Мила Иванцова - Живые книги
От этих слов у Женьки будто шерсть становилась дыбом, и она снова пыталась пореже пересекаться в общем пространстве с отчимом, которого мама побаивалась и возражать ему не смела.
Последние годы Женькина жизнь шла словно в трех параллельных коридорах — домашнем, рабочем и дворовом. Счастье еще, что работа нашлась неплохая. Закончив после обычной школы школу парикмахеров, а заодно и курс маникюра, Женька приглядывала и подыскивала себе место, как вдруг ей предложили должность администратора в небольшом салоне на три кресла и с уголком для маникюра-педикюра. Сначала речь шла о временной работе вместо женщины, сломавшей ногу, а затем девушка прижилась там и понравилась хозяйке заведения своей опрятностью, ответственностью, сообразительностью и умением налаживать контакт с клиентами и с персоналом.
Женька работала в парикмахерской в режиме «3 на 3» — то есть три дня были загружены работой с восьми утра до восьми вечера, а потом ее сменяла напарница, и девушка получала передышку в три дня, которые заполняла по своему усмотрению. Иногда ее приглашали домой подстричь кого-то из знакомых и сделать укладку, возможно, покрасить… Бывало, вооружалась специальным чемоданчиком с инструментами и отправлялась делать кому-то маникюр на дому, но больше всего любила редкие приглашения на раннее утро — делать прическу взволнованной невесте. Эта работа приносила и деньги, и расширение девичьего кругозора. Ой, чего, было, не наслушаешься от невесты и ее подружек в последние часы перед тем, как придут жених с друзьями предлагать за нее «выкуп» и вскоре занесет она свою ножку над рушником!
Довольные клиентки передавали Женькин телефон друг другу, и девушка всегда имела свой небольшой приработок. Правда, в парикмахерской у нее не со всеми сложились идеальные отношения, но она и не надеялась, что такое вообще бывает — за ее недолгий век идеального вокруг было мало.
Женька нашла через газету объявлений эту комнату, сходила на просмотр, договорилась с хозяйкой и решила съхать из дому, когда никого не будет. Вещи она упаковала заранее, а накануне пережила разборки с матерью. Поэтому, когда сегодня выставила к порогу две большие клетчатые сумки и оглянулась на отгороженный для нее еще отцом угол квадратной прихожей, осознала, что он опустел. Этот домик ее детства, похожий на маленькое купе без окна, словно упрекал своей пустотой. Разве что настенная полка с книгами и несколько рядов маленьких сувениров вдоль них остались на виду. Подаренные когда-то мягкие игрушки еще вчера пошли одна за другой в картонную коробку под кроватью, тоже молча упрекая и напоминая каждая свою историю. Только рыжий плюшевый мишка, неожиданный подарок от мамы на восемнадцатилетие, отправлялся с нею в новую взрослую жизнь, упакованный вместе с одеждой и косметикой.
Женька вздохнула, стиснула зубы, сдержала предательские слезы прощания с детством, каким бы оно ни было, взволнованная от неуверенности в будущем, от тревоги перед последствиями перемен, которые сама себе устроила, но жить, как раньше, уже нельзя было. А кроме того, у нее задерживались месячные и были причины нервничать еще и из-за этого.
На лестнице за дверью ждал Илья, который давно уж поглядывал на нее неравнодушным глазом, а после той вечерней грозы с поцелуями, видимо, решил, что из этого что-то получится. Женька же все еще не определилась, потому что парень этот был не совсем таким, как другие «на районе», хотя и росли все вместе. Пожалуй, только он один из всех был ребенком из приличной семьи, где родители не разводились, не «сидели», не пили, не дрались, его не обижали, а наоборот — относились по-человечески, платили за обучение и всячески поддерживали. Почти идеальная картинка! И почему такому парню не хватало именно ее, Женьки?!
Но вчерашнее предложение помочь с переездом было принято, Илья подхватил обе сумки, Женька повесила еще одну через плечо, заперла дверь, и они вошли в лифт.
— Не передумала? — спросил ее Илья.
— Нет.
— Не будешь жалеть?
— Жизнь покажет. Но все равно вряд ли вернусь. По крайней мере, жить. Буду ходить к маме. На блины, — улыбнулась она и тряхнула волосами.
Илья наклонился, уперся лбом в ее макушку и замер. Мог бы — обнял ее, маленькую… Так захотелось вдруг защитить ее от всяких невзгод… Но руки его были заняты сумками, и он сделал, что сделал, прошептав при этом:
— Не переживай. Все разрулится. Я что-нибудь придумаю.
— Ой! — сердито тряхнула головой Женька. — Еще ты мне начни! Придумает он! Не трогай меня сегодня! И без тебя…
— Не трогаю, — вздохнул Илья.
