Olga Koreneva - В барханах песочных часов. Экстремальный роман
Валин муж Николай, опорожнив пару бутылок столичной, осмелел и решил повернуть свадьбу в русло народных обычаев. Он поднялся и гаркнул что было мочи:
- Горько! Горько! Горько!
От неожиданности все вздрогнули, и за столом воцарилась неловкая тишина. Жених криво усмехнулся и торопливо чмокнул невесту в губы.
- Полный идиотизм, - буркнула Алена.
- Да кто же так целуется на свадьбе! - весело упрекнул жениха Николай, - как-то не по-русски! Вот как надо горько целоваться…
Он вылез из-за стола и было уже полез к Лене с объятьями, показать, как надо целовать невесту, но Трошин встал на его пути и увел на кухню.
- Какая-то американская свадьба получается, - не унимался Николай.
- Пусть как хотят, так и женятся, - успокоил его Трошин. - Пошли поговорим отдельно. Я по тебе соскучился здорово.
Тем временем в свободной комнате врубили музыку, и гости переместились туда. Там сразу стало тесно. Мягкая подсветка и грохот включенного на всю мощь магнитофона - все это создавало эффект небольшой дискотеки. Захмелевшие гости отплясывали упоенно, видимо, действовала особая аура трошинского дома, привыкшего к творческим тусовкам. Веселье захлестнуло всех. Фотограф Гена забыл свои общественные обязанности и вьюном вился вокруг Перепутской. Киру захватил водоворот эйфории. В танце она то извивалась, то дергалась, так что многочисленные детали ее замысловатой одежды как бы вообще растворились в воздухе.
- Эту Еву сегодня трахнут прямо на свадебном столе, - фыркнула Алена и пригласила на танец жениха. Повиснув на плечах Андрея, она принялась что-то жарко нашептывать ему прямо в ухо.
Лена смотрела на все это как-то отстраненно, ей казалось, что это вовсе не ее свадьба, а фантасмагорическая сцена из очередного бразильского сериала. Она вдруг отметила про себя, что ничего не чувствует ни к жениху, ни к старым друзьям своим, что все это ее лишь слегка забавляет да навевает скуку. Длинный-длинный сериал ее жизни, а может чужой жизни, которую какая-то высшая сила навязывает ей… Да, наконец-то она нашла определение всему тому, что с ней происходит, нашла точное слово: вся ее жизнь - сериал, который длится против ее воли. Она не выбирала эту жизнь, т а к у ю вот, все это ей навязано извне неизвестно кем, и что бы она не сделала, чтобы изменить ход событий, все равно, все равно… Все равно!
Она принялась рассматривать гостей с отстраненной полуулыбкой, потом отошла в сторонку, разглаживая ладонями короткую свою золотистую юбочку, к которой прилипли крошки торта. Из затененного угла она глядела на приглашенных. Ей казалось, что она за кулисами провинциального театрика, ждет своего выхода, наблюдая за действием на сцене. Вот длинноногий, усмехающийся, красивый, в общем, мужчина, весьма своеобразный, Паша Кирной. Он воспользовался увлечением фотографа, прыгающего вокруг Перепутской, вот он, этот Кирной, завладел фотоаппаратом. Ну надо же, как быстро фотокамера перешла в его распоряжение! Ловко! Он щелкает все без остановки. Снимает, сразу видно, впервые в жизни. Оп, пленка кончилась. Так, теперь Паша сунул Гене фотоаппарат, буквально впихнул ему в руки, а сам увлек Перепутскую на танец. Отплясывая быстрее музыки, они перемещаются по комнате, натыкаясь на танцующих. Лена слышит их разговор. О чем это? А, про попугая. Паша говорит:
- Как поживает Мастер? Он тебя не разочаровал?
- О! Чудная птичка! Я дала ему другое имя. “Мастер” это слишком грубо, неинтеллигентно. Его зовут Майкл. Ты представляешь, Паша, Майкл вчера объяснился мне в любви. Уму непостижимо!
- Да что ты говоришь! - удивился Кирной, - он же кроме “демонстрация” и “м-м…”, гм, никаких слов не знает, - проболтался, и тут же прикусил язык.
- Представь себе, знает, - хохотнула Кира. - Правда, почему-то Майкл называет меня Джульеттой! Странно…
- Ничего странного, первую жену Мастера, то есть Майкла, звали Джульеттой. И теперь все прекрасные дамы для него Джульетты. Это же так понятно, Кирочка!
- Да, да, я почувствовала, здесь какая-то тайна! - воскликнула Перепутская.
Алена и в этом танце была с женихом. Она рассказывала ему что-то, нежно поглаживая его плечо. Пьяненький жених блаженно улыбался и прижимал свою даму. Тетя Валя входила в комнату, громко покашливая, и снова выходила, нарочито шумя дверью. Наконец не выдержала, оттащила Лену за дверь и прошипела:
- Что эта редакторша себе позволяет, на жениха прямо вешается, бесстыжая! Прогнать ее надо со свадьбы!
