумму зарплаты можно было назвать исключительной, и на собеседование в мастерскую и, по совместительству, офис на Минами-Аояма пришли тринадцать девушек. Пять из них явно не соответствовали размерам. Из оставшихся восьми претенденток он выбрал одну — наиболее похожую фигурой на покойную. Ничем не приметная девушка лет двадцати пяти, она была одета в простую белую блузку и приталенную синюю юбку. И одежда, и обувь выглядели аккуратно, но вблизи оказались заметно поношенными.
Тони Такия сказал девушке:
— Работа — несложная: находиться с девяти до пяти в офисе, отвечать на звонки, доставлять вместо меня рисунки, забирать заказы и делать копии. Кроме того, есть одно условие. Я только что потерял жену, и в доме осталось очень много одежды. Все вещи — или новые, или почти новые. Я хочу, чтобы ты, пока работаешь здесь, носила их вместо формы. Поэтому в условиях приема на работу я указал рост и размеры одежды и обуви. Это может показаться тебе странным и даже подозрительным. Я и сам это прекрасно понимаю, но других намерений у меня нет. Просто мне требуется время, чтобы привыкнуть к смерти жены. Иначе говоря — отрегулировать вокруг себя атмосферное давление. А пока я хочу, чтобы ты была рядом именно в этой одежде. Глядя на тебя, я должен сознать, что жена умерла и ее больше нет.
Покусывая губы, девушка лихорадочно обдумывала условия. Действительно: странно все это. Но, признаться, она так и не поняла смысла предложения Тони Такия. Недавно умерла жена — ясно. Осталось много одежды — тоже ясно. А вот зачем она должна носить эту одежду, работая с ним, оказалось сверх ее понимания. «Как правило, такие предложения — с подвохом, но он вроде неплохой человек, — рассуждала она. — По манере видно. Может, смерть жены как-нибудь сказывается, но на извращенца не похож». К тому же девушка нуждалась в работе и искала ее уже целый месяц. Еще немного — и закончится пособие по безработице, нечем станет платить за жилье. Такое место, да еще с такой зарплатой вряд ли где подвернется.
— Понятно, — сказала она. — Правда, я не поняла некоторых тонкостей, но, думаю, справлюсь с тем, о чем вы говорите. Только одно: не могу ли я сначала посмотреть одежду. Хорошо бы проверить, действительно ли она подойдет мне по размеру.
— Конечно.
Он повез девушку к себе и показал полную вещей гардеробную комнату. Нигде, кроме универмагов, не видела девушка такого скопления одежды. Какую вещь ни возьми — одна дороже другой. Вкус тоже не вызывал сомнения. Засветились глаза, перехватило дыхание, учащенно забилось сердце. Она поймала себя на мысли, что примерно так испытывала свое первое сексуальное влечение.
Тони Такия велел ей заняться примеркой, а сам вышел из комнаты. Девушка поборола волнение и примерила несколько висевших рядом костюмов, не забывая и об обуви. И костюмы, и обувь сидели прекрасно — словно были сшиты как раз на нее. Она перебирала другую одежду, гладила ее руками, вдыхала запах. Перед ней плотными рядами свисали несколько сот красивых туалетов! Вскоре на глаза ей навернулись слезы. Да и как иначе? Слезинки одна за другой капали из глаз, и она не могла их сдержать. В одежде мертвой женщины она бесшумно захлебывалась слезами. Спустя время Тони Такия заглянул в комнату узнать, как у нее дела, и, увидев это, спросил, почему она плачет.
— Не знаю, — ответила девушка, качая головой. — Я не видела раньше столько красивой одежды, вот и расстроилась. Извините, пожалуйста! — И вытерла слезы платком.
— Можешь начать работу с завтрашнего дня, — сухо промолвил Тони Такия. — А пока выбери на первую неделю, что захочешь.
Она неторопливо подобрала вещи в расчете на шесть дней и уложила все в чемодан. Тогда Тони Такия велел ей прихватить пальто, чтобы не замерзла. Ее выбор пал на теплое кашемировое, серого цвета. Пальто оказалось легким как пух: она впервые в жизни держала в руках такое легкое пальто.
