Рэй Дуглас Брэдбери - Маски (сборник)
Она стояла, растирая худые белые локти, чтобы подавить озноб. Шесть часов. Пора бы Хэнку возвращаться. Она прислушалась и с облегчением услышала, как машина заезжает в гараж. Через мгновение донеслись шаги перед парадным входом, раздался звонок в дверь. Это не Хэнк! С какой стати он будет звонить?
Она отворила дверь.
Перед ней стоял человек в маске смерти.
– Хэнк!
– Нравится? – поинтересовался он.
– Ужас! Заходи.
Он не двигался. Она повторила свое требование.
– Нет, – сказал он.
– Не дури. Холодно же, – сказала она.
Нехотя он вошел внутрь.
– Где ты ее раздобыл?
Она потянулась к нему, чтобы снять маску.
– Нет.
Он схватил ее за запястья.
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Но сначала сними этот кошмар.
– Нет. Я должен поговорить с тобой в маске. Может, ты поможешь мне разобраться.
– Что за странные речи!
Ей стало очень холодно, и она отступила к огню.
– Что-то случилось по дороге домой?
– Да. Я сидел в трамвае, и вдруг мне в голову пришла потешная мысль – напялить эту маску. Что я и сделал. И только я ее надел…
Он сжал маску руками с обоих боков.
– Произошла престранная штука: у меня заледенело лицо. Я почувствовал, как маска примерзла к лицу, и я не смог ее сорвать. Мне не захотелось. И внезапно мне в голову пришла странная мысль о том, что я всемогущ. Я почувствовал, что стоит мне щелкнуть кого-нибудь пальцами, как этот кто-нибудь грохнется замертво.
– Будет достаточно и одного взгляда на маску, – засмеялась она.
– Ты любишь меня? – спросил он.
– О, да, да, я люблю тебя, – сказала она.
– Ты любишь мое лицо, – сказал он.
– О нет, я люблю твой голос, все, что в тебе есть.
– Ты уверена, что дело не в лице?
– Да, отчасти и в лице. Важно всё, но главное, ты в совокупности.
– А если бы у меня было другое лицо?
– Теперь ты надо мной подтруниваешь, а я этого не люблю.
Каждый вечер в шесть часов она приходила к двери.
– Скажите ей, пусть убирается, – велел мистер Суббота.
– Кто она? – спросил Раздражительный.
– Откуда мне знать? Какая-то женщина. Не та, так эта.
– Но она не уходит.
– Так позовите полицию.
– Кажется, у вас и так хватает проблем с полицией.
– Тогда бросьте ей баранье ребрышко, будьте добры.
– Вы, однако, изощренно жестоки.
– Это я-то изощренно жесток? Жизнь есть процесс экспансии, а женщина норовит подвергнуть его сжатию.
– Она тоже?
– Она занимается экспансией всю дорогу. Она проститутка, до ужаса экспансивна и наслаждается жизнью. А теперь она нашла меня и собирается взять меня в оборот.
Раздражительный прикрыл рот рукой.
Мистер С. откинулся на спинку стула, положив нож и вилку.
– Очень смешно?
– То, что проститутка готова ради вас покончить со своим ремеслом – и впрямь забавно. Даже очень. И печально.
– Попридержите свои эмоции. Просто скажите ей, чтобы убиралась. Женщина подобна морскому существу наутилусу, которое отыскивает новую раковину и перебирается из одной раковины в другую, довольная своим обиталищем. Женщина – подобна улитке. Она обладает свойством протискиваться в самую непролазную щель между створками раковины (мужчины) и выгрызать всю плоть между створками. Скажите, что я не хочу провести всю оставшуюся жизнь лишь с ней, с ней и опять с ней. Скажите же ей.
Раздражительный вышел, и из-за двери донеслись звуки потасовки. На мгновение в поле зрения ворвалась молодая женщина, которую догонял Раздражительный.
– Вот ты где, – вопила она, подбегая к нему, но остановилась, завидев маску. – Ты меня не проведешь! Маска другая, а ты тот же самый!
– Это неслыханное оскорбление! – закричал он. – Но раз уж ты высказалась, позволь мне продолжить прием пищи.
