Дженни Даунхэм - Пока я жива
За последние четыре года они никогда не навещали меня втроем. На меня накатывает страх.
Они заходят с серьезными лицами. Кэл сжимает мамину руку, мама явно растерялась, папа придерживает дверь. Все трое стоят у кровати и глядят на меня. Выглядит это как предвестие того дня, что неминуемо настанет. Но потом. Не сейчас. Дня, когда я не смогу взглянуть на них, улыбнуться и попросить, чтобы они перестали действовать мне на нервы и сели.
Мама пододвигает стул ближе к кровати, наклоняется и целует меня. От ее родного запаха- маминого стирального порошка и апельсинного масла, которым она брызгает горло,-у меня наворачиваются слезы. -Ты так меня перепугала!-признается мама и качает головой,будто не может в это поверить. -И меня,-шепчет Кэл.-Ты отключилась прямо в такси, и водитель подумал, что ты пьяная. -Да ну? -Я не знал, что делать. Он сказал, если тебя стошнит в машине, нам придется доплачивать. -Меня стошнило? -Нет. -Значит, ты послал его куда подальше?
Кэл улыбается, но уголки его куб дрожат. -Нет. -Хочешь,садись ко мне на кровать.
Он качает головой. -Ну что ты, Кэл, не реви! Иди садись ко мне. Будем вспоминать, что накупили.
Но Кэл садится на колени к маме. Что-то я раньше такого не видела. Пожалуй,как и папа. Даже у Кэла изумленный вид. Он утыкается маме в плечо и плачет навзрыд. Мама круговыми движениями поглаживает его по спине. Папа смотрит в окно. Я растопыриваю пальцы на одеяле перед собой. Они очень бледные и худые, как у вампира, который высасывает из людей жизнь. - В детстве я мечтала о шелковом платье,-рассказывает мама. -Зеленом с кружевным воротничком. У сестры такое было, а у меня нет, так что я могу понять, почему тебе так хочется красивую одежду. Если надумаешь опять сходить по магазинам, я отправлюсь с тобой.- Широким жестом она обводит комнату.-Пойдем все вместе!
Кэл отрывается от маминого плеча и смотрит на ней: -Правда? И я? -И ты. -Интересно, за чей счет,-ворчит с подоконника папа.
Мама улыбается, тыльной стороной ладони вытирает Кэлу слезы и целует его в щеку. -Соленые,-произносит она. -Соленые, как море.
Папа наблюдает за ней. Знает ли она, что он на нее смотрит?
Мама пускается рассказывать о своей избалованной сестрице Саре и пони по имени Танго. Папа смеется и замечает, что едва ли она может пожаловаться, что ее детство прошло в нищете. Тогда мама в пику отцу заявляет, что порвала со своей обеспеченной семьей, чтобы выйти замуж за папу и еле-еле сводить концы с концами. Кэл репетирует фокус с монеткой: перекладывает фунт из руки в руку, а потом разжимает кулак и показывает, что фунт исчез.
Так здорово слушать их болтовню, непрерывное журчание их речи. Когда они рядом со мной, кости ноют не так сильно. Может,если я буду лежать тихо, как мышка, они не заметят бледной луны за окном, не услышат грохота тележек с лекарствами в коридоре. Они останутся на всю ночь. Мы будем шуметь,шутить, травить байки до самого восхода солнца.
В конце концов мама замечает: -Кэл устал. Я отвезу его домой и уложу спать.- Она поворачивается к папе: - Увидимся дома.
Она целует меня на прощание, в дверях посылает мне еще один-воздушный-поцелуй. Я буквально чувствую, как он касается моей щеки. -Пока,- говорит Кэл.
И они уходят. -Она ночует у нас?-спрашиваю я у папы. -Сегодня так будет лучше.
Он подходит ко мне, садится на стул и берет меня за руку. -Знаешь,-начинает он,- когда ты была совсем маленькой, мы с мамой не спали ночи напролет и наблюдали, как ты дышишь. Нам казалось, если мы перестанет смотреть, ты забудешь, как дышать.- Его рука шевелится, пальцы чуть-чуть разжимаются. - Можешь надо мной смеяться, но это правда. Когда дети становятся старше, тревога уменьшается, но никогда не проходит. Я все время за тебя волнуюсь. -Почему ты мне об этом рассказываешь?
Он вздыхает: -Я знаю, ты что-то задумала. Кэл сказал мне, что ты составила какой-то список. Я должен об этом знать. И не потому, что хочу помешать, но чтобы тебя уберечь. -Разве это не одно и то же? -Вовсе нет. Тесс, у меня такое ощущение, словно самое главное в твоей жизни происходит без меня. И это очень больно.
У него срывается голос и папа умолкает. Неужели ему действительно нужно только это? Просто принимать участие? Но как я расскажу ему про Джейка и его узкую односпальную кровать? Как я признаюсь, что это Зои велела мне прыгнуть и мне пришлось подчиниться? Следующими в списке наркотики. А после наркотиков еще семь пунктов. Если я расскажу папе, он все запретит. А я не хочу пролежать остаток жизни на диване, свернувшись калачиком под одеяло и положив голову на папино плечо. Список-единственное, что спасает меня от отчаяния.
