Ашот Аршакян - Свежий начальник
Через год Безухий повел стаю на Краснопресненскую улицу. Была темная летняя ночь. Собаки прятались в переулке за киноцентром, их было много. Проехали четыре поливальных машины, несколько псов отскочили, началась возня. Капли достали до носа Безухого, он смотрел из переулка на черную ограду зоопарка, обернулся, рыкнул — собаки утихли.
Стая пересекла мокрую, ярко освещенную улицу. Собаки пролезли в решетку и кинулись к вольеру с горными баранами.
Зоопарк проснулся. Ревел и бился о декоративные утесы африканский слон. Утки сгрудились у плавучего домика, но почему-то не улетали.
Безухий несся один мимо клеток, сзади выла сирена… Выстрелили, еще раз… На пути появился человек. Безухий прыгнул, укусил его — человек упал. Безухий побежал дальше. Но вдруг остановился. Подошел к ближайшей клетке, и за частыми прутьями увидел скалившегося волка. Безухий обежал вокруг клетки, дверь в нее была открыта. Безухий зашел…
Утром из ворот Московского зоопарка вышел молодой человек в офицерской форме. Он игриво козырнул симпатичной кассирше, но та отвернулась, почувствовав в его улыбке что-то звериное.
Это был наш будущий руководитель.
БОТИК ПЕТРА
Теплое, но дождливое было то лето на Плещеевом озере. Лягушачье. Головастики сплошным прыгающим ковром выстилали лес, пляж, дворы, дороги. Нещадно давил я еще хвостатых лягушат велосипедными шинами, и, в конце концов, перестал их замечать. Зато мог часами изучать длинных серых пиявок в глинистой толще на дне канавы. Однажды дал одной насосаться крови. Пиявка надулась, отвалилась и лопнула под ногой.
На мелководье, тянущемся на километр вглубь озера, я изрезался осокой — искали с Колей лодку. А где-то вдали, говорили, есть ботик Петра и музеи.
Бабушка моя — городская. Не умеет топить печь. Как-то раз вернулся домой, а там дым валит из распахнутой двери. Выбегает бабушка: большая, в белой ночнушке, лицо красное, за спиной толстая седая коса ниже пояса. Машет мокрой простыней, кричит, чтоб я погулял еще. Коля рассказал потом о заслонке.
В сарае — рыба, хозяйская. Бабушка не разрешает ее трогать. Но Коля недавно подарил вяленую карасью голову — обсасываю уже неделю. Нужна лодка. На середине озера, где глубоко, живет огромный сом. Недавно он утащил пьяного. Коля говорит, что если запастись крепкой веревкой с крюком, раскрошить над водой три батона белого, то можно словить чудище. Коля мой друг, он показал, где искать опарышей. На свалке истлевает мертвая собака. Сначала опарышей набирали прямо с нее, через две недели черви собаку сглодали, и куда-то поползли все вместе — их надо было спасать, пока не съели лягушки. Бабушка узнала, что мы с Колей собираем червей, рассердилась. Отвела меня в городскую баню. Везде были голые женщины, мочалки, белый растрескавшийся кафель, железные тазы, мыльная пена у черного круглого стока и длинная деревянная скамья. На подоконнике я нашел старинный екатерининский пятак. Чтоб не отняли, соврал бабушке, что подобрал его на улице. В Москве есть специальный порошок, надо развести его с водой, опустить монету, и она станет как новая.
Карасью голову я уже не обсасываю. Просто вдыхаю через нее немного воздуха в рот, выпускаю через нос, и получается, будто ешь рыбу. Надо идти в поход на сома. Опять с Колей режем ноги об осоку, бродим по озеру, ищем лодку. Иногда проваливаешься по шейку в воду, плывешь до мелкого места, и кажется, что ты сам головастик. Рыбаки нас так и называют, потом кричат, чтоб не пугали рыбу. Но обычно между нами и берегом широкая камышовая полоса. Стрекозы, стайки мальков, ил, солнце, пузыри. Камыш расступается, открывая скрытые, поросшие кувшинками и осокой бухточки. В одной из них мы нашли ничейную лодку. Из воды торчал только нос, внутри лежала газовая плита, мы повалили ее на бок. Лодка чуть всплыла, в гнилом днище — пробоина. Лодку перевернули, втащили на камыш. На следующий день Коля принес ПВА, молоток, гвозди, два куска фанеры, целого вяленого карася. Голову я взял себе, продел капроновую бечевку в глазницы и повесил на шею. Голова — наш талисман.
Днище уже подсохло. Коля промазал края дырки клеем, прибил изнутри фанеру, залил клеем снаружи, пустоты заполнил каким-то мусором и прибил второй кусок фанеры. Клей сох два дня. А мы стреляли из рогаток голубей на приманку. Подбили четырех.
