Рыжая Марика - Повелительница зеркал
— Привет, — кивнула Ника.
— Это что, куртка Таунса? — удивился Краснов, указывая на куртку в руках Ники.
— Да, — ответила Ника, слегка смутившись.
— А почему…, - начал, было, Павел, но его перебили.
— Пошли в лес! — Ника важно прошествовала мимо парня. Павел, пожав плечами, пошел за ней.
Они шли недолго, по малозаметной тропинке. За все время, пока они шли, Павел не проронил ни слова, хотя по-прежнему подозрительно косился на Нику. Наконец они вышли на небольшую полянку, окруженную огромными елями.
Ада уже расстилала большое клетчатое одеяло. Остальные расставляли на нем миски со всякой снедью.
Увидев Нику, Ада замахала ей, пояснив:
— Решили устроить небольшой пикник. Прошу к столу.
Ника отдала Брайану куртку. Тот поблагодарил, щелкнул пальцами, и куртка исчезла с мягким звоном.
— Пикник? — переспросила Ника, усаживаясь на одеяло. — Что же вы мне не сказали? Я могла бы стащить из дома кусочек черничного торта. Мама как раз сегодня печет.
— Тортик? — Ада задумчиво поглядела на остальных. — Как вы думаете, было бы неплохо?
— Я не против, — поддержал Брайан.
— Но до дома долго идти, — огорчилась Ника.
— Это не проблема, — ответил Алик, доставая из кармана какую-то склянку. — Я припас на случай дождя, чтобы можно было быстро добраться до дома.
Он передал склянку Нике. В ней плескалось что-то тягучее и темно-зеленое.
— Это зелье, — объяснил Алик. — Мы зовем его Телепортация. Выпей и громко скажи, куда хочешь попасть.
Ника подозрительно покосилась на него.
— Да не бойся ты, — улыбнулся Алик, — не отравлю же я тебя! И еще…
Он порылся в карманах и вытащил спичечный коробок с каким-то порош-ком.
— А это Порошок Копий. Посыпь на торт, и рядом окажется его копия. Такая же вкусная, таких же размеров.
Он задорно подмигнул Веронике.
Ника, чуть поколебавшись, откупорила склянку и сделала глоток. Телепортация была похожа на сироп от кашля — с мятой и другими травами.
— Деревня Баб-Ёжкино, Первая улица, дом шесть! — крикнула она, и, уверенная, что ее разыгрывают, приготовилась услышать взрыв смеха. Но тут в глазах у нее потемнело, а когда посветлело, Ника осознала, что стоит посреди своего дома, на кухне. Она ошарашено оглядела и ощупала себя, не веря себе самой. У нее все получилось! Она действительно телепортировала!
Однако времени терять было нельзя. Увидев на столе вожделенный чернич-ный торт, Ника быстро подошла к выпечке и посыпала ее Порошком Копий, который с тихим щелчком растворился в воздухе.
Секунду-другую ничего не происходило, как вдруг раздался тихий звон, и вот уже на столе стояло целых два черничных торта.
Ника открыла рот. Настороженно понюхав и оглядев со всех сторон копию, она ткнула пальцем в крем и попробовала.
— Вкусно, — резюмировала Ника, отыскивая, во что бы завернуть лакомство.
Под руку подвернулась большая коробка из-под собачьего корма. Запихнув в нее торт, Ника спешно глотнула из склянки.
— Деревня Баб-Ёжкино, лес, поляна с огромными елями.
В глазах на мгновение потемнело и тут же снова посветлело.
— Спасибо, — сказала Ника, отдавая Алику зелье и Порошок. — Просто класс!
— У тебя скоро будет много зелий, — мягко сказал Белов.
— Да, — кивнула Ника, немного погрустнев.
— Собачий корм? — изумился Павел, отнимая у девочки коробку. — Ты что, веснушка, рехнулась?
— Никогда не суди по упаковке, — философски заметила Ника, вытаскивая торт из коробки.
— Ну, теперь у нас просто пир горой! — обрадовалась Ада, водружая торт посреди одеяла. Все расселись по периметру покрывала.
— Как поживает дядя Лаврентий? — сладким голоском спросила Рая, намазы-вая хлеб джемом.
— Просто чудесно, — холодно ответила Ника, нанизывая на вилку сосиску.
— Э…, - начала Ада, — Ника, завтра ночью полнолуние… ну и…
— Хорошо, — перебила ее Ника, улыбаясь, — всю ночь не спать, верно?
— Мы решили остаться ночевать здесь, — бодро сообщил Алик, протягивая Нике майонез. — Я принесу спальные мешки, у меня их много.
— Я с вами, — с готовностью откликнулась Ника, — мать меня отпустит.
— Уверена? — спросила Ада, охотясь за пельменем.
— Ага, — кивнула Ника.
Внезапно она увидела собаку, пробирающуюся сквозь кусты.
— Сэлли! — позвала она болонку. Собака радостно кинулась к хозяйке.
