Вся синева неба - да Коста Мелисса
Его брови ползут вверх.
— На ферму?
— Да.
Повисает пауза.
— Ты ее не помнишь? — робко спрашивает она.
Он качает головой.
— Ладно, ничего. Вот увидишь, это очень красивое место в окружении белых известняковых гор.
Она видит, как в его глазах вспыхивает искра.
— А мы сможем пойти в поход с рюкзаками и палаткой? Когда мы были у Ипполита, ты говорила, что мы пойдем в поход с рюкзаками…
Она вспоминает слова врача, сказанные несколько минут назад. Забудьте о долгих прогулках.
— Посмотрим.
— Почему посмотрим?
— Доктор сказал, что тебе надо отдыхать.
— Мы ему не скажем.
Он похож на мальчика-шалунишку. Она невольно улыбается ему.
— Да… Ты прав… Мы сделаем это потихоньку.
Он вдруг садится в постели и пристально смотрит на приоткрытую дверь палаты. Ерзает, как будто чего-то нетерпеливо ждет.
— В чем дело? — спрашивает она.
Он продолжает вертеться на койке, пытаясь разглядеть что-то в приоткрытую дверь.
— Ни в чем. Я просто жду, когда она вернется, — говорит он, не глядя на нее, все его внимание сосредоточено на коридоре.
— Медсестра должна зайти?
— Нет.
— Нет?
Он так вертится, что один из электродов отклеивается.
— Эмиль, лежи спокойно. Сестра зайдет, когда сможет.
Но он качает головой и смотрит на нее с улыбкой маленького мальчика.
— Это не сестра, Жоанна. Это моя мама.
Ее сердце сжимается, легкие леденеют.
— Ч-что?
Улыбка Эмиля становится шире.
— Мама только что была здесь. С Маржо.
Она открывает рот, но не может издать ни звука. Накатывает паника, сердце частит. Она едва не задыхается, когда следует продолжение:
— Мы гуляли по пляжу. Она пошла купить мне мороженое. Хочешь, я попрошу ее купить мороженое и тебе тоже?
Спокойный взгляд Жоанны устремлен на поле пермакультуры. Она видит, толком не видя, земляные холмики и спирали. Смеркается, и это ее самое любимое время. Ферма пустеет. Все расходятся по домам. В пастушьих хижинах загорается свет. Она может посидеть одна в тишине и представить себя деревом. Дыхание ее спокойно. Глаза ничего больше не видят. Зрение размыто. Она представляет себе корни, вырастающие из ее ног, из ягодиц, из бедер. Корни растут и толстеют. Корни уходят в землю, глубоко, все глубже. Она чувствует контакт с землей, энергия поднимается к ней, входит в нее. Она неподвижна. Уже совсем стемнело. Трава покрывается росой. Она чувствует себя спокойнее, сильнее. Этому упражнению ее научил Жозеф. Когда тебе кажется, что твоя жизнь рассыпается на тысячу осколков, когда пропадают все ориентиры, превратись в дерево. Слишком давно она не давала себе труда сесть и почувствовать это. Были обмороки, стройка, появился новый Эмиль, этот Эмиль, похожий на ребенка с каждым днем все больше… Она счастлива оказаться сегодня вечером наедине с собой.
Она сидит неподвижно еще час. На нее снизошел внутренний покой. Она чувствует себя почти готовой к дальнейшему. Почерпнув еще вибраций в соприкосновении с землей, она глубоко вдыхает. Пок, мелко семеня, приближается к хозяйке и трется об ее спину. Жозеф всегда любил деревья. Они большие, сильные, величественные. Они спокойны и таинственны, невидимы большинству живых существ, но могут устоять перед всеми бурями.
— Эмиль возвращается завтра?
Жоанна кивает. Изадора стоит перед выделенной им площадкой, приставив руку козырьком к глазам.
— Он будет рад, ему понравится то, что ты сделала.