Отплывали утром. С собой взяли черпак, веревку с большим двузубым крюком, два весла, одно алюминиевое с зеленой пластиковой лопастью, другое черное деревянное. Голуби на дне лодки. Полчаса греб Коля, полчаса я. Насадили голубей на крюк, бросили за борт. Пошел тихий дождь. Вода в озере стала как будто шершавой. Коля ругался, но греб. Поднялся ветер, на волнах появились барашки, небо все больше темнело, лодку качало, и я впервые подумал, что под нами — глубина. Еще час мы гребли по очереди. Коля сказал, что сома нам сегодня не поймать, и что пора плыть обратно. Развернулись. Тучи слились с далеким берегом, неразличим стал мыс, который служил нам ориентиром. Вдруг лодку дернуло. Веревка, привязанная к уключине, натянулась. Коля орал, что сом попался, что надо тянуть его к берегу. Берега не было видно. Коля хотел грести, но мы потеряли алюминиевое весло. Мы пытались вдвоем притянуть сома к поверхности — оглушить оставшимся веслом, но рыба была сильнее. Подводный зверь буксировал нас за собой.
Стемнело. Дождь утих. Сом перестал дергать веревку, видимо, ушел на дно. Коля вычерпал дождевую воду из лодки. Я прилег на мокрые доски, положил голову на скамью и смотрел на небо. Появились звезды. Коля сказал, что нужно отыскать Южный Крест. Дурак, если б книжки читал, знал бы, что Южный Крест есть только в южных морях, а здесь надо искать Большую или Малую Медведицу. Не нашли. Я немного погрыз карасью голову и заснул. Приснился мне альбом с картой солнечной системы, с атомной подводной лодкой в разрезе, внутри столовые, камбуз, реактор. Снились нарисованные в книжке негроиды, европеоиды и азиаты. Снился несчастный капитан Немо, похороненный в Наутилусе под обломками таинственного острова.
Проснулся я оттого, что было тепло и шумно. Ярко светило солнце, играл оркестр. Мы медленно подплывали к большой парусной лодке пришвартованной у деревянной пристани. На мачте развивался белый флаг пересеченный двумя голубыми диагональными полосами. На палубе стоял Петр первый, я сразу узнал его по усам и треуголке. Коля тоже проснулся, он сжимал в руках весло, смотрел на царя и кричал: «Ура!», потом кинулся к веревке, за которую нас всю ночь таскал сом, но она легко поддалась — крюк исчез. Оркестр на пристани перестал играть. Нас подняли на ботик, сфотографировали с Петром и солдатами в старинной форме.
Обратно плыли на катере, всего минут пятнадцать. Бабушка встретила меня заплаканная. И уже на следующий день отвезла в Москву. С собой я забрал старинный пятак и карасью голову на бечевке.
ЭТО Я, БИТУМНЫЙ КОРОЛЬ
Отправление особого экспресса «Москва — Элдунгей» задерживалось на двадцать минут — невиданное дело!
Битумный король появился на пустом перроне Ленинградского вокзала без сопровождения. Его узорчатые летние штаны развевались при ходьбе. Ворот красной шелковой рубахи навыпуск был распахнут, обнажая мощную косматую грудь. На плече качалась сумка с ноутбуком. Битумный король энергически шагал к первому вагону. Проводник предложил помочь с сумкой. Битумный Король сел в купе, снял сандалии, — поезд тронулся. Распаковав ноутбук, Битумный король разложил пасьянс «косынку». Москва осталась позади.
Битумный король худым студентом пришел в битумную компанию. Он успешно координировал грузопотоки. Руководство обратило на него внимание. Директор два раза в месяц приглашал на корпоративную вечеринку в сауну. Стесняясь волосатости, будущий Битумный король перед сауной брил тело. И к тому времени, когда директор предложил ему возглавить дочернюю фирму, Битумный король от частого бритья весь покрылся жесткой щетиной. Дочерняя фирма процветала и через несколько лет захватила рынок. Битумный король перестал бриться, располнел и оброс шерстью.
Спустя сутки поезд прибыл в Элдунгей. Городок был опоясан полноводной сибирской рекой, в верховьях которой водилась стерлядь. Битумный король вышел из поезда и зажмурился от грянувшего военного оркестра. Перед музыкантами выстроился детский хор и пел на непонятном языке. Из толпы, заполнившей платформу, выскочил молодой человек в строгом костюме. Он представился переводчиком, сказал, что будет сопровождать Битумного короля на мероприятиях и сразу приступил к работе:
— Перед вами Элдунгейский муниципальный хор. Они поют: «К нам приехал, к нам приехал Битумный король».
Разместившись в гостинице, Битумный король с переводчиком поехали на заседание в дом культуры. По дороге переводчик озвучил программу визита:
— После заседания банкет, завтра рыбалка, потом на производство!
