Томас Вулф - Паутина и скала
Она, предостерегающе: Опять начинаешь?
Он: Нет. Мир лучше, чем я думал – несмотря на всю его грязь и мерзость – на все безобразие, серость, жестокость, ужас, зло, – гораздо лучше, прекраснее! А жизнь полнее, богаче, глубже – несмотря на ее мрачные, многолюдные трущобы, – чем пустые мечты школьника. А миссис Джек и другие женщины – в боль shy;шинстве своем бедные, болтливые, безмозглые, полупомешан shy;ные шлюхи – лучше, впечатляюще, ярче журнальных красавиц… (пауза)… Бедная миссис Джек! Бедная миссис Джек с сединой в волосах и ее безупречной, респектабельной семьей – миссис Джек с ее слезами, всхлипами, протестами – миссис Джек, кото shy;рая угрожает покончить с собой, а через минуту говорит о веч shy;ной любви – миссис Джек, которая, оставляя рыдания, всхлипы и стоны здесь, через двадцать минут приезжает домой с веселой улыбкой – миссис Джек, говорящая о Вечном и забывающая о Пяти Минутах Тому Назад – миссис Джек с ее невинным, весе shy;лым личиком и ничего не упускающим взглядом – миссис Джек, живущая в мире, населенном лесбиянками, педерастами, актера shy;ми, актрисами, в мире злословия, лжи, неверности, отвратитель shy;ного, потаенного, торжествующе непристойного смеха, делая вид, будто ничего этого не замечает, находящая повсюду счастье, веселье, прелесть и свет – и миссис Джек с ее уловками, хитрос shy;тями, тщеславием, эгоизмом – миссис Джек с ее умным женским мозгом, с детским лукавством – и миссис Джек с ее сердечностью, изысканностью, потрясающей красотой, любовью, преданнос shy;тью, верностью, честностью, прекрасным, истинным талантом… Я не предвидел тебя, миссис Джек, – ничто в жизни не обернулось так, как я рассчитывал, – но если б ты не существовала, тебя, как Бога, нужно было бы выдумать. Ты можешь быть права относи shy;тельно меня или заблуждаться – тебе скажут, что ты заблуждаешь shy;ся. Может быть, я гений и великий человек, как ты говоришь; мо shy;жет, я ничтожество и простофиля, заслуживающий жалости дура shy;чок, возомнивший, будто обладает талантами, которых у него нет и в помине. Разумеется, детские мечты улетучились. Иногда мне ка shy;жется, что я никогда не свершу великих деяний, как собирался. И репутация подмочена, доброе имя запятнано, жизнь, исполненная прекрасных, блистательных деяний и безупречной чистоты, пору shy;гана. Я осквернил душу, обезобразил дух неискупимыми преступ shy;лениями против тебя. Я оскорблял тебя, миссис Джек, бывал к те shy;бе жесток и недобр, платил за твою преданность бранью, прогонял тебя. Ничто не вышло так, как мне представлялось, но, миссис Джек, – со всеми твоими человеческими слабостями, заблуждени shy;ями, несовершенствами, национальной истерией, собственниче shy;ством – ты самый лучший и верный друг, какой у меня только был, единственная, кто был рядом со мной в беде и в радости, помогал мне, неизменно верил в меня. Ты не журнальная красавица, доро shy;гая миссис Джек, ты самая лучшая, честная, благородная, замеча shy;тельная и красивая женщина, какую я только видел, все остальные перед тобой ничто. И да поможет Бог моей несчастной, измучен shy;ной душе со всеми тяготеющими над ней преступлениями, греха shy;ми, заблуждениями – ты та женщина, которую я люблю, и что бы ни сталось со мной, когда бы ни покинул тебя, как рано или позд shy;но это случится, в глубине души я буду любить тебя вечно.
35. НАДЕЖДА НЕ УМИРАЕТ
Однажды утром несколько дней спустя Эстер позвонила Джорджу за два часа до обычного появления в полдень. По взвол shy;нованному тону было ясно, что новости у нее очень важные.
– Послушай, – воскликнула она без предисловий, – я толь shy;ко что разговаривала по телефону с Симусом Мэлоуном, он ужасно заинтересовался твоей книгой.
Это, как обнаружилось впоследствии, было весьма значитель shy;ным преувеличением, но при данных гнетущих обстоятельствах почти любая соломинка, за которую можно было ухватиться, представлялась дубом.
– Да, – торопливо продолжала она взволнованным тоном, – Симус очень хочет увидеться с тобой и поговорить. У него есть не shy;сколько предложений. Одна его знакомая начинает работать лите shy;ратурным агентом, он думает, что есть смысл передать рукопись ей, может, она сумеет что-то сделать. Знакомства у нее есть повсюду – думаю, она может оказаться очень подходящей для такого дела. Ты не будешь возражать, если она посмотрит рукопись?
– Нет, конечно. Кое-что лучше, чем ничего. Если мы сможем найти кого-то, кто прочтет ее, это будет уже кое-что, правда?
