Olga Koreneva - Пуля для тантриста. Экстремальный роман
Не успела Натусик договорить, как дружок ее пулей вылетел из постели, подхватил свое шмотье, и только его и видели. Одевался уже на ходу. Смешная история? Теперь давай свою.
- Нет, это не в счет, - заявил Серж и больно хлопнул ее по заду. – Ты обещала рукопись, давай читай. Как там, а, неразборчиво, - он вытащил из-под меня первую страницу. – Клевое названьице: «Интим с секретарем вождя». Читай, раз обещала.
- Ну ладно, - сдалась она. – Слушай.
Он сильно рисковал, когда хотел заняться этим со мной в кабинете хозяина. То была наша вторая интимная встреча. Никого уже не было, кроме охраны внизу и в каких-то специальных помещениях, но ведь всегда мог кто-то из своих (ихних) задержаться, зайти за какой-нибудь надобностью. Хотя, он лучше знает здешние порядки. Он расстегнул верхнюю пуговицу моей ослепительно белой блузки и сказал:
- Тебе идет светлое.
- Терпеть не могу, - бросила я, улыбаясь. – Предпочитаю носить черное.
- Черное сейчас в моде, - отозвался он, расстегивая остальные пуговки. – Но жемчужный цвет лучше, точно под стать твоей улыбке.
Не знаю уж, зачем я нацепила эту нелюбимую блузку. Обычно ношу черный свитер, а летом – черную майку. Но он прав, блузка перекликается с жемчужным блеском моих зубов, нагло подчеркивает безупречность улыбки. Ко мне давно приклеилась кликуха: Голливудская Улыбка. Это у меня природное: прекрасные зубы, пышные золотистые волосы, и безупречная фигура. Иногда друзья меня дразнят: Кукла Барби, хотя я не очень похожа на эту пошлую куклу.
Он уже добрался до бюстгалтера и расстегнул крючочки сзади. Прижался лицом к моей груди, коснулся языком родинки…
Этот бюстгалтер презентовала мне подруга, ей друг привез из Парижа, роскошный, нежно розовый шелк с золотым шитьем, и такие же трусики, но ей не подошло, размер не тот. Это белье точно как на меня шито. Мне и досталось. А я ей взамен подарила китайский чайный сервиз из сандалового дерева. Потом мы пили жасминовый чай из моего - ее сервиза, обсуждали вид ее квартиры после ремонта, который длился несколько лет (я свою сто лет не ремонтировала, и когда возвращаюсь к себе, прямо тошно), я зашла в ее туалет, и сидя на изысканном голубом унитазе рассматривала себя в зеркальной двери: зазеркальная я с узкой талией и красивой задницей на красивом унитазе, с изящными бедрами и ногами, в ответ весело рассматривала меня. А еще в тот день я познакомилась в сбербанке с одним прикольным типом, мы меняли баксы и разговорились. Потом он мне звонил, болтали. Раз позвонил днем, а он на звук моего голоса реагировал весьма своеобразно, что-то его будоражило, и всплывали интимные темы. То да се, вот он и говорит, что только что из ванны, стоит голый и держит в ладони, дословно – «своего горячего мальчика, мальчик напрягся, распалился и рвется в бой».
Жуткое дело! Чтобы его охладить, я стала рассказывать о своих мужчинах, придумывая на ходу всякие невероятные случаи и невероятных друзей-суперменов. Но его это лишь заводило (видимо, себя он считал самым суперменистым и более чем достойным, а его «мальчик» уже готов был взорваться). И тут он вдруг с торопливой деловитостью обрывает мою тираду, и произносит таким будничным и чуть испуганным тоном: «Ну, я пошел, пока», и бросает трубку. Я сразу поняла, в чем дело: пришла на обед его жена, (она педагог, а школа рядом, в двух шагах от дома), и застала дикую картину – мокрый голый муж сидит в странной позе, удерживая между ухом и плечом телефонную трубку, и ладонями сжимает своего «горячего мальчика». Я захохотала и пошла в ванну, погрузилась в ароматную пенку и, растирая себя массажной варежкой, подумала: это готовый сюжет.
Да, но я отвлеклась. Ушла от темы. Секретарь вождя… Ну чего ржешь, слово «вождь» у тебя ассоциируется со сталинскими временами, а между прочим, это понятие относится к любому руководителю страны, партии или движения. Также как слово «президент». Президент государства, президент концерна, президент благотворительного фонда, к примеру. Одна из моих приятельниц была президентом ООО.
- Чего-о? Президентом о-о-о! Что за фигня?
- Не фигня, а Общество с ограниченной ответственностью. С ней такой прикол был! На Новый год друг подарил ей голубую ель полутораметровую, и зеленую ночную рубашку, весьма эффектную, под цвет елки. Мы в тот раз бурно отметили у нее праздник, устроили карнавал, танцевали, в полночь ездили на Красную площадь, оттянулись на всю катушку. В общем, легла она спать в новой ночнушке, одна (она живет одна, а мужик у нее приходящий, на ночь не остается). А проснулась – голая, причем ночнушка висела высоко на елке. Что за фокус, думает, позвонила подругам, рассказала, мы посмеялись, ладно. На следующее утро то же самое: голая, и рубашка на елке. И так все время. Она даже спать перестала, и вот если продержится до утра, все нормально, рубашка на ней, а стоит уснуть – и на елке. А елка эта ей так понравилась – еще бы, ветки упругие, ровненькие, запах на всю квартиру хвойный, и, главное, не осыпается, да еще и молодые веточки пустила, в общем, прихожу к ней на 8 марта, а елка все стоит! Я говорю: да выброси ты ее, не до лета же держать, смех, в марте у тебя все еще Новый год. Ладно, говорит с сожалением, я подумаю. Через день она звонит мне, и сообщает испуганным тоном: елка пропала. Проснулась она голая и с исцарапанной спиной почему-то, стала искать ночнушку на елке, а елки-то и нет! Рубашку она потом у себя на голове нашла. В тот день я гуляла с собакой, мимо шли два парня с овчарками и пивом, их разговор заинтересовал меня, пошла следом. Вот такой диалог, дословно:
- Слышь, вывел ночью Линду, гляжу, голая девка бежит с елкой на спине!
