Виктор Пономарев - Записки рецидивиста
Я работал до обеда. После обеда не пошел, а Сашке сказал:
— Спросят, где я, скажи, заболел, голова сильно болит. Пойду на нарах полежу, понаблюдаю. Чую, наш момент подходит, все уже глухо торченые.
— Смотри, Дима, избить могут, — сказал Сашка.
— Ничего, Санек, у меня самого руки давно чешутся.
Я зашел в сарай, лег на нары, только головой в обратную сторону. В этом случае через окно сарая мне хорошо была видна хата чабанов и стоящие перед ней машины. Где-то часа через полтора послышались крики, песни. Из хаты на улицу вывалили гости и стали из пистолетов и ружей палить в воздух. Потом гости с главным виновником торжества попрыгали в машины, дали по газам и попылили по дороге. Тихо стало. Я немного задремал, но, услышав голоса, вмиг проснулся. Рядом журнал потрепанный и наполовину без страниц лежал, я взял его, открыл, с понтом читаю.
В сарай ввалили Казбек с Иваном, оба сильно пьяные. Казбек шел впереди, пиджак у него был расстегнут, за поясом брюк торчала «марья ивановна» (пистолет). Подошел к нарам.
— Слушай, ты зачем не работать, книга читать? Акадэмик? Давай, сука, поднимай, работай ходы, — сказал Казбек и ногой сильно ударил меня по бедру.
Я заскрипел зубами, и не столько от боли, сколько от злости. За двадцать шесть лет тюрем и зон ни одна падла не смела так со мной обращаться, а тут какая-то мразь так меня оскорбила. С понтом от боли я перевернулся на другой бок к краю нар. Согнул ногу и одной рукой обхватил ее, подтянув колено к подбородку. Правой рукой в это время из-под матраца выхватил топорик, на нарах вскочил на ноги и от всей масти обухом врезал Казбеку промеж глаз. Такой прыти тот не ожидал, как подрубленный, распластался спиной по полу. Иван, увидев эту картину, развернулся и стал делать «ноги, мои ноги», но дальше дверей не ушел. Я бросил «козырь» ему в затылок, в свое время на лесоповале я натаскался этому делу. В самый последний момент Иван, хватаясь рукой за косяк двери, немного отклонил «калган», и топорик воткнулся ему за ухом. Иван распластался лицом вниз прямо в дверях сарая.
Я присел на нарах, немного успокоился, понаблюдал за «клиентами», те не двигались. Выглянул в окно, тишина, возле чабанской хаты никакого шевеления. Из-за угла дома выглядывала красная морда хозяйских «Жигулей». Неужели мой шанс подвалил, подумал я, надо действовать.
Быстро соскочил с нар, выхватил у Казбека из-за пояса пистолет, у Ивана — кинжал в ножнах и побежал к кошаре.
— Санек! — крикнул я.
Санек вышел, увидел мое взволнованное лицо, спросил:
— Дим Димыч, что с тобой? Лица на тебе нет.
— Санек, ты машину водишь?
— Какой разговор, в армии первый класс получил. А что?
— Надо сваливать. Я сейчас «грохнул» Казбека с Иваном. Кажется, в хате никого не осталось, вся кодла с Султаном на тачках свалила куда-то.
— Это они в поселок к блядям поехали.
Мы кинулись к дому чабанов, на всякий случай я передернул затвор у «макарова». Заскочили в дом, никого, только в маленькой комнате спала пьяная Людка. Выскочили на улицу, Санек открыл дверцу машины, закричал:
— О! Да тут и ключи. Садись, Дима, поехали.
— Да куда в рваных стеганках ехать? Пойдем в хату, переоденемся, я там на вешалке барахло клевое видел.
Мы снова вошли в дом. В прихожей висели приличные шмотки, две кожаные куртки, плащ, пиджак, шляпа и кепка «аэродром», стояли два больших саквояжа. Я покидал вещи в саквояжи. Заметил маленькую дверь, обитую железом, дернул ее, она оказалась закрытой.
— Санек, тащи «фомича». Может, здесь у них бабки, — сказал я.
Из машины Санек принес монтировку, я засунул ее конец между дверью и косяком, и вывернул «нутряк». Это оказалась маленькая подсобка без окон. Я нащупал на стене «клопа», включил и опешил. На верстаке лежал автомат «ППШ», десантный, военного образца, с откидывающимся металлическим прикладом и два рожка патронов к нему. На стене висело двуствольное охотничье ружье с вертикальными стволами и патронташ.
— Санек, этот арсенал нам тоже пригодится. Забирай. А я сейчас бабки пошарю.
Саша забрал оружие и понес в машину. А я заглянул под верстак, в шкаф, за стропила, но бабок не нашел. Да и время нас поджимало. Ладно, подумал я, оружие есть, будут и деньги, а сейчас сваливать надо. Я выскочил на улицу, Санек уже сидел в машине с включенным мотором. Я сел рядом, и мы поехали.