Тринадцать.
Я думала, что уже утро, но ошиблась. Я думала, что в доме так тихо, потому что все проснулись и ушли. Но сейчас только шесть утра, и я вынужденно любуюсь приглушенным светом зари.
Я достаю из кухонного шкафчика пакетик сырных палочек и включаю радио. В результате столкновения несколько человек просидели в своих автомобилях на М3. Они не могли сходить в туалет, а службы спасения привозили им пищу и воду. Пробка. Земля перенаселена. Член палаты общин от консервативной партии изменяет жене. В отеле найден труп… Все равно, что слушать мультфильм. Я выключаю радио и достаю из холодильника шоколадное мороженое. От мороженого у меня слегка кружится голова, как от спиртного; я совсем замерзла. Я снимаю с вешалки пальто и слоняюсь по кухне, слушая листья, тени, еле слышное кружение пыли. Это меня чуть-чуть согревает.
Семнадцать минут седьмого.
Быть может, в саду меня ждет что-нибудь новенькое-дикий буйвол, космический корабль, холмы, усыпанные алыми розами. Я неторопливо открываю дверь черного хода,молясь, чтобы мир хоть чем-то меня удивил. Но все обыденно до оскомины- голые клумбы, сырая трава и низкие серые тучи.
Я отправляю Зои сообщение из одного-единственного слова: НАРКОТИКИ!
Она не отвечает. Она наверняка у Скотта-лежит, возбужденная и счастливая, в его объятиях. Они навестили меня в больнице: уселись на один стул, как будто уже поженились, а я это пропустила. Они принесли мне слив и факел с Хеллоуина.
- Я помогаю Скотту в ларьке,-сообщает Зои.
В голове у меня крутилось одно: до чего быстро пролетает октябрь и как успокоительно действует на Зои рука Скотта на ее плечах. С тех пор прошла неделя. Зои писала мне каждый день, но, видимо, мой список ее больше не интересует.
А без нее я, похоже, буду просто стоять на ступеньках и наблюдать, как тучи то разойдутся, то затянут небо. По кухонному окну будет струиться дождь, и еще один день окончится ничем. И это жизнь? Неужели ничего другого не будет?
В соседнем доме открывается и закрывается дверь. Раздается тяжелое чавканье ботиное по грязи. Я пересекаю лужайку и высовываю голову из-за забора: -Привет! Адам хватается за сердце, как будто у него из-за меня едва не случился приступ. -О Господи! Ты меня напугала! -Извини.
Он одет не для работы в саду. На нем кожаная куртка и джинсы; в руках мотоциклетный шлем. -Ты куда-то собрался? -Ага.
Мы смотрим на его мотоцикл. Он привязан у сарая. Мотоцикл серебристо-красный. Кажется, если его отвязать, он удерет. -Классный мотоцикл.
Адам кивает: -Я его только-только починил. -А что случилось? -Он перевернулся и вилки прогнулись. Ты разбираешься в мотоциклах?
Я подумываю, а не соврать ли, но я не в теме, и обман очень быстро выплывет наружу. -Не очень. Но мне всегда хотелось покататься.
Адам бросает на меня странный взгляд. Я пытаюсь вспомнить, как я выгляжу. Вчера я была похожа на наркоманку:кожа начала желтеть. Вечером я надела серьги, чтобы как-то с этим справиться, но утром забыла взглянуть на себя в зеркало. За ночь могло произойти все что угодно. Под его пристальным взглядом мне становится неуютно. -Слушай,-начинает Адам. -Наверно, я должен тебе об этом сказать.
По неловкости в голосе я понимаю, что за этим последует, и хочу ему помочь. -Да ладно, -перебиваю я. -У папы язык без костей. Теперь даже чужие люди смотрят на меня с жалостью. -Правда? -изумляется Адам. -Просто я давно тебя не видел и спросил у твоего брата, все ли в порядке. А он мне все рассказал.
Я опускаю глаза, смотрю на клочок лужайки передо мной, на просвет между травой и изгородью.
- Я решил, что у тебя диабет. Ну, после того, как ты упала в обморок. Мне и в голову не пришло… -Угу. -Прости. Когда он мне все рассказал, я очень переживал. -Ага. -Мне показалось, нужно сказать тебе, что я все знаю. -Спасибо.
Наши слова звучат очень громко. Они переполняют мою голову и отдаются эхом в ушах.
Наконец я говорю: -Узнав, что со мной, все обычно пугаются, как будто не могут в это поверить. -Адам кивает, словно ему это известно. -Но я же прямо сейчас не упаду замертво. Сначала надо выполнить все желания из списка.
Я и не подозревала, что признаюсь ему. Я поражена. Его улыбка удивляет меня не меньше. -Что за желания?
Я,конечно, не собираюсь рассказывать ему про Джейка и о том, как прыгнула в реку. -Ну,следующие в списке таблетки. -Таблетки? -Ага. И я имею в виду не аспирин.
