Юлия Латынина - Там, где меняют законы

— Брось, Володя, — сказал бывший подчиненный, — у тебя все твои связи остались.

— Мои связи, — старые связи, — проговорил Прашкевич, — мои люди — старые люди. А сейчас в органы пришло новое поколение. Мы могли дать по морде или подкинуть ствол. Но когда мы сажали, мы сажали бандитов. А новое поколение — они могут посадить всех, а кого не посадят — убьют. А я так не могу.

Прашкевич, зажмурясь, выхлестал стакан водки, кинул в рот ломоть осетрины и продолжил:

— Все началось с того, что я не смог посадить Тахирмуратова. Сыч меня вызвал и сказал, что Тахирмуратов должен сесть, но сесть так, чтобы при этом не замазать Сыча, или не сесть, но ходить под статьей и не вякать… А я не смог. И тогда у него пристяжным стал Рындя.

— Но Рындя же тоже не посадил Тахирмуратова? — законно удивился старый приятель.

Взгляд Прашкевича на мгновенье собрался и стал донельзя осмысленным:

— Да, — сказал он, — я об этом не думал. В самом деле, Рындя же тоже не посадил Тахирмуратова…

Виктор Семин сидел в просторном салоне Боинга-737 и читал газету «Нарымский вестник». «Боинг» еще стоял на земле: мимо широких кресел первого класса шли пассажиры второго салона, обремененные поклажей и детьми. Рейс «Москва-Бангкок» с промежуточной посадкой в Нарыме готовился к взлету, и в промороженное окошко было видно, как рабочие где-то внизу грузят багаж.

Рядом с Семиным сидела красивая с фарфоровым личиком девушка. Девушку эту Семин обнаружил месяц назад в собственной постели после особо тяжкой пьянки.

На первой полосе газеты, которую читал Виктор Семин, была фотография центрального универмага, и хотя никакого снимка Елены там не было, в тексте под фотографией упоминалось, что реконструкцией универмага занималась архитектор Елена Ратмирцева.

Семин летел с девушкой Викой в Тайланд на новогодние праздники. Девушка охотно смеялась, показывая красивые белые зубки, и в постели она была безупречна. Да и вообще не было за ней никаких недостатков, кроме разве одного телефонного разговора, случившегося дня через три после их знакомства. Девушка Вика позвонила своей подруге и велела ей передать Вадику, чтобы тот больше не приходил, потому что она, Вика, нашла себе мужика покруче. «У него „мерсюк“ бронированный, — сказала девушка Вика, — куда там Вадику с его драным „Ниссаном“».

Это была уже третья девушка, которую Семин сменил за три месяца.

Девушка Вика заметила, что Семин смотрит на газету, как рысь на белку, и нежно спросила:

— Котик, что-то случилось?

— Нет, я сейчас вернусь, — ответил Семин, встал и начал пробираться к выходу. За ним поспешил охранник.

Уже когда они выходили из самолета, охранник недоуменно оглянулся на грязную тушку «Боинга» и спросил:

— А как же Вика?

— Пусть летит куда хочет, — ответил Семин, — кстати, проследи, чтобы мой багаж выгрузили.

Через три дня доверенный охранник Семина договорился с пацаном, который часто возил Елену. Охранник предложил пацану тысячу долларов затем только, чтобы тот устроил Семину встречу с Еленой. Охранник и пацан учились когда-то вместе в одном классе, и быстро нашли друг с другом общий язык. Пацан согласился, что никакого вреда не будет, если бывший хахаль Елены Сергеевны посмотрит на нее в ресторане, а польза, напротив, будет ощутимая — в тысячу баксов.

— Она если окажется где-нибудь одна, — сказал охранник, — ну, постричься там поедет или после встречи одна в кабак зайдет, — позвони мне, а?

Вторник пятнадцатого января выдался для Елены хлопотным. С утра она оказалась в мэрии, где надо было поставить закорючку под проектом, потом она отправилась в старинный особнячок, в котором вот уже три года обретался РУБОП — милицейское начальство, руководствуясь какой-то не совсем архитектурной логикой, поручило ее фирме реставрацию особнячка, — и уже днем заглянула в «Нарымский пассаж». Отделка помещений на четвертом этаже, затянувшаяся после самоубийства Тахирмуратова, была почти завершена. Новым директором торгового дома стал парень лет двадцати пяти, детдомовец и выпускник Уортонской школы бизнеса — учеба его была оплачена Малютой через какой-то фонд. У парня были приятные манеры и мертвые глаза.

Елена посмотрела с ним отделанные помещения и подписала какие-то бумаги, а потом, проголодавшись, зашла в японский ресторанчик на первом этаже. Она сделала заказ и пошла в туалет вымыть руки, а когда она вернулась, Елена увидела, что за ее столиком сидит плотный и лысый человек в безукоризненном деловом костюме — глава службы безопасности Семина, бывший замначальника Нарымского УВД, полковник в отставке Геннадий Прашкевич.