- Брось врать-то.
- Какое врать! Я обалдел! Глючит что ли, думаю, да нет, Линда ее облаяла, та даже глазом не моргнула, бежит себе так медленно, как сомнамбула, сиськи большие трясутся, задница такая, ух, тоже трясется. Совсем голая, босая, с зеленой тряпкой на голове намотанной.
- Ну а ты чего, догнал и трахнул?
- Ты че, не веришь? Да я, блин, сам себе не поверил бы, если б Линда на нее не кинулась. Девка елку бросила и убежала
Тут я поняла, в чем весь прикол. Моя приятельница, выходит, лунатик. Видно, перенапряглась в своем ООО и заболела.
- Да хватит тебе про приятельниц, - сказал Серж. – Ты давай читай, как обещала, про секретаря вождя. Не отвлекайся.
- Ладно, секретаря звали Игорь. Он провел языком … Мы чуть не согрешили прямо на кресле самого В.
Не хочу сейчас об этом. Нет, начну рассказ не с себя, а с нее. Сначала – о ней. И не потому, что она спала с ним. На самом деле она с ним не спала. Она очень молода, красива и жутко вульгарна. Она через всякое прошла. Не очень-то она мне нравится. Но я с ней повязана. Поэтому…
- Поэтому что?
Не хочу. Не буду.
- Почему же? Рассказывай давай. Растравила душу, и - в отказ?
Она промолчала.
- Ну правда, что потом? - Спросил он, целуя ей локоть.
- Потом суп с котом, - рассмеялась она. – Теперь твоя очередь.
- Ну ладно.
Он четверть часа собирался с мыслями, и наконец изрек:
- Ведь я уже рассказывал, как стал женщиной, ощущающей себя мужчиной, причем поэтом-гением, который не поэт. Меня, то есть женщину по имени Леонида (она американка), которая одновременно русский поэт Леонид Солнышкин, пытались соблазнить и женщины, и мужчины, причем весьма изощренно. Одна из них, например, заманила меня в парламент, предложив крупную финансовую сделку. Пригласила в свой кабинет, угощала кофе, тянула время, был уже конец рабочего дня. Постепенно почти все служащие покинули здание. Она заперла дверь и виртуозно ввела меня в гипнотический транс, сноровисто раскрепостив мои сексуальные инстинкты.
- А много у тебя этих самых инстинктов? – поинтересовалась Ольга.
- Сейчас увидишь, - сказал он, и неожиданно перевернул ее на бок.
- Ой, ой! Ты что! – взвизгнула она, ощущая в себе торнадо.
- Сама виновата, - устало произнес он через час, отпуская ее и переворачиваясь на спину.
- Ну тебя, рассказывай дальше.
- А ты не перебивай.
- Ну давай про ту дамочку.
- Дамочку-депутаточку? У, что она творила! Пока мы с ней обговаривали проект, на ее платье не спеша расстегивалась молния, одежда спадала, и внезапно она очутилась на столе в одних чулочках с кружевами и туфельках на высоких каблуках. Изгибаясь и по-кошачьи щурясь, дотянулась до магнитолы, включила. Магнитола издала сладострастный вопль, и вскоре мы уже отплясывали на столе ламбаду. Потом я врывался в мою проказницу в бешеном ритме брейка бесконечно много и долго, мы дошли до безумного экстаза и скатились на пол, я бился в ней, а она ударялась о ножку стола, мы катались по полу, покрылись синяками и ссадинами… Потом мы собирали одежду и долго, изнывая от нежности, одевали друг дружку. И беседовали о высшем жизненном смысле, который поворачивается порой самой непостижимой стороной, мы беседовали о превратностях любви, и она раскрыла мне тайную масонскую доктрину, и путем медитации переместила в Сакральную Сферу Акиремы: она схватила меня за руку, и мы оказались в конференц-зале, причем я никак не мог взять в толк, кто же я: Серж, Леонида, или Леонид. Поэтому я решил стать как бы сторонним наблюдателем и вывел свою душу из бренного тела, взирая на происходящее сверху. Наблюдая, заметил, что действие переместилось в 1991 год, то есть я, почему-то, попал в прошлое. При этом я ощущал себя матрешкой, внутри которой другая матрешка противоположного пола, а в ней – третья, но пол опять сменился. И тут я почувствовал, что Леня Солнышкин (третья матрешка) невероятно сексуален, он излучает мощнейшие эротические флюиды, прямо-таки убойной силы секс-энергию, но никто этого не понимает. Все видят лишь внешнюю сторону его жизни, весьма экзотичную и, на первый взгляд, не столь сексуальную, хотя на самом деле все это – весьма изощренный секс, а точнее – настоящая порнуха в состоянии соматхи.
