Олег Красин - Дети Метро
Московский ритм жизни не располагал к медленному, неторопливому существованию, сонному прозябанию, как в отдаленной провинции. Всегда надо куда-то спешить, кого-то обогнать, что-то успеть. Каждое утро почти бегом надо спешить по тротуару, лететь по ступенькам вниз, в метро, спускаться на эскалаторе и при этом, приходится невольно отмечать, что эскалатор движется медленно, выбивается из общего темпа движения.
У дверей вагона снова заминка — впереди маячит толпа, которую надо раздвинуть, продавить, толкнуть, чтобы попасть в переполненный вагон. Но вот двери закрываются, и поезд набирает ход. Людская масса такая плотная, так сжата, что похожа на огромный картонный кубик, сдавленный гигантским гидравлическим прессом. В этом кубике можно не держаться за поручни, стоять на ногах, опустив руки вниз и покачиваться, словно в теплой морской волне.
И так каждое утро.
Когда бежишь на работу к метро, то не замечаешь людей, просящих милостыню. Катя, может, и рада была бы помочь, поскольку не считала себя скупой и равнодушной, но как всегда не хватало времени. Или так ей казалось?
На самом деле, время — странная субстанция. В молодости оно представляется бесконечным и кажется, что можно всегда вернуться назад, начать сначала, отложить что-то на потом. Кажется, что обладаешь безграничными возможностями, как у мага-волшебника с волшебной палочкой. Один взмах и проблема решена.
Но время не подчиняется физическим законам — оно может быть сжато, как пружина и может быть растянуто до бесконечности. Его нельзя законсервировать и очень трудно разумно использовать. Оттого и получается, что сегодня, когда оно чертовски необходимо — его нет, а завтра оно вдруг появляется в избытке. Но надобность в нем уже отпала.
Катя, как и другие люди, ежедневно ставила перед собой задачи, сортируя их по важности — стремилась исполнить вначале первые, откладывала вторые. Так, она думала, что управляет временем, однако это была всего лишь иллюзия.
После работы они с Никитой пошли в ресторан на Смоленском бульваре, стилизованный под украинский хутор с хатами, наполненными разной крестьянской утварью. Когда их посадили в одной такой псевдохате, Катя с любопытством осмотрелась. На стенах она увидела расшитые цветастые рушники с незамысловатыми рисунками, на подставках стояли коричневые глиняные кринки. На полу лежали длинные красно-желтые половики грубой вязки. В целом, декор ей понравился, он располагал к неторопливому деревенскому отдыху с обильной едой и хорошей выпивкой.
Пока Катя изучала стены ресторана, Никита в уме подсчитал, во что ему обойдется этот совместный поход, ведь приглашал он и платить придется ему. Если они не будут выбирать дорогих блюд, что-нибудь фирменное, то можно уложиться в тысячу рублей на двоих. Скромно, зато не накладно. Они ведь пришли не наедаться, а общаться, а для общения сгодился бы и стакан шампанского с коробкой конфет.
Из окна, с того места где они сидели, хорошо были видны прохожие. В одиночку, небольшими кучками, а то и плотной массой, они текли по тротуару после окончания рабочего дня в сторону метро. Кто-то торопился, шел, разрезая плечами как ножом тело толпы, а кто-то двигался неспешно, разглядывал витрины, ел мороженое. Их лица были по большей части озабоченными, задумчивыми, но не радостными.
Катя смотрела на прохожих и думала, что могла бы сегодня вот так же со всеми возвращаться домой, где её ждало четыре стены, мама и сын. Она их, конечно, любила. Но эта обыденность, casual, её уже достали. Хотелось бежать от всего, бежать, не оглядываясь, подальше. Там, вдали от всех, можно допустить проявление слабости и отдохнуть, восстановить душевные силы, потрепанные изнуряющей повседневностью. Она бы потом вернулась, после передышки — человеку нужна передышка, чтобы быть сильным. Но, к сожаленью, такой передышки ей никто не давал.
Катя вдруг отметила про себя, что раньше, она никогда не думала о побеге, не мечтала об отдыхе, не жалела себя. Что-то произошло с ней! Неужели повлиял тот молодой человек в метро? Нет, это невозможно, она же не юная девушка, школьница с розовыми мечтами и наивным дневником! И всё же. Она сидела здесь, с Никитой, в домашней уютной обстановке, умело созданной ресторанными дизайнерами, и здесь ей нравилось. Заботы и тревоги ушли на задний план, унося с собой всё негативное, мрачное, угнетающее. Она улыбалась, поглядывала по сторонам.
