Айи Арма - Избранные произведения писателей Тропической Африки
— Благодарю вас, господин инспектор.
— Вы только посмотрите на него, он благодарит, а сам сжимает кулаки! — проревел Вокер, снова дал бою пощечину и плюнул ему в лицо.
Это было уже слишком. Пила вдруг с силой ответил на пощечину пощечиной. Вокер хотел схватить его, но Пила двинул его ногой в пах. Схватив стул, к бою бросилась мадам Вокер, но тот оттолкнул ее, выскочил из комнаты, скинул во дворе свою белую куртку, став вдруг безымянным существом, просто негром, ничем не отличающимся от всех негров Иугуру, открыл калитку и скрылся в ночи. Жюльен не сделал ни единого движения, чтобы задержать его.
Мадам Вокер была потрясена поведением гостя, который лишь помог Вокеру подняться и лечь на диван. Инспектор весь трясся от боли, стыда и гнева.
— Теперь вы видите, к чему приводят наше хорошее отношение, наша доброта к неграм?.. Прожить в Африке девятнадцать лет и дождаться такого! Чтобы над тобой надругался, чтобы тебя унизил, жестоко избил какой-то грязный негр, один из тех дикарей, которые до нас ходили голые, умирали от голода и нищеты! Девятнадцать лет! Мы потеряли здесь сына, мы принесли им в жертву нашу жизнь, потому что хотели добиться для негров истинного счастья, а их гнусные политиканы преподносят им все в ложном свете — словно пирожное-муляж в витрине кондитерской… Теперь вы видите, каково вознаграждение? Вы видели, каково оно, мсье Феррай, вы, неистовый заступник негров? Вот они какие! Даже негритянка, с которой вы спите, в один прекрасный день, когда ей просто взбредет это в голову, убьет вас без всякой видимой причины. Вот что такое негры! — выпалила мадам Вокер, утирая слезы.
То, что мадам Вокер жаловалась на негров, было ее правом, но то, что она позволила себе сделать прямой намек на Жизель и их отношения, глубоко задело Жюльена, однако он сдержался и промолчал.
Вокер ошеломленно смотрел на молодого француза, который не бросился вслед за Пилой, пальцем не шевельнул для того, чтобы помочь задержать боя.
— Похоже, Дамье был прав, когда говорил: «Скажи мне кто-нибудь, что он помог негру избить белого, я бы, пожалуй, поверил!» — пробормотал он про себя, а вслух сказал: — Вы видели? Вот результат советов их инженеров по подстрекательству к бунту, их лиценциатов жестокости, их агреже глупости и докторов наук по созданию неприятностей! Вот какова истинная психология людей, которых вы так любите! Очень жаль, что вы еще пребываете в клане простаков, которые верят, будто европейцы приведут Африку к гибели. Опыт научил меня многому, и я без риска впасть в ошибку смею утверждать, что Африка будет уничтожена руками самих африканцев.
Я знаю, мсье Феррай, черных интеллектуалов, которые творили акты беспримерной жестокости. Не раз, не два, а много раз видел я этих «цивилизованных» негров, впавших в скотство… Ах, не рассказывайте мне сказок об Африканской Дружбе, Объединении Африки, Африканском Братстве. Кстати, километрах в пяти отсюда живет один из этих так называемых образованных негров, который бахвалится тем, что он читал Карла Маркса и является последователем Ганди. Этот тип весь пропитан политикой и вероломством: у него конфликт с родным братом, который женат на нашей соотечественнице… Так вот, он самым жалким образом потерпел фиаско в попытке обольстить ее, и теперь его брат — а он ничего не забыл из кабалистических тайн Африки, несмотря на то что двадцать лет прожил в Европе, — ненавидит его, и они враги на всю жизнь. Вот вам еще пример того, чего вы не знаете о черных. Или, быть может, это вам и нравится в них, ведь вы во всем солидарны с ними! — красный и задыхающийся закончил Вокер свою сумбурную речь.
— Утверждать, будто я во всем солидарен с африканцами, — преувеличение. Слов нет, у них, как и у нас, есть свои недостатки и свои человеческие достоинства, но нужно быть справедливым. В чем вы упрекаете меня? В том, что я дружен с Жизель Н’Диа и люблю ее? В том, что я не задержал Пилу, чтобы передать его в ваши руки, или не схватил ружье и не пристрелил его, как дикое животное? — с твердостью спросил Жюльен.
Никто ему не ответил. Мадам и мсье Вокер буквально оторопели от слов молодого человека, а он, уходя, бросил:
— Благодарю вас за приглашение разделить с вами десерт, доброго вам вечера.
Пила прибежал к Жизель. Он рассказал ей все, что произошло, и попросил укрыть его у себя.
— Ты сказал, что мсье Феррай был там?.. А как он реагировал на это? Как повел себя?
— Ничего не сказал, ничего не сделал… Даже не попытался задержать меня, сидел как сидел на своем стуле… Вот странно, ведь он же белый… Спрячьте меня, мадемуазель Н’Диа, — плача, проговорил Пила.
Жизель улыбнулась и облегченно вздохнула.