- Да все нормально, это сейчас так принято, - успокоила тетку Лена, но тут ее взяла досада. «Черт знает что», подумала она, «наглая девка, что там у них было, наверняка неспроста все это, вот наглая девка!» Она уже намеревалась принять меры, прекратить все это и напомнить Андрею, кто его жена, но в этот самый момент Валя бесцеремонно выключила музыку и пригласила всех за стол.
На столе была свежая скатерть и очередная смена угощений. Гости шумно разместились. Бокалы наполнились, и тост произнес редактор альманаха, господин Перлов, как его шутливо представила Алена. Слово “господин” она изрекла, иронично ухмыльнувшись. Перлов долго рассуждал о деловых качествах жениха, о том, что Андрей хороший работник и талантливый литератор, и что, к тому же, в отличие от остальных, Нежный его абсолютно не раздражает. Потом что-то замямлил про идеального семьянина, и был посажен на место рывком жены за рукав пиджака.
Когда за идеального семьянина выпили, секретарь-машинистка Рита, похожая на вора в законе, сыгранного артистом Леоновым в фильме “Джентльмены удачи”, закусила сигарету и, пыхнув дымом в сторону Перлова, заявила:
- Вампир ты, Гоша, настоящий биовампир, всю редакцию вампиришь. После общения с тобой мы всю энергию теряем. Мы тебе об этом давно сказать собирались, да случая не предоставлялось.
- Нашли подходящий случай, - вступилась за мужа супруга. - А вообще-то, он и из меня всю кровь уже высосал. Напьется и гундит, и гундит. Ужас! Через три года после свадьбы определенно надо супругам отдельно жить! - заключила Перлова, многозначительно взглянув на новобрачных.
- Любовников надо иметь! - ввернула Алена.
- Какие тебе любовники! - на этот раз пыхнув дымом в лицо Алене, осадила ее секретарь-машинистка. - Ты же у нас лесбиянка!
За столом раздался дружный смех. Тетя Валя наклонилась к уху Лены и спросила:
- Что это еще такое, лиз…лизобяка?
- Когда женщина с женщиной спят как любовники, - тихо просветила ее Лена.
- Господи! - ахнула Валя и, покраснев, чуть не выронила большое блюдо с холодцом.
Поставив блюдо на стол, она быстро ушла на кухню поделиться с тетей Ниной потрясающей информацией.
- Нина! - воскликнула она с порога, - представляешь, гостечков нам Бог послал: один вампир, другая какая-то лизобяка, а эта, которая почти голышом приперлась, точно русалка. Ну чудеса!
Сидевший с Николаем за кухонным столом Трошин расхохотался и сказал:
- Валя, не бойся, это сейчас нормально. Как во всяком цивилизованном обществе.
- Что это за цивилизация, когда баба с бабой спит! - не унималась Валя. - Но что-то мне в это плохо верится. Видела я, как эта лизобяка на женишка нашего зенки пялит. Все у нее нормально в этом плане, никакой цивилизацией тут не пахнет.
В это время в гостиной послышались шум, суматоха. В кухню ворвался Кирной, зажимая нос платком. Следом за ним вбежали почти все гости. Ирина Николаевна быстро одела Иришку и бегом выбежала из квартиры.
- Что случилось?! - Трошин выронил рюмку из рук.
А случилось вот что. Захмелевший фотограф Гена совсем обалдел от Перепутской. Когда гости перешли в гостиную за стол, он уговорил Киру еще на одно танго. Оставшись в комнате наедине со своей дамой, Гена включил музыку и поплыл по волнам кайфа. Руки фотографа перестали ему подчиняться и стали жадно хватать полуобнаженные телеса партнерши. Кира попыталась вырваться из страстных объятий, но получилось, что она потянула его на себя, и оба завалились на диван. В самый критический момент, когда фотограф уже спустил с себя джинсы, в его разгоряченное страстью лицо ударила струя какого-то газа из авторучки, с которой Кира никогда не расставалась.
Вырубленный фотограф остался лежать в смешной позе на диване, а Кира выскочила из комнаты и включила свою “сирену” на полную катушку:
- Нахал! Насильник! Нахал! Насильник!
Гости вбежали в комнату, где развернулись трагические события, и тут же кинулись назад, вытирая слезы. Все было в густом желтом тумане, словно газовая камера. Жених не растерялся - зажав нос рукой, он пробежал к лоджии и распахнул дверь. Затем быстро вытащил за ноги из комнаты незадачливого ухажера Перепутской. Николай налил полное ведро холодной воды. Половину вылил Гене на голову, а остаток - прямо на мужские принадлежности. Гена задергался, застонал и открыл мутные глаза.
- Где я? - слабо произнес он.