Жоанна сидит на корточках и передвигает один из камней, которыми выложена главная дорожка, дело ее рук. У нее было четыре дня, чтобы превратить их пустую площадку в настоящий маленький дворик. Она красиво выложила камнями дорожку, ведущую к двери, а небольшой квадрат, тоже обложенный камнями, служит террасой. Там стоят складной стол и стулья, а также побелевший от солнца зонтик и ржавый лежак, который Марико хотел выбросить. За кемпинг-каром, под раскидистым пробковым дубом, Жоанна установила четыре доски вокруг крошечного клочка земли. Она решила вырастить пряные травы. Пока это всего лишь квадрат вскопанной земли, но она надеется, что очень скоро здесь пробьются мята, базилик и розмарин.
Она вымыла их автомобиль сверху донизу и повесила на окна новые занавески, которые соседу — мужчине с фонариком — были не нужны. Они желто-оранжевые и вносят в интерьер веселую нотку.
Жоанне кажется, что вся ферма в курсе скорого возвращения Эмиля. Каждый раз, когда она кого-нибудь встречает, звучит вопрос:
— Ваш друг скоро вернется? Завтра?
Многие справлялись о нем и предлагали Жоанне свои услуги, чтобы отвезти ее в больницу и обратно. Она не знает, как себя вести, ей непривычно такое внимание. Посвящение в медитацию, назначенное на субботу, будет ее благодарностью всем. Может быть, Эмиль тоже захочет прийти?
— Теперь тебе надо отдохнуть, — говорит Изадора.
— Я почти закончила.
— Сделай перерыв. Тебе понадобятся силы, когда он будет здесь… Я позову тебя ужинать.
Доктор сегодня мрачен. А ведь весеннее утро на диво теплое и солнечное. Лето уже близко. На ферме Марико разжег барбекю, чтобы отпраздновать возвращение Эмиля.
— Ладно, перечитайте этот документ и подпишите в двух экземплярах. Мне понадобятся также ваше удостоверение личности и свидетельство о браке.
Жоанна кивает. Она уже приготовила документы. Она двигает их по столу и берет протянутые врачом формуляры. Быстро пробегает глазами строчки. Некоторые фразы впечатываются ей в сознание сильнее других.
Я, нижеподписавшаяся Жоанна Мари Тронье, в замужестве Верже, законная супруга пациента Эмиля Марселя Верже, госпитализированного в Медицинский центр имени Пастера по причине сердечного приступа, удостоверяю, что была ясно проинформирована и поняла, какие риски влечет за собой отказ от предложенного лечения, включая: одышку, обмороки, сердечную недостаточность, остановку сердца и смерть пациента.
Тем не менее я хочу забрать из отделения Эмиля Марселя Верже и отказаться от лечения и/или оперативного вмешательства, предложенного доктором Маргероном, и снимаю, таким образом, с доктора Маргерона и Медицинского центра имени Пастера всякую ответственность за любые последствия, включая жизненно важные, вытекающие из моего решения.
Я понимаю, что, даже подписав этот документ, могу передумать, и это не помешает пациенту вернуться в больницу в случае проблем, или просто по желанию, или если у него есть вопросы.
Далее следует графа «подпись пациента или его законного опекуна» и «подпись лечащего врача», а также привычное «прочитано, согласен».
Жоанна быстро подмахивает два экземпляра. Врач по-прежнему мрачен. Он считает себя обязанным добавить:
— Если что-нибудь случится, если у вас возникнут сомнения касательно вашего решения…
Но она перебивает его:
— Спасибо, доктор.
Она забирает свидетельство о браке и удостоверение личности и терпеливо ждет, когда врач поставит свою подпись на расписках. Наконец листок возвращается к ней. Доктор встает, чтобы проводить ее до двери кабинета.
— Берегите его, мадам Верже.
В последний раз она встречает взгляд проницательных зеленых глаз за очками в золотой оправе. Она понимает, какую он проявил человечность и как это было для него трудно. Это она и пытается передать ему последним долгим взглядом. Всю свою благодарность.
— Спасибо за все…
Он молча смотрит, как она удаляется своей странной походкой, маленькая черная фигурка в белых больничных коридорах.
— Здесь мы живем?
— Да… Здесь. Тебе нравится?
Он уже обошел кемпинг-кар. Она сдерживается, чтобы не одернуть его: «Не бегай, врач запретил тебе бегать». Слышит его возглас:
— У нас есть сад?
Она выходит к нему за кемпинг-кар, в тень большого дуба. Он сидит на корточках перед крошечным огородом и восторгается первым пробившимся из земли побегом мяты.
