Артур Хейли - Вечерние новости
Но она понимала, что такое желание — эгоистично, к тому же это значило бы заранее признать свое поражение. А надо держаться — несмотря ни на что, служить опорой для Никки и Энгуса.
Совсем рассвело, и Джессика услышала на дворе движение, а затем и приближающиеся шаги. Первым вошел Густаво, начальник охраны: он направился прямо к клетке Энгуса и открыл ее.
Следом за ним появился Мигель. Морда у него была зверская, он тоже направился к клетке Энгуса, в руке у него был автомат.
Все стало ясно. При виде страшного оружия у Джессики забилось сердце и перехватило дыхание: “О нет! Только не Энгус!”
Густаво вошел в клетку Энгуса и рывком поднял старика на ноги. Затем Энгусу связали за спиной руки.
— Послушайте! — воскликнула Джессика. — Что вы делаете? Зачем?
Энгус повернул к ней голову:
— Джесси, дорогая, не расстраивайся. Мы ничего не можем изменить. Это же дикари, они понятия не имеют о порядочности и чести…
Джессика увидела, как крепко стиснул Мигель ствол автомата, так что побелели костяшки пальцев. И нетерпеливо бросил Густаво:
— Dese prisa! No pierdas tiempo![87]
Никки, в свою очередь, вскочил с нар. Он тоже понял, что означал автомат в руке Мигеля.
— Мам, что они собираются делать с дедом? — все же спросил он.
— Не знаю, — сказала Джессика, хотя прекрасно понимала, что будет.
— Времени у нас совсем немного, — сказал Энгус. — Не падайте духом! Помните, что там, в нашей стране, Кроуфорд делает все, что может. Помощь придет!..
Слезы катились по лицу Джессики.
— Энгус, дорогой Энгус! — Голос ее прерывался, но она все же заставила себя договорить:
— Мы так любим вас!
— Я тоже люблю тебя, Джесси.., и Никки тоже!
Густаво стал выталкивать Энгуса из клетки. Теперь никто уже не сомневался, что Энгуса ждет смерть. Энгус споткнулся и снова выкрикнул:
— Никки, как насчет того, чтобы спеть? Давай попробуем. — И запел:
Мы увидимся вновьВо всех старых знакомых местах…
Джессика увидела, как Никки открыл рот, но они оба захлебывались слезами и запеть не смогли.
Энгуса вывели из сарая, и им уже не было его видно. Но они по-прежнему слышали его голос, постепенно замиравший вдали:
И я буду душой целый день наслаждатьсяВ том маленьком нашем кафе…
Голос замер. Наступила тишина — они ждали. Прошло несколько секунд. Время тянулось бесконечно долго, затем тишину разорвали выстрелы — четыре, один за другим. Короткая пауза и второй залп…
На дворе, на краю джунглей, Мигель стоял над мертвым Энгусом.
Первые четыре выстрела мгновенно убили старика. Но тут Мигель вспомнил, как оскорбил его старик во вторник. Да и сейчас презрительно назвал их “дикарями”, и его затопила такая ярость, что он выпустил в недвижимое тело еще одну очередь.
Он выполнил инструкции, полученные поздно ночью из Аякучо. Теперь малоприятное задание ждало Густаво, и он с помощью остальных членов команды мог к нему приступать.
Маленький самолет, находящийся в распоряжении “Сендеро луминосо”, прилетит на площадку, расположенную неподалеку в джунглях, — туда можно добраться из Нуэва-Эсперансы на лодке. Лодка скоро отчалит, и самолет доставит в Лиму плод деятельности Густаво.
В то же утро в Лиме перед американским посольством на авенида Гарсиласо-де-ла-Вега на всем ходу остановилась машина. Из нее выскочил мужчина с довольно большой картонкой в руке. Мужчина поставил картонку у барьеров, преграждающих вход в посольство, бегом вернулся в машину, и автомобиль умчался.
Охранник в штатском, видевший это, тотчас подал сигнал тревоги, и все выходы из посольства, построенного в виде крепости, временно перекрыли. И вызвали взвод перуанской армии по обезвреживанию бомб.
Когда проверка установила, что в картонке нет взрывчатки, ее осторожно открыли и внутри обнаружили окровавленную голову пожилого мужчины лет семидесяти. Рядом с головой лежал бумажник, в котором была карточка социального обеспечения США, водительские права с фотографией, выданные во Флориде, и прочие документы, подтверждавшие, что голова принадлежала Энгусу Макмаллану Слоуну.
