Владимир Чивилихин - Память (Книга первая)
В обращении к Всеволоду нет призыва «загородить полю ворота», «вступить в злат стремень за обиду сего времени, за землю русскую, за раны Игоревы, буего Святославича». Всеволод был антагонистом автора «Слова», политическим антагонистом Игоря, и если автором признать Игоря, то это отсутствие призыва особенно закономерно и логично.
Вспомнив афористичное высказывание декабриста Михаила Лунина о том, что «похвала, доведенная до известного предела, приближается к сатире», утверждаю — все обращение к Всеволоду, от первого слова до последнего, на самом деле не «хвала», а сатира, «лихоречье», «речь, лишенная истины», только не ради возвеличения, лести, а ради унижения адресата, изъявления презрительного и враждебного пренебрежения к нему!
Обратимся к образам других князей, персонажей «Слова», вспомним сомнительные комплименты Рюрику и Давыду Ростиславичам, чьи «ныне сташа стязи» и «розно ся им хоботы пашут». «Не ваши ли воины золочеными шлемами по крови плавали, не ваша ли храбрая дружина рыкает, как туры, раненные саблями калеными на поле незнаемом?» Истории не ведомы особые подвиги областного киевского князя Рюрика в борьбе с половецкой опасностью, а о Давыде смоленском Б. А. Рыбаков справедливо писал, что это «главный отрицательный герой „Слова о полку Игореве“, вероломно оставивший русские полки и ускакавший со своими смоленскими дружинами домой в момент решительного наступления всех русских сил летом 1185 г. Поэт, напоминая о событиях 1177 г., когда Давыд был виноват в прорыве половцев, хотел подчеркнуть, что измена Давыда в 1185 г. была не случайной».
Еще одна, едва ля не самая важная «лакмусовая бумажка» автора — его отношение к Ярославу черниговскому. Чтобы составить представление об этом князе, надо внимательно прочесть соответствующие страницы летописей, что сделал в свое время И. П. Еремин.
В 1170 г. Ярослав прибыл с войском в Киев для участия в объединенном походе против половцев. Он не мог ослушаться великого князя Мстислава Изяславича — «бяху бо тогда Ольговичи в Мьстиславли воли», но когда дело дошло до битвы и все князья «вборзе» погнались за половцами, Ярослав остался «у воз» — то есть при обозе, издали наблюдая за битвой. В 1183 г. он сорвал объединенный поход на половцев, отказавшись присоединиться к Святославу Всеволодовичу и Рюрику Ростиславичу, уже выступившим против напавшего на Русь Кончака, не выставив, собственно, никакой цричины отказа: «Ныне, б р а т и е, не ходите, но узревше время, еже бог даст, на лето пойдем». Между прочим, в отличие от своего трусливого и осторожного сюзерена, Игорь тогда откликнулся на призыв Святослава и принял участие в походе. В следующем году, когда Кончак снова, «со мьножеством половец» выступил в поход «пленити хотя грады русские и пожещи огнем», Ярослав принял его «лесть», целью которой было разъединение князей, и вступил в переговоры с врагом, послав к нему своего «мужа» Ольстина Олексича. Святослав предупреждал Ярослава от этого шага, однако тот не только не отозвал «мужа», но и отказался принять участие в объединенном походе, ответив: «Аз есмь посла к ним мужа своего Ольстина Олексича, а не могу на свои мужь поехати». Большая победа Святослава над половцами свершилась без Ярослава, а после поражения Игоря в мае 1185 г. черниговский князь палец о палец не ударил, чтоб защитить свои собственные земли.
В 1187 году «Ярослав опять, на этот раз в особенно возмутительной форме, отказался принять участие в походе на половцев, невзирая на то, что жертвой половецкого нашествия в том году оказалась его же собственная Черниговская волость…
Началась между князьями «распря», в результате которой поход опять был сорван по вине Ярослава, а князья ни с чем вернулись назад, каждый восвояси» (И. П. Еремин. «Слово о полку Игореве» как памятник политического красноречия. В кн. «Слово о полку Игореве», М. — Л., 1950, стр. 98-99).
Добавлю, что Ярослав черниговский не только был прекрасно осведомлен о подготовке Игоря новгород-северского к походу 1185 г., но и сыграл, быть может, зловещую роль в его исходе. И не исключено, что исполнителем коварного замысла был тот самый «муж» Ольстин Олексич. Весной 1185 года Ярослав мог просто не пойти в степь вместе со Святославом, как было не раз до этого, но он срочно послал Ольстина Олексича к половцам с какой-то тайной миссией, придумав пустую и подозрительную отговорку. Мы не знаем, о чем сговорился посол с врагами, но давно бы следовало обратить внимание на поразительные факты, связанные с последующими событиями. Сформулирую их в виде вопросов.