— Можешь не сомневаться, они придут тебя искать именно здесь. Идем, я отведу тебя к Азумбе.
Они пошли к вождю. Высокий, мускулистый, одетый в широкое бубу из шелка, вытканного умелым ткачом из Иугуру, с обнаженными руками, скрещенными на животе, и узким лицом, искусно разрисованным полосами, Азумба развалясь сидел в кресле. Пила вкратце рассказал ему, что произошло, Жизель добавила подробности, особо подчеркнув поведение Жюльена. Вождь незлобиво посмеялся над нею:
— Ты хорошо защищаешь своего мужчину! — Потом он добавил: — Я дважды был во Франции, но оба раза во время войны, поэтому я не могу судить, как французы относятся там друг к другу в мирное время. В войну, я заметил, они неплохо ладили между собой. Но в нашей стране между ними согласия нет, здесь они ненавидят друг друга. Что ж, это их право. Но что мне особенно не нравится в них, так это их страстное, упорное желание внести раздор в наши ряды, натравить нас друг на друга, чтобы потом притеснять. Я убежден, что ни одному тубабу не доведется увидеть нас поверженными, поработить нас, если мы будем держаться все вместе, если мы создадим единый блок, неколебимый, как гора Hyypy… Я никогда не выдам тубабам моего черного брата, моего брата по крови… Мой грузовик нагружен и должен ехать на станцию, он стоит у подножия Иугуру, иди туда и спрячься под брезентом между товаром. Как только остановитесь у станции, сразу же вылезай, чтобы Силла тебя не заметил, а то он хотя и славный парень, но болтун. Так вот, вылезай и садись в поезд, что идет в Карибу. А там тебя никто не знает. У тебя есть деньги, сын мой?
— Да, все мои сбережения — более тридцати тысяч франков, я всегда держу их при себе, особенно с тех пор, как за любое «да» и любое «нет» господин инспектор бьет меня или плюет мне в лицо, — ответил Пила.
— Вот и хорошо!.. Счастливого тебе пути и удачи!
А Вокеры в это время срочно вызвали Дамье, подняли по тревоге военный лагерь и пост местной полиции… Быстро сформированный патруль, к которому присоединился сам Дамье, прежде всего направился к Жизель. На обратном пути они прошли мимо грузовика, который как раз в этот момент трогался с места. Дамье спросил у шофера, не видел ли он Пилу, тот, естественно, ответил, что не видел. По удивленному виду Силлы Дамье понял, что тот ничего не знает о случившемся.
Жизель, словно прогуливаясь, неторопливо шла домой. Патруль остановился, и Дамье подошел к ней:
— Сегодня вечером вы в полном одиночестве, мадемуазель Н’Диа? — попытался пошутить он.
— Да, мсье Дамье, Жюльен сегодня приглашен к мадам и мсье Вокер, — с улыбкой ответила она.
— Извините, мадемуазель, мы только что были у вас… Я прошу, проводите нас к себе, мы должны сделать обыск, — твердо объявил Дамье.
— Может быть, вы объясните мне, за что такая честь, мсье Дамье? — сухо спросила Жизель.
— Полно, не прикидывайтесь наивной! Вы прекрасно знаете, что Пила совершил преступление, что его ищут и что он у вас, ведь люди видели, как он вошел в ваш дом!
— Верю вам на слово, мсье Дамье, — с иронией ответила Жизель и вместе с патрулем направилась к школе.
Они обшарили ее квартиру, классную комнату, все закоулки, где, как им казалось, мог бы укрыться человек, но впустую. Пришлось им уйти несолоно хлебавши. Не большего успеха добился и отряд местной полиции, разочарованно покидавший хижины.
Затем патруль направился к Азумбе, которому Дамье изложил дело на свой манер, и потребовал, чтобы тот немедленно послал людей на поиски Пилы.
— Пилы нет в деревне. Кроме того, сейчас уже ночь, мои люди спят, и мне некого послать вдогонку за боем господина инспектора компании. И вот что я скажу вам еще, мсье Дамье: даже если бы Пила находился во владениях Азумбы, Азумба никогда не выдал бы его вам, потому что Азумба — негр и любит других негров, как собственных детей! — заявил вождь столь же надменно, сколь и хладнокровно.
Дамье был взбешен, Вокеры — оскорблены ответом Азумбы. Все они впервые почувствовали себя беспомощными перед союзом черных в Иугуру. Но именно Жюльена они объявили виновником своего полного поражения.
Через несколько дней Жюльен получил предписание в течение двух суток вернуться в Карибу. Вечером он пошел к Жизель сообщить ей неприятную новость. Она этого ожидала. Она знала, что их отношения не имеют будущего, что наступит день, когда возлюбленный покинет ее навсегда и она останется в Африке одна, в безысходной тоске по нему… Все эти пятнадцать месяцев каждый новый рождающийся день она встречала с ощущением ужасного предчувствия, что Жюльен вдруг придет сказать ей о своем отъезде. Пятнадцать месяцев полного взаимопонимания и истинной любви! И теперь весть об отъезде Жюльена сокрушила ее.