В этот момент в посольстве находился репортер “Чикаго трибюн”. Он первым передал сообщение о случившемся, включая имя жертвы. Сообщение это было мгновенно подхвачено телеграфными агентствами, телевидением, радио и многими газетами — сначала в Соединенных Штатах, затем во всем мире.
Глава 12
План освобождения узников из Нуэва-Эсперансы был готов. В пятницу днем обговорили последние детали, собрали последнее необходимое оборудование. В субботу на рассвете Партридж и его команда вылетят из Лимы в район джунглей неподалеку от реки Хуальяга.
Уже со среды, когда вечером стало известно, где находятся узники, Партриджу не сиделось на месте. Он хотел тут же лететь к ним, но доводы Фернандеса Пабура, равно как и собственный жизненный опыт, убедили Партриджа повременить.
— Джунгли могут быть другом, могут быть и врагом, — сказал Фернандес. — В них нельзя пойти прогуляться, как, скажем, по другому району города. Надо тщательно подобрать того, кто нас туда повезет, — это должен быть человек надежный. Нужна координация действий и удачный выбор времени для полета туда и обратно. Нам потребуется два дня на подготовку — даже этого маловато. — Это “нам” ясно указывало на то, что изобретательный хроникер намерен участвовать в экспедиции. — Я вам понадоблюсь, — просто сказал он. — Я много раз бывал в сельве и знаю все ее штучки. — Партридж счел своим долгом указать Пабуру на опасность экспедиции, но тот лишь пожал плечами. — Вся наша жизнь — сплошной риск. На моей родине сегодня вылез из постели — и уже подставился.
Прежде всего следовало позаботиться о транспорте.
В четверг утром Фернандес исчез, затем вернулся и, забрав Партриджа с Ритой, отвез их в одноэтажное кирпичное здание, недалеко от аэропорта Лимы. В здании было несколько небольших контор. Они подошли к двери, на которой значилось:
“АЛСА-АЭРОЛИБЕРТАД”. Фернандес вошел первым и представил своих спутников владельцу чартерной службы, а также старшему пилоту Освальдо Зилери.
Зилери было лет под сорок; это был красивый, ладно скроенный малый со стройным телом атлета. Держался он несколько настороженно, но деловито.
— Насколько я понимаю, — без обиняков сказал он Партриджу, — вы намерены явиться сюрпризом в Нуэва-Эсперансе — это все, что мне нужно — или что я хочу знать.
— Отлично, — сказал Партридж, — но только вам тоже надо знать, что мы надеемся лететь назад на три человека больше.
— Машина, которую вы нанимаете, — “Чиенн-II”. Там двое пилотов и место для семи пассажиров. Как вы заполните эти семь мест — ваше дело. А теперь поговорим о деньгах?
— Об этом будете говорить со мной, — сказала Рита — Ваша цена?
— Будете платить в долларах США? — осведомился Зилери. Рита кивнула.
— В таком случае обычная цена за полет туда и обратно — тысяча четыреста долларов. Если понадобится дополнительное время, чтоб покружить, и плата будет дополнительная. Кроме того, за каждую посадку вблизи Нуэва-Эсперансы — а это край, где производят наркотики и который находится под контролем “Сендеро луминосо”, — особая плата за опасность в размере пяти тысяч долларов. Прежде чем мы в субботу отправимся в путь, я хотел бы получить шесть тысяч долларов наличными в качестве аванса.
— Вы их получите, — сказала Рита, — и если вы все это напишете мне на листочке в двух экземплярах, я подпишусь и один оставлю себе.
— Будет сделано до того, как вы уедете. Хотите знать некоторые подробности о моей фирме?
— Думаю, нам это не помешает, — сказал из вежливости Партридж.
Зилери не без гордости отбарабанил явно стандартный текст:
— Самолет “Чиенн-II” — а у нас три такие машины — винтовой, двухмоторный. Это необычайно надежная машина, к тому же она может садиться на небольшой площадке, что важно в джунглях. Все наши пилоты, включая меня, учились в Америке. Мы хорошо знаем большинство районов Перу, а также местных воздушных диспетчеров, как гражданских, так и военных, и они привыкли к нам. Кстати, в этом полете самолет поведу я.
— Это прекрасно, — сказал Партридж. — Нам еще нужен ваш совет.
— Фернандес говорил мне.
Зилери подошел к столу, где лежала широкомасштабная карта южной части провинции Сан-Мартин. Остальные присоединились к нему.
— Насколько я понимаю, вы хотели бы приземлиться достаточно далеко от Нуэва-Эсперансы, чтобы ваше прибытие не было замечено.
