Александр Закладной - Там, где наши сердца
Мы вернулись к своему столику.
– Что он хотел? – спросил я.
– Не знаю, – задумчиво произнес Шольц. – Он сказал, что я симпатичный и что у меня красивые глаза. Неужели я действительно симпатичный?
– Красавец, – ухмыльнулся Леша, сделав ударение на последнем слоге.
– Наверное, голубой, – зевнул я. – Сейчас голубые через одного попадаются.
– Надо было ему еще добавить, – пробурчал Бельмуд.
Через час я нашел Глайзера, но зато потерял всех остальных. Макс стоял в углу в окружении обкуренных и поэтому очень раскованных девочек.
– Хай, – сказала одна из них, проникновенно взглянув на меня.
– Хай, – буркнул я и спросил у Глайзера: – Куда все подевались? Я всех потерял.
– Потерял, – сочувственно загудели девушки, бессмысленно улыбаясь.
Глайзер передернул плечами и отсутствующе произнес:
– Все ушли. Ушел Швед, ушел Бельмуд, ушел Шольц. Все ушли.
Из его ответа я сделал вывод, что Макс находится в таком же состоянии, что и его новые подруги. Пока я смотрел на них, крашеная шатенка приобняла меня за талию и спросила, растягивая слова:
– Как тебя зовут?
– Андрей, – с усмешкой сказал я. Мне начинало это нравится.
Наклонившись, я попытался поцеловать ее. Девушка сразу же пошла мне навстречу. Вскоре я узнал, что ее звали Ирой.
– Угости меня ром-колой, – сказала она, сложив губки бантиком.
Обычно я не очень ведусь на такие разговоры, но от этой девушки мне вдруг захотелось большего. Я подумал и отвел ее к барной стойке. Одной ром-колой, правда, дело не ограничилось, и спиртным мы с ней нагрузились донельзя. Потом снова начались танцы.
– Слушай, – томно сказала она. – Ты так меня заводишь…
Я что-то невнятно промычал, целуя ее в шею. Откуда-то из синевы табачного дыма вынырнул Глайзер. Вклинившись между мной и Ирой, он возбужденно зашептал мне на ухо:
– Бери эту подругу с собой. Сейчас поедем ко мне на дачу. Купим еще водки по пути. Та дура, которую я подцепил, уже совсем невменяемая, но пока доедем, оклемается, думаю.
– Остальные, что, действительно ушли? – спросил я.
– Глаза протри! – закричал Глайзер. – Где ты их здесь видишь? Бар еще здесь, но он встретил свою знакомую и никуда не хочет идти. Да и вообще, уже практически утро.
– Да? – удивился я и автоматически повернулся к Ире:
– Поедем на дачу к Максу?
– Можно, – без паузы выдохнула девушка.
Я благодарно поцеловал ее и кивнул Максиму:
– Через пять минут встречаемся у входа.
Глайзер исчез, а на мое плечо внезапно опустилась чья-то рука.
– Ты к моей дэвушьке пристаешь! – тонким голосом сказало мне небритое и ужасно опухшее лицо, принадлежавшее какому-то грузину.
– Что? – презрительно спросил я.
– Ты ее обнимаешь! – заорал он, злобно ощерив рот. – Шен ацхунэ чеми гого! Чеми гого!
Я уловил только слово «гого» и решил, что это его имя.
– Гога, что ты хочешь?
Ира убрала руку с моей талии.
– Дато, успокойся, – быстро произнесла она. – Все нормально.
Похоже, она его все-таки знала. Меня это расстроило.
– Идем поговорим, слюшай! – проревел он мне, толкая к выходу. Возле нас мрачной тучей столпились его друзья.
В толпе танцующих, к моему счастью, я увидел Илью, обнимавшегося с незнакомой мне рыжей девчонкой. Она доверчиво висела у него на шее, и мне было чертовски жаль мешать им. Но я помешал.
– Щорс, отстань, – раздраженно сказал Илья. Его девушка вопросительно посмотрела на меня.
– Проблемы, – сказал я, кивнув на грузинов.
Бар отпустил девушку.
– Блин, – резко бросил он. – Андрюха, как ты меня томишь!
Я не стал ждать, пока он выскажется до конца, и быстро произнес:
– Найди Глайзера – он здесь где-то – и выходи.
На улице я увидел совершенно нерадостную картину. Меня окружало пять грузинов, и ни один из них, похоже, не хотел со мной дружить.
– Ты дэвушку обидел, – произнес Дато.
– Обидел… – отозвались эхом остальные.
– Так, – сказал я. – Вас, я вижу, до фига, а я один. Хотите что-то решать – давай подождем моих друзей – сейчас они спустятся.
Слава богу, пока мои слова пытались проникнуть в их недоразвитые мозги, подоспели Глайзер с Баром. Увидев кавказско-небритое лицо Макса – точно такое же, как и у них, дети гор переглянулись. Глайзер и стал вести «базар».
– В чем дело? – требовательно спросил он, надвигаясь на самого крупного кавказца, которого, по-видимому, счел главным.