– Да, я тоже так считаю. И не беспокойся больше, мой доро shy;гой. Я уверена, из этого что-то выйдет. Симус Мэлоун очень ста shy;рый мой друг – и очень культурный человек, – у него очень вы shy;сокая репутация критика, – и если он говорит, что вещь стоящая, значит, так оно и есть… А Лулу Скадлер – та знакомая, с которой он говорил, – по его словам, очень энергичная! Если ты позволишь ей взять рукопись, она, видимо, покажет ее повсюду! Ты не думаешь, что есть смысл позволить ей – а?
– Думаю. Вреда от этого никакого не будет, а польза можеть быть!
– И я так считаю. По крайней мере, кажется, в настоящее время это наша лучшая ставка, и если она сделает попытку, вреда это прине shy;сти не сможет. А я уверена, что рано или поздно должно что-то про shy;изойти. Непременно!То, что ты сделал – слишком… слишком… пре shy;красно, чтобы оставлять это без внимания. Рано или поздно тебя должны признать! Вот увидишь! Я знаю, что говорю – я всегда это знала! – Затем с внезапной решительностью: – Ну так слушай! Я вот что сделала. В четверг я устраиваю небольшую вечеринку для несколь shy;ких знакомых – и Симус Мэлоун с женой будут там. Почему бы не приехать и тебе? Там будет очень простая, непринужденная обстанов shy;ка – соберутся только члены семьи, несколько старых друзей, кое-кто из театра, Стив Хук с сестрой Мери и Мелоуны. Я устрою тебе воз shy;можность познакомиться с Симусом, поговорить с ним. Приедешь?
Джордж, разумеется, согласился.
В половине десятого вечера, когда Джордж приехал к миссис Джек, там было уже много гостей. Это стало ясно, когда он вошел в прихожую великолепной квартиры. Туда доносился волнующе не shy;разборчивый гомон – прозрачная паутина звуков, приятно нестрой shy;ный шум – смех, позвякивание льдинок в высоких бокалах, звучная глубина мужских голосов, серебристое благозвучие женских.
Миссис Джек встретила молодого человека там. Она была очень красива в одном из своих великолепных сари. Глаза ее ис shy;крились, на веселом лице играла улыбка, она, как обычно, вся лучилась радостью от присутствия друзей. Разрумянившаяся от счастья, от удовольствия, она нежно сжала руку Джорджа и пове shy;ла его в большую гостиную.
Здесь Джордж увидел великолепную сцену. «Небольшая про shy;стенькая вечеринка» обернулась блестящим, роскошным приемом. Там было как минимум тридцать – сорок человек, большей частью одетых в вечерние костюмы и платья. Джорджу показалось, что он вошел в один из рисунков Коваррубиаса, и все фигуры ожили, они больше походили на карикатуры, чем на подлинных людей. Там был большезубый ван Влек, он разговаривал в углу с каким-то негром; был Стивен Хук, он прислонился спиной к камину со скучающе-небрежным видом, служившим ширмой для его мучительной застен shy;чивости; был Коттсуолд, критик, невысокий, хрупкий любитель вы shy;чурности, лощеный мастер ядовитых похвал; и еще много художест shy;венных, литературных, театральных знаменитостей.
Карикатуры очень походили на оригиналы, и поняв, что они должны смотреть, Джордж расправил плечи, вздохнул и пробор shy;мотал под нос:
– Вот тебе и на.
Стивен Хук разговаривал с кем-то возле камина, стоя боком к собеседнику, его белое, полное лицо с поразительно нежными чертами было чуть повернуто в сторону, на нем застыло обычное выражение усталой, скучающей отрешенности. Подняв взгляд при появлении Джорджа, он произнес: «Привет, как поживаете?» – быстро, с отчаянием протянул руку, потом отвернулся, оста shy;вив, как ни странно, впечатление сердечности и дружелюбия.
Повсюду в этой блестящей толпе Джордж видел других знако shy;мых. Там была Мери Хук с огненно-рыжими волосами, более не shy;принужденная, более дружелюбная, открытая и практичная, чем ее брат, однако производящая то же самое впечатление обаяния, душевной чистоты и скрытой сердечности. Там были миссис Джек и ее дочь Элма.
И повсюду стоял шум – причудливое, назойливое смешение трех дюжин голосов, звучавших разом, их рокочущее слияние, странное, как время. Однако громче, чем все эти голоса, сквозь них и над ними, звучал мгновенно отличаемый от всех остальных всепроникающий, всеподавляющий, всеубеждающий и всезаглу-шающий Голос.
Джорджу наверняка не доводилось слышать более необычного голоса. Прежде всего он отличался изумительной мягкостью и нео shy;писуемой звучностью, в нем словно бы сливались отзвуки голосов всех живших на свете ирландцев. Однако этот восхитительно могу shy;чий, по-кельтски мягкий голос был исполнен адского огня. В каж shy;дом слове, произнесенном этим потрясающим голосом, ощущался надвигающийся, клокочущий поток злобы ко всему человечеству, словно бы выбивающийся из некоего бездонного колодца ярости внутри этого человека и грозящий ему мгновенным удушением.