– Я сяду и буду раскуривать для тебя сигареты, – сказала она.
– Раздражительный, – позвал мистер С.
Раздражительный шагнул вперед.
– Я люблю тебя, – сказала она.
– Держи себя в рамках приличий в присутствии посторонних. Здесь же Раздражительный.
– Мне безразлично, – сказала она. – Я знаю твою тайну, и мы так похожи, и только тебя я люблю.
– О, ради всего святого! Сейчас моя маска раскалится. Наверное, я очень зол и обескуражен. Раздражительный, выйди ненадолго, потом возвращайся. Я попытаюсь вразумить эту неразумную женщину, а потом мы перекинемся в картишки.
Раздражительный вышел.
– Итак, – сказал мистер С. и посмотрел на женщину, которая взглянула на него своими блестящими смышлеными глазами.
– Ну? – сказал он.
Она молчала.
– Садись, – сказал он отрывисто, тыкая вилкой. – Не люблю, когда стоят.
Она села.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Никак, – ответила она, усмехаясь, – сама прихожу.
– Это точно.
– Я знаю, кто ты, – сказала она.
– Кто же я?
– Мистер Встречный-Поперечный.
– А я знаю тебя, – сказал он.
– Кто я?
– Ты – САМКА, ты Цирцея, которая превращает мужчин в свиней.
– Которыми они и являются поначалу. Дело женщины возвращать их из свинского состояния в человеческое.
– Твои амбиции такие же большие, как…
– Как твои, – закончила она за него.
– А! – Он аккуратно вытер салфеткой пальцы. Развернул свой стул, чтобы видеть ее. – Тебе повезло, что я в маске, а то я устроил бы тебе головомойку.
– Я так напугана, – сказала она.
– Еще бы.
– В самом деле.
– Как тебя зовут?
– Тебя это наконец заинтересовало?
– Откровенно говоря, да.
– И ты не отошлешь меня через час-другой?
– Можешь переночевать.
– Быстро же ты управляешься.
– Итак, имя?
– Я же сказала – Никак.
Он взглянул на нее, положив руки на колени. Под глазными прорезями маски его взгляд был настороженным и встревоженным. Наконец, после долгой паузы, с его губ сорвался тихий смех.
Он выставил ее, став на время одним-единственным человеком.
Она покончила с собой.
Затем он, запутавшись в собственной персоне, сражается за то, чтобы стать единым в тысяче лиц, каким он некогда был и едва не терпит поражение.
IV группа фрагментов – нисходящая спираль
Первоначальный конспект и пространное повествование Брэдбери указывают на то, что нарастающий разлад Латтинга с обществом в конце концов приведет к осложнениям с полицией, судебным разбирательствам и психологической экспертизе. Два восстановленных из папки с «Масками» фрагмента намечают первый этап его пути к самоуничтожению.
В обоих отрывочных эпизодах незнакомец в маске позаимствован из первоначального повествования, в котором «раскрывается внутренняя жизнь его ближайших друзей». Как предопределяет Брэдбери в плане романа, главный герой теперь сталкивает незнакомцев «на улице, на работе или в своей гостиной с их собственными образами и подобиями», преследуя более углубленную культурную цель: «он открывает им глаза на роль, которую они играют в мире». Эта игра представляет собой большую опасность, и ее последствия (тюрьма или психлечебница) навсегда лишат его тысячи лиц.
В первом фрагменте он вызывает негодование полиции, выдавая себя за «прокалывателя воздушных шариков» и «подрывателя мыльных пузырей», дабы развеять культурные иллюзии, которые делают жизнь в данном обществе более или менее переносимой. Затем он преднамеренно вызывает раздражение женщины в автобусе, отказывая ей в пустяковой беседе, которую она надеется завязать с потенциальным воздыхателем. Он высмеивает ее невежество в вопросах искусства и литературы, вплоть до того места, где фрагмент обрывается в конце третьей страницы. Но его слово в защиту великих писателей, композиторов и философов неубедительно и лишено вдохновения, так как он знает, что эти сокровища уже ускользнули из общественного сознания.