– Не ори, – сказал тот, ткнув в меня толстым пальцем с золотым перстнем. – Этот к нашей девушке приставал.
– Ты в меня пальцем не тычь, – бросил я. – Водку вместе не пили.
– Нашу? – насмешливо переспросил Макс. – Вы что, ее по очереди…?
– Закрой рот, – просипел Дато.
Глайзер убрал улыбку.
– Хорошо. Вы все пьяные, вам хочется размяться. При чем тут эти телки? Что за тупая предъява? Идите малолеток шугайте!
Самый крупный грузин повторил свои претензии.
– Хо, – сказали его друзья.
Я разозлился.
– Пока я на нее кучу бабок тратил, – воскликнул я, – вас не было ни фига! А сейчас бац – вылезли, как черти из коробочки!
– Он просто познакомился с подругой, – вступил наконец в разговор Бар. – У нее на лбу не написано, что она пришла с вами.
– Да, – сказал Глайзер. – Если бы вы с самого начала были с ними, то не правы были бы мы. Ну а так…
Илья, непонятно почему решивший вдруг сыграть роль оскорбленного в лучших чувствах человека, заорал:
– И вообще, вы бараны!
Лишь ораторское мастерство Макса предотвратило драку. Еще через десять минут Дато пробурчал:
– Арвици… Ну хорошо.
В голове его друзей что-то перемкнуло. Один из них сказал нам:
– Надо выпить.
– Без базара, – откликнулся Глайзер и повернулся ко мне: – Это, похоже, и в самом деле их телки. Облом. Придется других искать.
– Без меня, – устало сказал я. – Пойду-ка я домой.
Максим пожал плечами. Дато пробурчал себе под нос:
– Нахвамдэс.
– Что значит «нахвамдэс»? – спросил я.
– Пока, – объяснил один из его друзей.
Я усмехнулся.
– Ну пока.
Несмотря на предрассветный час, на автобусной остановке толпилось довольно много подгулявшей молодежи, возвращающейся из «Аквариума». Я присел на скамейку. Возле меня зябко ежилась девушка с дискотеки – та, которую звали Лилит.
– Привет, Гюльчатай, – без улыбки сказал я. – Куда тебе ехать?
– Туда же, куда и тебе, – произнесла она.
Я подумал, что стал туго соображать.
– С чего это вдруг?
Лилит засмеялась.
– Вот. Танцевал со мной, а даже не знаешь, что в одном доме живем. Я и тебя знаю, и твоих друзей.
– Понятно, – равнодушно произнес я.
– А позавчера вечером ты был пьяный и ругался с продавщицей из ларька. А потом пришел твой друг, нерусский, и она закрылась в ларьке и боялась выходить.
Эта девушка была слишком уж разговорчивой. На мою измученную хмелем голову ее разговоры действовали угнетающе.
– Нерусский – это Глайзер, что ли? – тускло спросил я, пытаясь выудить из своей головы хотя бы одну трезвую мысль.
Лилит остановила машину, за рулем которой сидел веселый субъект с огромной бородой, в которую, он, вероятно, укутывался по ночам. Хохотнув, он запросил сумму в три раза больше обычной. Я стал вяло торговаться, и в конце концов мы сошлись на пяти гривнах.
Машина поехала, и я, откинувшись на сиденье, закрыл глаза. Но Лилит не хотела оставлять меня в покое.
– Где ты свою подругу потеряла? – спросил я, поняв, что уснуть мне не удастся.
– Светка с мальчиком познакомилась. Она позже домой приедет, – сказала Лилит, махнув рукой.
– А ты, значит, не познакомилась?
– Еще познакомится, – встрял водитель. – Дело молодое.
Девушка замолчала. Я украдкой оглядел ее. Она определенно была в моем вкусе.
– У Светки недавно такой случай был! – воскликнула Лилит. – Неделю назад ей восемнадцать лет исполнилось, и она с парашютом прыгнула. Хотела своему бывшему парню показать, на что способна. Пригласила его, друзей своих. А когда ее начали укомплектовывать, запаниковала.
– Как это? – спросил я. – Должна же была быть какая-то подготовка?
– Она в паре с инструктором прыгнула, – объяснила девушка.
– С тандем-мастером, – обернувшись, сказал водитель.
Лилит кивнула.
– Ну да. Они привязались друг к другу и прыгнули. А инструктор был молодой и когда увидел, что Светка от страха ничего не соображает, решил пошутить и крикнул: «Парашют не раскрылся! Сейчас разобьемся!» Светка там сразу и отключилась.
Водитель, снова обернувшись, бросил:
– За такие вещи можно было и в суд подать.
Я промолчал, и он, коварно воспользовавшись этим, стал рассказывать про многочисленные случаи нападений на его машину. Рассказ был захватывающим, в духе Рэмбо – с погонями и перестрелками, и в конце концов у меня создалось впечатление, что все бандиты нашего славного города только тем и занимались, что, потеряв покой и сон, выслеживали старую раздолбанную «Волгу» и ее лихого водителя. Если учесть, что он всегда побеждал их всякими хитроумными способами, бандиты, видимо, были очень недовольны.