Когда девушка ушла, Тони Такия зашел в гардеробную жены, закрыл за собой дверь и какое-то время рассеянно смотрел на одежду. Отчего девушка расплакалась? Из-за этих вещей? Ему они виделись лишь тенями жены. Тени седьмого размера свисали с плечиков ровными рядами, будто заслоняя друг друга. Казалось, кто-то собрал и подвесил несколько сот безграничных (по крайней мере, теоретически безграничных) возможностей, что кроются в людском существе.
И если прежде эти тени касались тела жены, согревались теплом ее дыхания, вместе с ней двигались, то сейчас перед его глазами предстало лишь жалкое сборище призраков, лишившихся жизни и с каждой минутой все больше ссыхающихся. Просто бессмысленная одежда — при виде ее к горлу подкатил ком. Всевозможные краски цветочной пыльцой кружили в пространстве, набиваясь ему в глаза, уши, ноздри. От алчных оборок и пуговиц, погон и накладных карманов, кружев и ремней воздух комнаты становился странно разреженным. Нафталиновая вонь мириадами крошечных листоедов издавала беззвучный писк. Тони Такия поймал себя на том, что ненавидит эту одежду. Он навалился спиной на стену, скрестил руки и закрыл глаза. Уже во второй раз он погружался в одиночество, словно в теплую жидкость мрака. «Все кончено, — думал он. — Все уже кончено».
Он позвонил девушке и попросил забыть их разговор о работе.
— Извини, но работы уже нет.
— Почему? — удивилась она.
— Изменились обстоятельства. Оставь себе всю одежду и обувь, что взяла. И чемодан тоже. А про это — забудь и никому не рассказывай.
Она не поняла что к чему, но после его слов уже не хотела ничего выяснять — кротко ответила «понятно» и положила трубку.
Некоторое время она сердилась на Тони Такия, а потом решила: может быть, все к лучшему. Расклад с самого начала казался неестественным. Жаль, конечно, что работы не стало. Ладно, что-нибудь придумаю…
Она аккуратно расправила и одну за другой повесила в шкаф вещи из дома Тони Такия, расставила на полке обувь. В сравнении с обновками ее прежние вещи выглядели на удивление убого: совершенно другая субстанция, созданная из материала иного измерения. Она сняла с себя одежду, в которой ходила на собеседование, и переоделась в джинсы и свитер. Затем достала из холодильника пиво, уселась на пол и открыла банку. Вспомнив гору одежды, увиденную в доме Тони Такия, невольно вздохнула. «Надо же! Столько красивых вещей! Во люди дают! — подумала она. — Одна гардеробная больше, чем вся моя квартира. Интересно, сколько нужно денег и времени, чтобы столько всего накупить?.. Но она умерла. Осталась только целая комната одежды седьмого размера. Интересно, что чувствуют люди, когда умирают, оставляя столько прекрасной одежды?»
Подруги прекрасно знали о ее бедности и несказанно удивились, когда девушка несколько дней подряд появлялась в новой одежде. К тому же одна вещь была идеальнее и дороже другой.
— Где ты взяла все эти вещи? — спросили они.
— Я не могу вам рассказать. Я обещала, — в ответ покачала она головой. — Да хоть и расскажу — вы все равно не поверите!
В конце концов Тони Такия вызвал старьевщика и продал ему всю одежду за бесценок — для него она уже не имела никакого значения. Он просто хотел, чтобы из дома забрали все до последнего предмета жены и увезли подальше с его глаз. Хоть даром.
Высвободившаяся гардеробная долго пустовала.
Иногда он заходил в эту комнату и просто рассеянно сидел в ней. Час, другой — сидел на полу, не отрывая взгляда от стены. На этой стене оставалась тень… тени мертвеца. Со временем он уже не мог вспомнить, что там было раньше. Запахи, цвета — все это постепенно пропало из его памяти. И даже прежние яркие чувства отступили куда-то за ее пределы. Память, словно разгоняемый ветром туман, постепенно меняла форму и с каждой такой переменой становилась все короче и короче. Она стала тенью тени… опять-таки, тени мертвеца. Порой он даже не мог представить себе лицо жены, но изредка вспоминал слезы незнакомой девушки, плакавшей в гардеробной при виде одежды. Вспоминал ее неприметные черты, ее облезлую обувь. В памяти воскресали ее сдавленные рыдания. Он не хотел ворошить такие образы, но те оживали сами по себе. Улетучивались из головы разные события и факты, но девушку, имени которой так никогда и не узнал, забыть он не мог.
