Земляк - Упражнения в третьем способе
- Ладно, - сказали мы с Володькой, - пойдем-ка мы купаться на пару часиков.
До пруда проточного минут пятнадцать ходу, через шоссе. Искупались, загорать - погоды нет. Где-то через час возвращаемся. Андрей на крыльце стоит, курит.
- Порядок. Вези её обратно. Сейчас выйдет.
- Что-то ты быстро управился. Мы рановато вернулись, а ты так и еще раньше.
- А я портупеи не снимал.
Дама, когда я её высаживал, выразила переполнявшие её чувства:
- Он такой хороший, ваш Андрей. И вы хорошие. А он, правда не женат?
Со службой как таковой, если иметь в виду её конкретную часть, у Андрея было всё в порядке. Техника работала. Происшествий не больше чем у других.
Уехали у нас как-то на целый день почти половина дивизиона и всё начальство тренироваться на аппаратуре «Аккорд», имитирующей самую сложную боевую обстановку. Ни свет, ни заря уехали. Там еще и соревнования какие-то были по боевой работе операторов, наводчиков и стреляющих. На завтрак я пришел, так в столовой и двух десятков воинства не набралось. Во всем дивизионе из офицеров - Мишка-дежурный, ему сейчас отдыхать до 12-00, да мы с Андреем. Даже ППС куда-то делся. Ладно, провели развод оставшейся банды. Я принимал, как старший по должности, Андрей строил и докладывал. Ну, кино, блин. Поставили людей снег чистить, а тут и она. Готовность. О чем они там думали, когда объявляли? Ведь знали же, что расчетов нет. И не только у нас. У другого дивизиона тоже. Только третий, куда все и съехались, готов. Скорее всего, это корпус объявил, потому что работа пошла по реальным целям. А чего не объявить? Авиаполк недалече. Азимут 118, дальность 38. СУ девятые и пятнадцатые. Вот они нас облётами и радовали. Каждый вторник и пятницу, не считая прочих фантазий.
Прибежали мы в кабину «У», включились. Операторами РС дедушки Советской Армии сели, той бывшей смены, что из основного штата уже выведена и по разным «придурочным» дембельским должностям раскидана. Я за стреляющего сел, Андрей - за офицера наведения. Наводчиком с работой управляться, одних только знаний мало. Тут кое-что и в спинном мозгу должно прошито быть, чтобы руки сами дело делали. Андрей без всякой суеты поворачивался, только в голосе акцент появился. И удивительное дело - справились мы вполне. Шесть целей обработали с фотоконтролем. А вот другой, тоже под завязку обрезанный дивизион с дистанции сошел. Комполка потом мне благодарность объявил, а Андрею выговор снял. Была такая, предусмотренная Уставом, форма поощрения.
Так что дело, и не только узкое свое, Андрюха знал. А вот с опорной траектории роста, той самой, соскочил. Что-то у него еще задолго до нас случилось такое, что ему звезду снимали. Да еще бабы эти его... Как раз при мне пытался Андрей график вновь оседлать, действуя по Юриной схеме. Подал рапорт о переводе на Чукотку. В полку добро получил. Невесту подобрал, готовую с ним на край света и специальности подходящей. Выпускницу местного мединститута. Но завернули тот рапорт в корпусе. С мотивировкой - слишком много выговоров за самовольные отлучки с боевого дежурства. Интересно, там-то, куда бы ему бегать? И продолжил Андрей свою жизнь не прислоненную. Без кола и двора. Не основательную, не кавказскую. Хотя традиции он и чтил. С двумя земляками-срочниками, что в дивизионе были, здоровался непременно за руку и на осетинском. Брат к нему приезжал, как старшему в семье оставшемуся, разрешение на женитьбу получать. Письменное. Но в основном вся Андрюхина «южность» только на кабаки и уходила. В этом году ему бы шестьдесят должно стукнуть. Не знаю только, донес ли он до сей поры целой свою шальную голову.
Был в дивизионе и еще один офицер, не в батареях состоящий. На мой взгляд, нет в штатном расписании огневого дивизиона С-75 должности более собачьей. Спич идет о командире взвода управления. Царица небесная, сколько же на эти плечи было взвалено!
«Железо». СРЦ - станция разведки и целеуказания П-12, а позже П-18. Кабина 5Х56 АСУРК - системы управления ракетными комплексами. Надо сказать, хорошая штука была для своего времени. Цель еще за горизонтом, а будка по её командам уже на нужный азимут развернута, и метка дальности на индикаторе куда надо выставлена. Только появись, ждем» c . АУС - абонентский узел связи (радиорелейной) в отдельной кабине с высоченной мачтой. Радиовысотомер ПРВ нам в довес поставили и тоже на Федю. Связь телефонная, внутренняя и до полка, связь ВЧ (громкая), планшет воздушной обстановки...