У подъезда стояло такси. Парень двинулся к нему.
— Ты бы еще контейнер заказал! — прошипела от неожиданности Женька, но не стала ругать его на глазах у любопытных бабушек и молодых мамаш с детьми, которые топтались неподалеку, а уверенным шагом направилась к машине.
— Садись, не бурчи уж, не на скутере же тебя перевозить? — Илья забросил сумки в багажник и открыл перед девушкой дверь.
Скутер с недавних пор у него действительно был, правда, не очень годился для грузовых перевозок.
Первое, что сказала хозяйка, пожилая и одинокая Ольга Яковлевна, прозвучало так:
— Только никаких парней! — Она загородила собою проход, увидев за спиной квартирантки высокого юношу с двумя сумками в руках. — Мы же договаривались?! Никаких парней! Сын позволил мне сдавать комнату, но никакого борделя здесь не допустит, хоть и живет отдельно.
— Да-да, Ольга Яковлевна! Это Илья, мой двоюродный брат, он просто помог мне перевезти вещи, не переживайте. Мы поставим в комнату и пойдем.
— Поставь в коридоре, мы сами разберемся! — сказала хозяйка Илье, указывая худой рукой на пол у стены.
Илья переступил порог, поставил сумки и сделал шаг назад.
— Жень, я подожду на улице!
— Ага, я скоро, — махнула ему Женька и потащила одну сумку в конец коридора, в комнату, где собиралась начинать самостоятельную жизнь.
— Не обижайся, — примирительно сказала хозяйка, — но у меня был прецедент, едва избавилась от того борделя. Такие здесь кавалеры ходили, что я боялась из своей комнаты нос высунуть! Вызывала сына, чтобы разобрался с ними…
— Понимаю, — сказала Женька, толкая дверь.
— Вот ключ. Твоя территория закрывается. Чтобы не думала, что я буду шарить в твоих вещах или просто совать свой нос. — Она протянула на исчерченной линиями жизни старческой ладони небольшой желтенький ключик.
— Было бы в чем тут шарить! — хмыкнула Женька, но оценила подход хозяйки к вопросу приватности.
— Ну, обживайся. С питанием решай сама, я почти не готовлю, старая уже, есть не хочется, перебиваюсь тем-сем. Ты молодая, тебе силы нужны. Но я тебе сдала комнату — и на этом мои услуги заканчиваются. Поняла?
— Конечно! Я и не собиралась у вас столоваться, не волнуйтесь!
— Ну и хорошо, — вздохнула старушка и побрела в свою комнату.
— Ольга Яковлевна! А ключи от входной двери? — вскрикнула ей вслед Женька.
— И чего так кричать? Я не глухая! — оглянулась она. — Вон, в дверях торчат, вынь, и будут твои.
— У меня есть идея! — улыбнулся Женьке Илья, когда та вышла из подъезда.
— Ну? — не слишком весело отреагировала девушка.
— Поехали кататься на кораблике? Посмотри, какая погода! Типа, откроем сезон. Отпразднуем начало твоей самостоятельной жизни, — заглянул он в глаза Женьке.
— На кораблике? — на мгновение заколебалась она и посмотрела в небо, а затем в ту сторону, где за старыми домами, за промзоной и за домами новыми был Днепр, она это и знала, и чувствовала нутром.
— Угу. Дождя сегодня не будет. А если и будет — то тоже ничего, — двусмысленно улыбнулся Илья.
— Нет. Не поеду! — твердо сказала Женька, и даже сама удивилась, почему отказалась, ведь прогулка по Днепру была бы настоящим праздником. Но Илья… Не хотела она привязываться к этому парню общими воспоминаниями об удовольствии «на двоих», не была еще уверена в себе, боялась, что чем больше воспоминаний о совместном хорошем, тем труднее будет «рубить канаты».
— Почему? — удивился парень.
— Без «почему». Просто так. Не могу. Не хочу. Тебя не касается!
— Ну, пойдем где-то пива выпьем? Или кофе? Угощаю пирожными! — улыбнулся Илья.
— Кофе? С пирожными? — на мгновение задумалась Женька, и что-то неуловимое мелькнуло в ее глазах. — Да! Кофе! Но без тебя. Извини, я совсем забыла, мне надо крутонутися в одно место. По делу. Извини. Спасибо, что помог!
Женька поднялась на цыпочки и чмокнула Илью в щеку — как делали на прощание все в той дворовой компании, которая была для них общей.
Илья вздохнул и развел руками.
— Пообещай, что в другой раз…
— Ага! И кораблик, и кофе, и пирожные, да-да, и все капризы! — уже удаляясь от него упругой походкой, кивала и махала рукой девушка.
