Илья Игнатьев - Take It With Me. (Ладонь, протянутая от сердца - 2).
- Гриша…
И тут же телефон, - да пропади он пропадом! Да ну, что ж такое…
- Это… наш телефон, Илья…
- Да, это ваш телефон…
Я испытываю… а, ладно… Но кто же это звонит-то?
- Кто бы это, интересно? Пацаны мне на мобильник звонят обычно…
Я иду в прихожую, а сам красный как рак, и стараюсь держаться к Илюшке спиной, ведь у меня в плавках… встал, блин… так всё знакомо, как в лагере летом, с Дэном… И с ужасом понимаю, что мне хочется… ОЧЕНЬ хочется, чтобы Илья заметил мой, такой уже знакомо крепенький стоячок… Да ну, - нет, конечно, ещё чего! - не надо… Я фальшиво откашливаюсь, беру трубку, Илья следом проходит в нашу с Егоркой комнату, и, проходя мимо, зажимает себе нос двумя пальцами и гундит:
- Енто из дворца, барин, от самово осударя анпиратору, не иначе…
- Да ну, Илька, кончай!.. Да, слушаю… О, мам, ты откуда это?.. А-а… Да вот, только что поели… Ну-у, хорошо, скажу, конечно, да ты бы сама ему… Сейчас, погоди. Илья! Иди сюда, пожалуйста, тебя мама зовёт.
Илья выходит в прихожую, вопросительно поднимает на меня левую бровь.
- Она хочет, чтобы ты её обязательно дождался, - я протягиваю ему трубку.
- Да, тёть Тань… Ага… Да нет, всё в порядке, я не спешу, дождусь, конечно… Да.
Илька вешает трубку, я вопросительно смотрю на него, он пожимает плечами, задумчиво смотрит на меня, потом медленно подходит ко мне, - в глазах зелёные чёртики, - я заранее смеюсь, машу на него кулаками, безуспешно пытаюсь этих самых чёртиков разогнать, - он на это моё махание ноль эмоций, наклоняется, хватает меня поперёк туловища, замирает, - я несильно луплю его по спине, - напрягается, - и тут же я у него на плече! Кайф! И не страшно, а прикольно до обалдения, тема! И в комнату, - ну, сейчас у нас бой будет…
* * *“Black Market Baby”
- Ну, а если… Ты чего подскакиваешь?
- Погоди, Илья! Мам, ну а что такого, - я же большой уже! Да и не всё же время ты в больнице у Егорыча будешь. Ты же будешь домой приходить, да? Ну и всё, а на обследование надо ложиться, это тут и обсуждать нечего, не подлежит это обсуждению - я, вдруг, ловлю себя на том, что говорю совсем как Илья, и не только слова, но и интонации у меня сейчас его, и это мне очень нравится, и я ещё стараюсь добавить солидности: - Во-от, а я справлюсь. Да и что тут справляться, с Малышом погулять, что ли, я не справлюсь? Борща ты мне наваришь, пельменей купишь…
- Я пельме-ни не. На. Вижу! - сообщает Егорка Илье, тот вздыхает, ловит Егоркину руку, и забирает у него огрызок груши.
- Егор, умываться!
- Perche это ещё, мам?
- Давай, давай. И водой в ванной не плещи на стены…
Егорка чешет умываться, - Малыша с собой, ясное дело, зовёт, - мы остаёмся втроём, молчим, думаем, - кто о чём, а я доволен! Это же!.. Да нет, конечно, и Егорку пора обследовать по-настоящему, хоть он почти и выздоровел, - это само собой, но ведь какие передо мной открываются перспективы!.. Не знаю я, какие именно, но открываются! Разнообразные, и все… да, заманчивые. А интересно…
- Ну, вот, мам, а мы с тобой ещё Илью попросим, чтобы он мне помог, - я стараюсь изо всех сил не смотреть на Илюху, и глаза у меня сейчас очень честные, ну, надеюсь, что честные! - И Станислава Сергеевича тоже, чтобы они за мной присматривали, ну, там, на всякий такой случай. Всё-таки, мне только тринадцать лет всего, а Илья взрослый уже, практически.
Я сейчас кажусь самому себе таким рассудительным, и взрослым, и серьёзным, - тема, в натуре, - надо не забыть это состояние, и тогда я, может, и научусь тоже, ну, вон как Илья, например. А сам Илья вдруг смеётся, отвешивает мне лёгкий подзатыльник, - да ну! - чего? - и говорит моей маме:
- Тёть Тань, он у вас не самураем растёт! Ошибочка. Ты не самурай, ты же ниндзя! Сто пудов, тёть Тань.
- Это почему это ещё я ниндзя? - удивляюсь я, да ну, привык я уже, что я самурай, а тут почему-то я теперь ниндзя, хотя, конечно, тоже ничего…
- А кто ты? Ниндзя и есть, прирождённый. Мастер перевоплощения и скрадывания, ё-моё, и именно прирождённый, а потому и неудивительно, что я этого раньше не просёк! Во, покраснел. Тёть Тань, я даже не знаю, кто из ваших сыновей лучше!