Получив меню, Никита, не спрашивая Катю, быстро заказал закуску и коктейли, стараясь выглядеть не слишком прижимистым, но и не особо разбрасываясь деньгами. Он подумал, что еще надо дать официанту чаевые. Приходилось учитывать и это. Потом они принялись болтать о проблемах на работе, обсуждать свою начальницу Анжелику Игоревну, недавнюю женитьбу Василия.
— Слушай, не знаешь, у Анжелики кто-то есть? — спросил Никита.
— Не знаю. А ты ею заинтересовался? Смотри, могу обидеться! — засмеялась Катя.
— Нет, конечно, на кой она мне? Просто в последнее время у неё стал портиться характер, такой стервой стала. Вот я и думаю, не потому ли, что у неё нет секса.
— А ты подойди и спроси!
— Ага, а потом получить по башке? Нет, надо держать нос по ветру!
Они говорили и говорили, весело, беззаботно, без умолку, но внезапно Катя запнулась, словно на огромной скорости спускаясь с горки, влетела в незаметную ямку. Её глаза расширились от удивления.
С другой стороны небольшого зала, у белой декоративной печи с трубой, за отдельным столиком, она увидела того самого парня из метро, который безмолвно сопровождал её на работу каждое утро. Её молчаливый спутник был не один. Рядом с ним сидел другой молодой человек, рыжеватый, подвижный, напомнивший немецкого теннисиста Бориса Беккера. У них на столе стояла легкая закуска, дымящиеся горшки с мясом, бутылка водки. Видимо, они сидели здесь давно, еще до прихода её в ресторан с Никитой и это не была намеренная, специально подстроенная встреча с его стороны.
Катя мгновенным взглядом охватила все эти детали, и в глубине души ей стало немного досадно, потому что всегда хочется думать о не случайности происходящих в жизни встреч, особенно с мужчинами. Любой женщине хочется, чтобы её кто-то добивался, боролся за внимание, совершал ради неё безумства. Вот если бы этот парень пришел только для встречи с ней. Но, нет! У него, видимо, деловой ужин с партнером или клиентом.
«Лучше бы он пришел с девушкой — тревожно подумала она — если он на меня запал, а сейчас увидит вместе с Никитой, то, что это будет?» Она опустила глаза на стол, боясь случайно встретиться взглядом с тем молодым человеком.
— Давай выпьем! — предложил в это время Никита, поскольку официант уже разлил в их бокалы красное вино, название которого ничего ей не говорило.
Глава 9
В один из вечеров, выдавшийся более или менее свободным, Максим решил поговорить со Стасом о его «левом» бизнесе. Он пригласил приятеля в украинскую корчму, которая была неподалеку от места их работы, без всякой задней мысли о возможной встрече с Катей.
Узкое длинное помещение ресторана с многочисленными ответвлениями в виде небольших комнат, рассчитанных на десяток человек, было заполнено народом. Здесь сидели молодые пары с детьми — для удобства, детей отправляли в игровую комнату. Здесь сидели компании по шесть-семь человек, отмечая свои внутренние события и праздники, известные только им: дни рождения коллег, юбилейные даты компаний, просто встречи по случаю. С той стороны, где находился зал для курящих, немного тянуло дымом.
Трио молодых бандуристов в широких белых шароварах, красных рубахах и соломенных широкополых шляпах — брилях, разместилось неподалеку от входа, возле гардеробной. Они негромко, создавая соответствующий стилю заведения звуковой фон, наигрывали украинские песни. Звучали известные мелодии: «Распрягайте хлопцы коней», «Ой при лужку при лужку», придававшие корчме дополнительный колорит. Для полноты впечатления, не хватало, чтобы персонал заговорил по-хохляцки, но это, наверное, был бы перебор — не все жители столицы понимали украинскую мову.
Под живую музыку хорошо шла водка.
— Нажрусь в хлам, — немного возбужденно говорил Стас, — помнишь, как в «Мальчишнике», Фил и его приятели набухались без памяти и жениха утеряли?
— Это где Брэдли Купер играл? Помню. Но мне больше нравиться другой «Мальчишник», с молодым Томом Хэнксом. А ты чего сегодня такой взбаламученный, как будто не в адеквате?
— Я сегодня, как попа Карлы, — продолжил горячо говорить Стас, его рыжие брови взлетали вверх, глаза учащенно хлопали, — меня все имели. Прикинь, клиенты в Люберцах, в нашем салоне, подняли кипиш по цене «Цивика».
— А что, сильно задрали?
Стас поморщился:
— Менагеры замутить хотели на допах, впарить клиентам что ни попадя: резиновые коврики, зимнюю резину, сигнализацию. И всё за большие бабки. Они впаривали, а мне пришлось разруливать. Потом хозяева наехали…