— Санек, а с этими что делать, с мужиками? — спросил я. — Их-то мы не потащим с собой. А орда прикатит, их всех перестреляет. Может, сказать им, чтобы разбегались кто куда?
— Точно, так и сделаем. Давай только Хому возьмем с собой. Мужик он хороший, у него и семья есть, так уж у человека в жизни сложилось.
Мы подрулили к кошаре, я выскочил из машины, забежал в помещение, крикнул:
— Мужики, разбегайтесь, если жить охота.
Мужики кинулись ко мне. Что да почему? Я объяснил им, а Хоме сказал:
— Быстро прыгай в машину.
— А мы? — закричали остальные.
— А вы ножками-ножками, у нас ведь не автобус и оружия только на троих. Вдруг придется в бой вступать?
Видимо, этот аргумент их отпугнул, они не стали больше настаивать.
Сначала мы ехали по проселочной дороге, потом Санек свернул в степь.
— Ты куда, Санек? — спросил я.
— Эта дорога приведет нас в поселок Иджил, это километров сорок отсюда. Нам туда не стоит заезжать. Наши басмачи скорей всего там балдеют, можем на них напороться. Нам лучше выйти на Чкаловский.
— Слушай, командир, ты, я вижу, попал в свою тарелку. Командуй, — сказал я.
— Да мне приходилось раньше проездом быть в этих местах, вот и запомнил немного. А наши чабаны про Иджил часто базар вели, на блядки туда ездили, за продуктами.
Солнце стояло еще высоко и только готовилось к походу за горизонт. Степь была ровная, и Санек гнал машину под сотню километров. Чувствовался его высокий водительский класс, на поворотах он почти не тормозил. Иногда «Жигули» становились на два колеса, и мне казалось, вот-вот опрокинемся.
— Санек, да не гони ты так. Перевернемся. Стоило бежать из рабства, чтобы потом на машине хоркнуться.
— Не боись, Дима. Это моя стихия, я раньше в автогонках участвовал, ралли называется. А ты, Хома, что приуныл, молчишь сидишь?
Хома сидел на заднем сиденье и только затравленно вращал шнифтами. Видимо, он впервые был в такой переделке. Но тоже попытался понтануться, даже пошутил:
— Еще не подошло время сказать и мне свое слово.
Один раз минут на пятнадцать мы сделали привал. Вышли из машины слить отработанную из себя воду да шмотки переодеть. Барахла хватило на троих, а рванье выкинули. Мне подошла кожаная куртка и шляпа, костюм шевиотовый будто на Санька шили спецом, а Хома в другом кожане да еще с седыми усами и бородой клинышком смахивал на кардинала Ришелье. Глянув на него в новом «прикиде», я чуть не рассмеялся. Постоянно видеть человека в рваной рубахе и стеганке, и вдруг такая метаморфоза. Я так и сказал ему:
— Если, Хома, нас кто встретит и спросит, кто мы такие, ты скажи, что профессор ботаники, изучаешь здешнюю фауну и флору, бабочек ловишь. Ну, а мы — твои ассистенты научные.
От этой своей выдумки я засмеялся, так она понравилась мне самому. Хома с Саньком тоже рассмеялись.
— А вот Саньку больше бы подошел офицерский мундир с погонами полковника.
— Все, мужики, поехали. Не время болтать и шутки разводить, — сказал Санек.
Мы сели в машину и тронулись в путь. Минут через двадцать увидели поселок.
— По идее, Чкаловский должен быть, — сказал Санек.
Въехали в поселок на центральную улицу. Впереди я увидел дом поприличнее других и косяк людей около него.
— А это что может быть? Сельсовет? — спросил я.
— Магазин скорей всего. Кто в такое время у сельсовета толкается? — ответил Санек.
— О! Как раз то, что нам надо. На ловца и зверь бежит. У нас ни денег, ни жратвы. Надо, командир, пополнить нашу полевую кухню. Давай, подруливай, — сказал я.
— Ты что, Дима, хочешь сделать?
— Сейчас узнаешь. Терять нам уже нечего. Семь бед — один ответ. Держи, Санек, это тебе, — сказал я и протянул ему пистолет. — Автомат я возьму, а Хома с ружьем в машине посидит за атасника.
— Может, Дима, не надо?
— А куда мы без бабок и жратвы денемся? Мне уже жрать охота. От машины рано или поздно, а избавляться придется. И что потом? — сказал я. — Ты, Санек, сам смотри. А то в машине тоже оставайся, я сам в магазин пойду.
— Вдвоем пойдем, — ответил Санек.
— Сказано, бывший десантник, защитник Родины. Давай, Швейк, подруливай и один зембель захвати.
Санек лихо подрулил к самому входу в магазин. Стайка женщин недоуменно шарахнулась в сторону. Я первым вышел из машины, держа под полой куртки автомат. Санек с саквояжем двинулся за мной. Я вошел в магазин и тормознул на пороге. Нескольких секунд мне хватило, чтобы оценить обстановку и сделать рекогносцировку.