— Привет, красавица, — сказал Прашкевич, поднимаясь и кланяясь Елене, — я смотрю, ты хорошеешь день ото дня.

Елена привычно сжалась. Несмотря на свою красоту, она боялась комплиментов мужчин и никогда им не верила. Но Прашкевич не заметил ее реакции, как он почти никогда не замечал реакции женщин. Вообще женщины в его профессии Прашкевича интересовали, как ни странно, мало. Он знал, что они любят деньги и комплименты. Будучи ментом, он был вынужден довольствоваться вторым, сейчас же с большим облегчением перешел на первое. За редкими случаями, ему не довелось ошибаться.

— Как жизнь? — спросил Прашкевич.

Елена помолчала.

— Вам что-то нужно? — спросила она.

— В общем да. Я хотел бы встретиться с Вырубовым.

— Зачем?

Прашкевич помолчал.

— Я думаю, ему было бы интересно узнать, как получилось, что Игорь Тахирмуратов оказался в ванной на веревочке.

— Игорь Тахирмуратов покончил с собой, — сухо сказала Елена.

— Ну, Леночка, и вы и я — мы оба знаем, что его повесили. И мы знаем, кто его повесил. Повесил его, скорее всего, Миша-кимоно, а приказ отдал ваш муж.

— Это не может быть, — сказала Елена, — Сергей чуть с ума не сошел после его самоубийства. Зачем ему было отдавать такой приказ?

Прашкевич усмехнулся.

— Дело в том, что Игорь заказал Малюту. Он заказал его своему бывшему охраннику. Помнишь, тому парню, который воевал в Чечне и которому осколки перебили позвоночник. Он бы лежал всю оставшуюся жизнь, если бы Игорь не оплатил его лечение. И вот этому Леше Игорь заказал Малюту.

— Зачем? — одними губами спросила Елена.

— О! У Игоря были серьзные основания. Пока он строил универмаг, его несколько раз кинули. На большие деньги. Малюта повесил этот косяк на него, а Игорь докопался, что фирмы, которые его кинули, принадлежали Малюте. Потом оказалось, что есть фирма, которая хочет оттяпать универмаг. Игорю сказали, что она тоже принадлежит Малюте. И Игорь решил, что Малюта решил отобрать у него все. Как это уже сделал Семин. С той только разницей, что Семин просто кинул Игоря, а Малюта предпочитает в таких случаях убивать.

Елена молчала.

— Но самое занимательное, — сказал Прашкевич, — заключается в том, что ничего этого не было. Малюта не кидал Игоря. И не собирался его убивать. Все это было подстроено Семиным.

— Я не поняла.

— Фирмы, которые кинули универмаг, принадлежали не Малюте и не Игорю. Они принадлежали Семину. Тахирмуратов был слишком сильный финансист, чтобы оставлять его Малюте. Семин рассчитал все почти правильно. Малюта — человек подозрительный, Игорь — тоже. Оба видели столько предательств, что склонны трактовать любую непонятную финансовую операцию как злой умысел со стороны партнера. Ну, и о верном спецназовце Семин тоже знал. Он прикинул, что спецназовец убьет Малюту, а потом Игоря за это посадят. Империи Малюты придет конец.

Прашкевич помолчал и добавил:

— У Сыча не получилась самая малость. Он не рассчитывал, что спецназовец Леша помучается-помучается, да и сдаст хозяина. Потому что больно уж скоромное это дело — убивать Малюту. И еще, конечно, он очень неосторожно вел некоторые переговоры у себя в офисе. Потому что его офис по его же требованию пишет его служба безопасности. То есть я.

Прашкевич наклонился, и, порывшись, выложил из пузатого портфеля на стол видеокассету.

— Я ведь понимаю, — сказал Прашкевич, — что без этих переговоров все, о чем я говорю — просто сотрясение воздуха.

Елена дернулась рукой по направлению к кассете, но Прашкевич покачал головой и сказал:

— Извини, Леночка, эта пленка мне дорого стоила.

— Хотите за нее денег?

Глаза бывшего мента вспыхнули на мгновение янтарным алчным огоньком, потом он дернулся и сказал:

— Хочу поговорить с Малютой.

— Тебе позвонят, — сказала Елена. — У тебя старый мобильник или как?

Прашкевич, покачав головой, написал на салфетке номер телефона. Это был новый мобильник, который был куплен на имя одного из его друзей и который он решил употреблять только для этого дела.

Елена позвонила Прашкевичу спустя два дня. Они договорились встретиться в том же японском ресторанчике, в кабинетах на втором этаже, но когда Прашкевич пришел, его ждало разочарование.