Виктор Ерофеев - Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник)

Такой текст невозможно ни написать, ни даже выдумать от мужского имени. Это было бы издевательством над самим собой. Если женщина в любовном несчастье обладает стилистически гибким жанром жалобы, способном, в конечном счете, вынести, вымыть из нее горе, то мужчина, став жертвой любовного обмана, выглядит визгливым, ломким, напряженным, негибким: «Я ни перед чем не остановлюсь, защищая свою честь, честь мужа и офицера!» (из книги Бунина «Темные аллеи»). Чистый «лузер». Мужчина заперт в себе, как в клетке, его разрывает на куски, но ему стыдно пожаловаться. Сама ситуация брошенности загоняет его практически в прединфактное состояние: «Сердце у меня колотилось уже в самом горле, било в виски. Я поднялся и, шатаясь, вышел вон» (из той же книги). Молодой Хемингуэй, брошенный его первой любовью, медсестрой Агнес, в описании его родной сестры: «Наконец, пришло письмо. Прочитав его, Эрни лег в постель, у него поднялась температура, он совсем разболелся… Лекарства не помогали, температура не спадала… Я пошла наверх посмотреть, не могу ли чем-то помочь. Эрни сунул мне письмо.

— На, прочти! — сказал он, не в силах справиться со своим горем. — Хотя нет. Я сам скажу тебе…

Он отвернулся к стене, и только через несколько дней он почувствовал себя немного лучше, но разговор о письме больше не возобновлялся». Брошенный мужчина — противоречие в себе, которое вызывает лишь отторжение.

Задача начинается с окончания. Как быть нелюбимым, в отличие от — нелюбимой, создает языковую невнятицу, дает возможность спрятаться в кусты множественного числа, и ищи тебя там, свищи. Но речь пойдет исключительно о тебе.

Ты полюбил большой любовью. Ты сказал о ней: человек моей жизни. С этого момента считай: ты попался. Любовь — это общее кровообращение. Ты полностью открылся. Ты безоружен. На фоне благополучия происходят, конечно, какие-то недоразумения. Тебя они беспокоят, но все в порядке. Тебя ревнуют. Тебе говорят, что тебя любят. Тебя нежно обнюхивают, с тобой строят планы. Тебя называют ласковыми словами. В словах ты уменьшен, превращен в зайчика. Как бы тебя ни называли, ты — маленький. Нет, в отношении к миру ты — большой, ты больше, чем когда-либо, у вас сдвоены энергии, вы непобедимы. Но в самом себе ты маленький, ты только половинка.

И тут она тебя бросает. И не просто бросает, а уходит к другому, любимому человеку.

Ты начинаешь обливаться кровью.

В гостиничных правилах написано, что делать при пожаре. Пожар — радость по сравнению с тем, когда тебя бросает человек твоей жизни. Сначала ты пройдешь через полосу большой лжи. Тебе предстоит выслушать огромное количество вранья. У нее изменятся отношения со временем. Она будет куда-то исчезать, у нее телефон приобретет другое значение, она впадет в необъяснимую задумчивость. В походке появится странная аккуратность. В глазах застеклянеет выжидательное отношение к собственной жизни. А ты будешь ничего не понимать. Ты будешь недоумевать. Если ты чувствуешь, что начинаешь метаться — значит, уже поздно. Ты уже убит. Значит, убей любимого человека или уйди. Не беги за ней, не бросайся вдогонку. Не поможет.

Но ты еще не созрел, мужик.

— Ты чего заметался? — спросит она тебя, разглядывая прищурясь, как объект наблюдения.

— Я? Ничего. Просто курю.

— Ну, кури.

Мужчина не должен метаться. Кодекс чести запрещает ему обижаться, бычиться, нервничать, переживать — во всех этих положениях он смешон (для сравнения: «она смешна» вообще по-русски не выговаривается).

Она будет отдаляться, а ты будешь думать, что она стоит рядом. Потом настанет день, когда ее ложь вскроется, и как бы ложь ни вскрылась, она вскроется отвратительным образом. Если для тебя это будет самый чудовищный день твоей жизни, для нее — счастливый. Она так тебе и скажет. Ей не надо больше врать. И она будет вся светиться от любви к другому человеку, будет такой красивой, какой ты ее, может быть, вообще не видел. Она даже не сдержится и с особой интонацией расскажет, какой он хороший. Она скажет, что он ей «братик», что они «из одной корзины». Потому что по инерции она еще хочет поделиться с тобой. Но только по инерции.

В эту ночь обычно бьют морду и раскрываются интересные подробности. Оказывается, она тебя уже всем сдала. Ты не знаешь, а вокруг знают. Знают ее подруги (и уже виделись с ним), знают на ее работе, знают ее родственники. Кроме того, ты узнаешь, что она приводила его в вашу квартиру и что она спала с ним в вашей постели. Мужик, ты, конечно, тоже когда-нибудь трахался в кроватях обманутых мужей (когда они были на работе или в отъезде), но ты этого не заметил. Если женщина ведет тебя трахаться, странно спрашивать, кто спит в этой кровати. Это — кровать твоей победы.