И люди самые разнообразные. Для обслуживания кабин, телефонисты-планшетисты дежурной смены, они же при обрывах и «линейщики», секретчик с его фотоконтролем. И чтобы совсем Феде стало хорошо, то вот ему еще и хозотделение, оно же хозбанда. Отстойник-флотатор. Вниз самые тупые, вверх самые хитрые. Но банда эта хотя бы по прапорам раскидана, ответственным за направления. Прапорщики и на кабины штатом предусматривались. По одному на каждую. Но вот не было их . «Сгинули, как угнетенья капитализма». Если конкретно, то был-то всего один, да и того уволили за пьянство. Потому Феде на ответственные места отдавали самых толковых воинов. И если говорить о каком-то подобии IQ , то во взводе управления он был бы самым высоким, если, конечно, банду исключить.
Биографией Федя был с тезкой моим схож. Ту же Опочку закончил, также женился перед выпуском. Только не на местной, а на своей однокласснице из архангельской деревни. Приспособленный был Федя к жизни мужик, как и все деревенские. Как и жена его, с медсестринским образованием провизоршей в Спасском работавшая. Одна из немногих работавших жен на точке. Дочка у них росла. Характер Федя имел весёлый, с хорошим чувством юмора. Мне, по неопытности моей, в начале службы полевую фуражку всучили образца 60-х. А может и 50-х. С короткой тульей, почти «картуз Жириновского». Увидал её Федор Валентинович и, даже не меряя, тут же меняться предложил. У него две современных было. Поменялись. Глаз у Феди оказался алмаз. Потому, что с его полным лицом в этой фуражке Федор выглядел чистым фельдмаршалом Михайлой Илларионычем Кутузовым в исполнении Игоря Ильинского. Так он потом в этой фуражке и ходил. Без повязки, правда, на глазу. Свои-то привыкли быстро, а вот проверяющие нецензурно изумлялись. И хрен придерешься, не запрещено. Вообще говоря - мрачному человеку на такой должности свихнуться можно запросто, а Федя вот вполне управлялся. И с людьми и с техникой, отмахиваясь от неизбежных втыков, как от комаров. Легко как-то. Мне он чем-то комбата напоминал. В более поздней версии исполнения и на более раннем этапе развития. С годами до стиля и уровня знаний ВВ Федя вполне бы дотянул. А перспектива роста у него была все же. С этой битой всеми, кому не лень, должности чаще всего становились сразу дивизионными начальниками штаба. Минуя капитанскую ступеньку.
Прапорщики. Или, как их комбат называл, пропОйщики. На самом-то деле прапора попадались разные. И сильные и слабые. И пьянь и трезвенники. Вот на «Певуне» техником будки «П» прапор Валера был. Очень знающий мужик. Ему и офицер вовсе не нужен был. Борис, сокурсник мой, на будку к Валере старшим техником попав, был как за каменной стеной. Что на «Певуне», что потом, в другом дивизионе. Зато уже когда без Валеры остался, ох и натерпелся.
На «Планшете» начало моей службы как раз на замену прапоров пришлось. Один на пенсию ушел, тот, что еще со времен визита Батицкого... Двоих выгнали за пьянство. Автотехника и СРЦшника. Нормально потом ребята устроились. На Шинный. Вредность, правда, но зарплата вдвое с довеском больше. Еще и прапорщик-старшина дивизиона ушел вскоре. Но этот «ни рыба, ни мясо» должности своей сложной никак не соответствовал. Просто из штаба корпуса откуда-то к нам свалился, хотел перед пенсией более высокую категорию получить. Короче, расползлись прапора из дивизиона. Но и с «Певуна» «Планшету» этого народца подбросили. Колю-Кадыра и Лёху. Чуть позже из учебки химика прислали. А почти через год, где-то месяцев за пять до моего увольнения, еще мужиков. Фельдшера, дизелиста, СРЦшника...
Лёха на «Певуне» был автотехником. Им же и на «Планшете» стал поначалу. Но позже, с авторухлядью этой окончательно умучавшись, в старшины перешел. Мороки не меньше, но хоть в тепле почаще. И руки не ободранные. Лёха в 1968-м, водителем срочную служа, Чехословакию брал. После чего был комиссован за пару месяцев до срока. По черепно-мозговой. Он об этом так рассказывал.
- Чехи колонну блокируют, между машинами лезут при остановках, кричат - тогда вы нас освободили, а сейчас завоевали. Прямо перед капотом у меня. Нас же настропалили, чтобы ни-ни! Я им брошюрок, которые нам замполиты раздали, сунул кучу - читайте! А они в кабину стали лезть. Я дверцу захлопывал и прищемил руку кому-то. Всё. Сразу после этого ничего больше не помню. Только боль в голове. Очнулся уже в госпитале. Мне потом рассказали - оказывается, я после всего еще километров тридцать машину вёл. Для обеда остановились, я из кабины и вывалился. Но об этом ничего не помню.