Я собираюсь, было, тут же предаться тяжким раздумьям, как мне понимать эти Илькины слова, да подошедший из ванной Егорыч орёт:
- Да я конечно!.. Гр-риша, иди на мою вон кровать, вон к маме, а я тут вон, с Ил-люш-ш-ш… Ну, лучше я. Я же меньше, меня и брать тогда везде можно! И хоть куда можно. Ну, потому что меньше я. Удобней так, и в маршр-р… рутках, тоже удобней. Да, там платить не надо за меня! А Малыша тоже в мар-ршрткх мож-жна! Ну, потому что он же ведь ещё меньше. Ну, даже меня он меньше… Илюша, а Гришка опять рот открыл. Снова. Мам! Ну чо они! Смеются! Зу-зу-зу… Зар-раз-зы… Да нет, Илюша, Гришка тоже. Тоже лучше. Он вчера мне самураев опять рисовал. Снова, я хочу сказать. А я и показать не смогу, чо он рисовал. Кр-раски, зар-р… раза, того.
- Какого, Рыжик?
- Ну-у…
- Егор, я просила тебя, перестань «нукать»! Красками они мне вчера весь палас залили. Представляешь, Илюша? Но что удивительно, всё отмылось…
- «Мы»! Это получили мы! Оба, - а вот краски «того», это Егорыч. Самостоятельно… - я стараюсь говорить, как можно угрюмей, но потом не выдерживаю и смеюсь.
Смеюсь, и не знаю, на кого мне сейчас приятней смотреть, - ну, кроме мамы, ясное дело, - на Егорыча или на Илюху. Но ведь Егорку я люблю! Что же, - получается, что и Илью… тоже?.. Двух мнений быть не может…
- Тёть Таня, конечно же, мы со Стасом… ёлки, да мы даже рады будем помочь! Правда. Эх, а ещё бы лучше было, - Ё., вот это бы было лучше всего! - если бы я смог вместе с Рыжиком в больничке поваляться! Отдохнул бы, - как никогда в жизни…
Я удивляюсь, кручу пальцем у виска, - ты совсем, что ли, Ил? Илья лишь поджимает губы, - похоже, это он серьёзно сказал, я смотрю на маму, ищу поддержки, - блин, а она, как раз, по ходу, поддерживает Илью:
- Да, Илюша, я тебя понимаю, но для меня эта больница совсем не будет отдыхом. Что ж, в общем, всё решено. Я и разговор-то этот затеяла, чтобы просить тебя, Илья, о помощи, ну, и Стаса, конечно же. Спасибо тебе.
- Да ну… - смеётся, гад зеленоглазый, и на меня смотрит!
- Я… я вот щас уйду, будете знать!
- Куда? - спокойно спрашивает меня мама.
- Да ну… - немного растерявшись, отвечаю я. - Ну-у, почитаю, пойду, например…
Бл-ль! Это я зря…
- А что ты читаешь, самурай? - тут же вскидывается Ил, этого я и опасался! - А ну-ка, давай-ка, покажи-ка!
- Щас! Я! Гр-риш-ш! Я покаж-жу, можно, где «Доз-зор» твой?
- Да успокойся ты, «телеграмма», Илья такое не читает, он фантастику и фэнтези не любит. Мам, представляешь?
- Да? - удивляется мама. - Почему, Илья?
- Не моё. Типа, как бы не цепляет. За редкими исключениями, - Толкиен, конечно, - а так…
Не цепляет его! - злюсь я, - всех цепляет…
- А я «Незнайку» читаю. Твоего, Илюш-ш, которого ты принёс, - там такие… коротыш-шки… Молчу, Гриш-ш, молчу.
Я перевожу тяжёлый взгляд, - надеюсь, что он у меня тяжёлый, - с Егорыча на Илью.
- Но ты же смотрел кино? «Дозор»? Сам же говорил, что смотрел!.. - вот же чёрт, опять это я зря, не сдержался, ну, сейчас будет лекция…
- Смотрел… - Илюха изящно пошевеливает пальцами, - в ознакомительных целях, чтобы составить мнение. И оно составилось. Окончательное.
Вот и промолчать бы мне щас, да я уже злюсь совсем по-настоящему! Мнение у него составилось, понимаешь, окончательно, и я сердито говорю:
- Это значит, мама, что ему… то есть, Илье, не понравилось! Так я понимаю. Всем нравится, вообще всем, и в классе у нас тоже, понимаешь, а Илье не нравится, его, видите ли, «не цепляет»… ещё и смеялся ты, Илья, сто пудов вот я уверен…
Блин, а вот это я уж совсем зря ляпнул, и я остываю, но Илья… Да ну, вроде не злится…
- Да нет, смеяться там не над чем, грустно там всё. Винегрет ошибок, что же тут может быть смешного?
- Вот как? - с интересом спрашивает мама Илью. - Объясни, пожалуйста, Илюша, мне вот тоже, понравилось.
- Что именно, книга или фильм? Ну, фильм может быть, - я имею в виду, как он снят, на добротном средне-мировом уровне. А книга, - ну, я Лукьяненко не читал, но, как я понимаю, фильмы сняты точно по книгам? Чуть ли не иллюстрация…
- В общем, да.
- Угу…
Ил задумывается, я смотрю на него, и перестаю жалеть, что начал этот разговор. Илья сидит на моей кровати, Егорыч, как обычно, у него бод боком пристроился, мы с мамой напротив, на кровати Егорки. А Илья… Короче, я на него смотрю, и не жалею. Вообще, ни о чём. Ни о начавшемся разговоре, ни о том, что зря я его начал, ни о том, даже, что Егорыч к Илье липнет! Илья ведь сейчас такой… Я бы и сам, с радостью, вместо Егорки, к нему под бочок! Задумался, поджал свои губы, - да, очень красивые, - зелёные глаза потемнели… И снова, Егорке носом в макушку, и вздыхает всей грудью! По ходу, это теперь у Ильи такая привычка нарисовалась, - а Егорка хихикает, - надо будет и мне так же попробовать, что ли…