Первый удар будет тебе по яйцам. У тебя отнимутся яйца. Ну, просто онемеют. Ага, они будут как будто парализованными. Такое ощущение, что тебя выхолостили, что они пустые, одна мошонка осталась. Они не болят и не ноют — они бессмысленно болтаются. Вместе с этим наступит крах твоего мужского самолюбия. Ты быстро станешь жалким. Она это увидит и этому ужасно обрадуется. Ты во всем будешь не прав.

Тут-то твоя любовь и закольцуется: помнишь, в первую ночь любви она тебя, нетерпеливого, звала ласково дураком, а теперь ты станешь для нее мудаком. Она так тебя прямо и назовет. Если у тебя есть склонность к философии, ты даже можешь получить от этого опыта новое знание, но сначала ты сделаешь страшные ошибки.

Тебе захочется с ним, с «братиком», встретиться. По современной этике, в сущности, это даже некорректно, потому что она сделала выбор. Он — никто. Ты пройдешь через период девальвации с ее стороны. То, что на следующее утро после мордобоя она захочет вызвать милицию, чтобы тебя засадить за хулиганство, это жестоко, непонятно для тебя, но кое-как объяснимо. То, что она несколько позже тебе скажет, что ее любимый приложил все усилия, чтобы тебя не побить, тоже тебя удивит, но с этим ты, наверное, тоже справишься. А вот то, что она начнет тебя девальвировать, это будет невыносимо. Она сделается бесчеловечной. Она создаст твой образ, не похожий на тебя, но очень обидный. Ты вскричишь:

— Это не я!

Она уничтожит тебя тем, что скажет:

— Я выходила за тебя замуж не по любви.

— Я давно в тебе разочаровалась.

Давно!

И еще скажет:

— У тебя противные зубы.

Она ударит по реальным физическим недостаткам, которые в тебе неисправимы. Ей будут противны твой рот, шероховатости твоего лица, уши, ноги, живот. Она сообщит тебе об этом, не стесняясь. Она будет не стыдиться раздеваться перед тобой, даже, напротив, со странным удовольствием это сделает, залезет при тебе в ванну, примет бесстыдную позу, но ты в голом виде со своим дурацким хуем будешь вызывать у нее только омерзение. В тебе найдут миллион недостатков, твой образ превратится в труп.

Ты узнаешь, что ты вообще не тот тип мужчины, который ей нравится, и она будет все это говорить очень спокойно, подбрасывая фантики от конфет в воздух. И, продолжая подбрасывать фантики, она скажет, что у нее с тобой был плохой секс и спросит, почему он был плохой. А если есть разница в возрасте, она скажет, что ты — старый и тебе осталось недолго жить. И ты снова окажешься мудаком, что бы ты ей ни ответил.

Полина Суслова, чемпионка России по киданию ярких личностей, типа Достоевского и Розанова, написала в краткой записке последнему после того, как его бросила: «Тысячи людей в вашем положении — и не воют. Люди не собаки».

Если тебе повезло, и она оказалась порядочной женщиной, то она довольно скоро начнет тебя жалеть и даже несколько беспокоиться о том, что ты останешься один. Если тебе не повезло, и она непорядочная, ты пройдешь через ад, по сравнению с которым мука жалостью будет ерундой. Впрочем, скорее всего, исходя из нравов в отечестве, она будет двоиться на порядочную и непорядочную одновременно, и ты получишь по полной программе.

Ты потеряешь контроль над своей жизненной ситуацией. Такого с тобой еще не случалось? Это новое мерзкое ощущение — не владеть положением. Твое будущее зависит от нее. У тебя выбит руль из рук. Смотри: ты летишь с моста в реку. Если сразу не погибнешь, ты поплывешь — и долго будешь плыть.

Ты реально подурнеешь. Потом когда-нибудь посмотришь на фотографии этой поры и поймешь, о чем я говорю. У тебя провиснут щеки, рот станет безвольным, лицо бабьим. Волосы слипнутся, хоть ты их мой каждый день. Зато глаза — брошенный мужик определяется по глазам — будут как будто промыты горем. У тебя никогда больше не будет таких светлых, просветленных глаз.

Тебе больно смотреть на ее фотографии. На ваши свадебные снимочки. Ты можешь даже разрыдаться, мужик. Ляжешь на диван, отвернешься спиной к человечеству, подожмешь ноги, как эмбрион — и спина начнет ходить ходуном, нехорошие из тебя выйдут звуки. Я видел своего друга в таком положении. Я подошел, похлопал его по плечу. Я не знал, что ему сказать. Постоял, посмотрел на трясущиеся плечи. Соединились жалость и отвращение. Лучше бы она умерла. Если бы жена у него умерла, слова бы нашлись.