1. Почему поход Игоря начался сразу же после какого-то сговора Ярослава с Кончаком, осуществленного через посредство Ольстина Олексича? 2. Почему черниговских ковуев возглавил человек, только что прибывший из стана врага? 3. Для постановки следующего вопроса требуются некоторые предварительные данные. В начале марта 1168 г. русские князья предприняли большой объединенный поход в степь. Среди его участников летописец перечисляет тринадцать князей, добавляя: «и други князи». Выступление было успешным, но «на розыски и сражения ушло примерно 4-5 дней» (Б. А. Рыбаков). В походе Святослава киевского 1185 года участвовало десять князей, некоторые княжичи, «и Галичьская помощь и Володимерьская и Лучьская», причем Владимир Глебович переяславский «ездяше наперед во сторожех и Берендеев с ним 2000 и 100». Вся эта огромная сила двинулась на половцев и «искаша их 5 дней» (ПСРЛ, т. 7, стр. 98). Так почему в те победоносные походы русские, несмотря на предварительную разведку, осуществляемую в основном берендеями, хорошо знавшими Степь, по пять суток искали половцев, а Игорь их совсем не искал, впервые послав «сторожей» только в конце похода? 4. Почему довольно протяженное, в несколько сот километров, расстояние войско Игоря преодолело безостановочно, форсированным маршем, а перед первой встречей с половцами двигалось даже ночью? Игорь словно не нуждался в разведке, и не вел ли его полки Ольстин Олексич прямо туда, куда было нужно Ярославу и половцам? 5. Случайно ли местом последнего боя Игоревых полков стало сухое безводное междуречье с редкими солеными источниками? «Вот сюда-то, в пустой район, и заманили половцы Игоря. Вежи, которые Игорь взял после короткого боя у Суюрлюя, были, вероятно, подставными. Опьяненные победой, русские полки двинулись дальше в этот своеобразный котел, со всех сторон окруженный болотами или сильными половецкими группировками… Гибель русского войска была неизбежной» (С. А. Плетнева. Половецкая земля. В кн. Древнерусские княжества X-XIII вв., М., 1975, стр. 291-292). 6. Почему половцы, которые «в связи с началом весенних перекочевок, очевидно, разбрелись по всей степи» (Б. А. Рыбаков), если они предварительно не знали о маршруте и стремительном броске Игоревых полков, вдруг оказались сконцентрированными в одном и именно этом месте? 7. Почему русские воины, ослабевшие физически после великого поста, смертельно уставшие от дальнего и поспешного конного марша, от недосыпаний и скудного походного харча, жестких седел и тяжелого оружия, оказались на поле боя тактически в безвыходном положении? Они были отрезаны от воды и, сражаясь беспрерывно, днем и ночью, теряли обессилевших коней, изнемогали сами и попадали в плен — половцы брали их голыми руками, надеясь поживиться за счет выкупов и продажи в рабство. 8. Почему во время финальной сечи побежали именно черниговские ковуи во главе с тем же Ольстином Олексичем и смяли русские полки, а раненый князь, пытавшийся заворотить беглецов, пересел «въ седло кощиево», что было чрезвычайной редкостью в истории русско-половецких войн? 9. Почему ходивший на половцев в апреле 1185 г. киевский воевода Роман Нездилович, располагая куда меньшими силами, чем Игорь, вернулся с полной победой, пригнал большой полон и табуны трофейных коней, а Игорь потерпел такое сокрушительное поражение? 10. Почему Игоря и Всеволода напрямую оеуждают в поэме не автор «Слова», а великий князь Святослав и киевские. бояре? 11. Почему Святослав киевский и его брат Ярослав черниговский, получив известие о поражении князя Игоря, не вдруг оказали помощь его беззащитным землям?
Не исключено, что все это могло быть преднамеренным, запланированным предательством. Едва ли правы поэт О. О. Сулейменов, без ссылок на источники написавший, будто Ольстин Олексич геройски погиб за землю Русскую, или ученый М. Т. Сокол, пытавшийся утверждать, что Ольстин Олексич, ландскнехт половецкого происхождения, стал… автором «Слова о полку Игореве». Очень похоже, что «серым кардиналом» в военно-политической ситуации весны 1185 г. был Ярослав Всеволодович черниговский — он ревновал к доброй славе Игоря и, опасаясь усиления первого по «лествице» претендента на черниговский стол, решил если не устранить двоюродного брата, то максимально ослабить его. Не вызывает удивления сообщение Ипатьевской летописи о том, что на призыв Святослава киевского помочь Игорю мономахович Давыд смоленский «придеко Днепру… и сташа у Треполя», но чем объяснить, что и «Ярослав в Чернигове, совокупив свои вои, стояшеть»? Коварный замысел удался — Игорь потерял дружину, репутацию, его Посемье было разорено, выкуп, назначенный половцами за северских князей и воевод, представляется чудовищно высоким, а судьба плененных дружинников Игоря никому неизвестна; возможно, они были проданы на черноморских рынках…