— Твоя собака? — спросил Брайан.
— Моя.
— Ну так знай — она на тебя обиделась!
— Из-за чего? — удивилась Ника, оттаскивая к себе собаку, жадно поглядывающую на сосиску в руках у Крыловой.
— Оттого, что ты утром свалила ей в миску свою недоеденную манную кашу, — проговорил Брайан, внимательно следя за Сэлли.
— Прости меня, Сэлли, — воскликнула Ника, стискивая болонку в объятьях. Она взяла из тарелки кусочек сосиски и протянула собаке.
— На вот, съешь, в знак примирения!
Сэлли придирчиво обнюхала сосиску и отвернулась.
— Ей мало, — перевел Брайан.
— Нет, Сэлли, ну ты и наглая! — поразилась Ника, выпуская собаку из рук.
— Вся в хозяйку! — поддела Нику Рая. Все засмеялись, даже сама Ника.
Покрутившись некоторое время вокруг ребят, Сэлли нашла уютное местечко под елью и улеглась спать.
— Не могу больше есть, — пожаловался Павел, выпуская ложку из рук, — курить охота!
— Чушь, — возразила Ада, откусывая от торта, — ты просто выпендриваешься, а на самом деле ты табак терпеть не можешь!
Павел не нашел, что ответить, и потянулся.
— Веснушка, а лет тебе сколько?
— Четырнадцать будет шестого января, — небрежно ответила Ника.
— Шестого января? — почему-то переспросил Брайан. — Ты родилась в Сочельник?
— Да, — пожала плечами Вероника, — а что здесь такого?
Вместо ответа Таунс вытащил из кармана джинсов письмо от деда Ники и пробежал его глазами.
— Вот, — он ткнул пальцем в одну из строчек, — Ферапонт пишет, что странный сон ему приснился именно в Сочельник, — Брайан поглядел на Нику, — и я думаю, что это символично.
Ника задумалась.
— Это-то ладно, — подала голос Ада, позабывшая о черничном торте, — тебе еще что-нибудь узнать удалось?
Таунс кивнул.
— Сегодня утром я немного покопался в Интернете, — начал он, озабоченно взлохмачивая русые волосы. — И нашел кое-что о Солнечном камне.
— Солнечный камень? — переспросила Крылова, отхлебывая из кружки с морсом. — Это еще что такое?
Таунс снова ткнул пальцем в письмо:
— Ферапонт пишет, что во втором сне увидел горы Солнечного камня, — отве-тил он, многозначительно глядя на друзей. — Солнечный камень! В Интернете есть указание: в семнадцатом веке так называли янтарь!
— Янтарь? — переспросила Ника. Она ровным счетом ничего не понимала.
— Подожди-ка, — вдруг медленно проговорила Ада, выронив торт, — не значит ли это…
— Я тоже об этом подумал, — кивнул Брайан, повертев в руках свой аквамарин, висевший на шее.
— Отлично, теперь объясните мне! — потребовала Ника.
Ада вздохнула:
— Знаешь, Ника, — начала она, — у каждого из нас есть свой амулет. Так назы-ваемые камни Силы. В них заключается вся наша Сила. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю — это не физическая Сила, а скорее духовная. Без них мы беспомощны, но нужно приложить очень много усилий, чтобы отнять у ведуна его камень. Эти камни дают тому, кто его носит, огромнейшие возможности, и это плохо.
— Почему же? — удивилась Ника. — Вы же всемогущи! Об этом можно только мечтать!
Ада вздохнула и покачала головой. Рая презрительно скривилась.
— Во-первых, мы можем далеко не все, — сказала Краснова, — а во-вторых, представь, если найдется ведун, по-настоящему сильный, да еще с дурными помыслами, что тогда? Что, если он сможет отобрать у нас камни Силы? Мы же станем никем, понимаешь, Ника, никем! Обыкновенными подростками! Именно в этом причина нашего вымирания.
— Правда? — удивилась Ника.
— Да, — кивнула Ада, возвращаясь к черничному торту. — Кто-то отнимает у ведунов их камни Силы, и мы боимся, что этот кто-то доберется до нас.
— А при чем тут янтарь? — спросила Ника.
— Мы думаем, это твой камень Силы, — вклинился в разговор Брайан, — у всех он свой и соответствует сущности своего владельца. Смотри, у меня — аквамарин, у Алика — кварц, у Павла — рубин, у Раи — белый жемчуг, а у Ады — черный оникс.
Ника поглядела на камни, висевшие у ребят на шеях.
— Получается, мой камень — янтарь?
Брайан кивнул:
— Похоже на то.
— Тем не менее, — подал голос Алик, — все это выяснится завтра ночью.
Ника кивнула, надолго задумавшись.
Приближался полдень. В воздухе висело марево. Солнце палило нещадно, и так же нещадно кусались комары. Павел разлегся на травке, жуя соломинку и изредка поглядывая на Крылову. Немного погодя он задремал.
