Ежи Анджеевский - Страстная неделя

Вдруг чувствую — отец с земли поднимается. Хорошо помню, что хотела в ту минуту крикнуть, остановить его… но нет, что тогда со мною происходило — не расскажешь. Я знала, что должна что-то сделать, не позволить ему уйти, последовать за ним, но ничего не сделала… лежала без движения и только смотрела. Увидела, как отец, согнувшись, сгорбившись, встал на обочине дороги, и тогда несколько человек из тех, что поближе шли, остановились. Я видела их глаза, почти мертвые, глаза слепцов. Они остановились и смотрели этими своими невидящими глазами на отца… И тогда тот паренек обернулся, решив, наверно, что отец отделился от толпы, крикнул, подбежал к нему, ударил раз, другой бичом по голове и лицу и толкнул так сильно, что отец упал. И еще пнул его ногой пару раз. Какая-то старая еврейка хотела помочь отцу встать, но тоже получила удар бичом, и отец наконец сам поднялся. Стал сперва на четвереньки, потом выпрямился… помню, я закрыла глаза, а когда открыла их, уже не могла отыскать отца в толпе… все были похожи друг на друга…

Долгое время царила тишина.

— А может, они все же не погибли? — промолвил Ян. Их могли отправить в лагерь…

— Где там! — зашевелился у стены Юлек, — Ты что, не знаешь, как это все происходило? Устраивали в одном месте, где-нибудь у шоссе, так называемый сборный пункт и туда сгоняли евреев со всей округи. Сперва производили селекцию. Молодых, здоровых и сильных забирали на работы, остальных приканчивали на месте. Всех подряд, как шли они… детей, женщин, стариков…

— Да! — подтвердила Ирена. — Им велели копать рвы, а потом устанавливали пулеметы.

Юлек придвинулся поближе. В полумраке, в своих высоких сапогах и военного покроя бриджах, он казался еще выше.

— Знаете, кто меня недавно спрашивал о вас? Он думал, я вас знаю.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Стефан Вейнерт.

Вейнерты были близкими родственниками пани Лильен, а Стефан Вейнерт — сверстником Ирены.

— Что вы говорите? — обрадовалась она. — А я не знала, что Стефан жив.

— Жив.

— Где вы его видели? Его родителей убили.

— Знаю. Стефан тоже сидел. Но это совсем другое дело… В общем-то, парню повезло! Ему удалось бежать.

— И где же он?

Юлек улыбнулся.

— За Бугом! В лесу!

Ирена задумалась.

— Передайте ему привет от меня. Вы его увидите?

— Кто ж его знает? — Он откинул волосы со лба. — Может быть…

Тут во дворе раздались короткие выстрелы — один, другой, третий… Ирена инстинктивно вскочила. Выстрелы еще не стихли, когда к их резким звукам примешалась трескотня ручного автомата. Теперь и Анна встала с кушетки.

— Ого! — буркнул Юлек.

Ирена побледнела.

— Лучше погасите свет! — шепнула она.

Ян быстро повернул выключатель, и комната погрузилась в темноту.

Выстрелы явно приближались, раскатистым эхом отдаваясь в узких, затихших улочках.

— Во дает! — констатировал Юлек так громко, что Ян даже зашипел на него. Юлек подошел к окну и стал подымать штору.

— Ты что, спятил? — запротестовал Ян.

Ночное небо, однако, уже открылось их глазам. Юлек толкнул прикрытые двери балкона и встал на пороге. Анна и Ян машинально подошли поближе. Только Ирена осталась в глубине комнаты. Холодный, пахнущий землей воздух хлынул вовнутрь. Небо было звездное.

— Ничего не видно, — шепнул Юлек.

Выстрелы прекратились. Наступила тишина. Вдруг Юлек резко махнул рукой стоявшим позади брату и невестке. Они приблизились к нему.

Несмотря на мрак, видна была тень быстробегущего по тротуару человека. Тотчас, на этот раз совсем недалеко, застрочил автомат.

Анна невольно схватила мужа за руку. Он стиснул ее ладонь и придержал в своей.

Бежавший мужчина остановился, нагнулся и упал на колени у ближайшего деревца. Это была молодая, очень тоненькая еще акация. Из своего укрытия он несколько раз выстрелил во тьму пустой улочки. Длилось это не более секунды. Потом он вскочил и, пригнувшись, побежал дальше. Вдогонку раздались выстрелы.

Теперь и Юлек отошел от двери. Явственно слышен был приближающийся топот тяжелых, кованых сапог. Чуть погодя из темноты донеслись громкие, гортанные выкрики немцев. Несколько их бежало по середине улице, двое — по тротуару.

Малецкий дернул брата за руку.

Вдруг один из бегущих солдат остановился у сетчатой ограды их участка и коротко крикнул что-то товарищам. Отчетливо видны были очертания его высокой, немного наклоненной фигуры, низко надвинутая каска и автомат на изготовку. Двое других встали с ним рядом. Первый стал что-то говорить им, показывая рукой в направлении дома Малецких.

«Конец!»— подумал Ян. Поскольку сразу же за их крайним в поселке домом начиналось поле, солдаты предположили, вероятно, что беглец, пользуясь темнотой, укрылся в одном из ближайших домов или садов. Если, в случае обыска, в их квартире обнаружат двух не прописанных там людей, молодого мужчину с оружием и молодую женщину семитской наружности, этого будет достаточно, чтобы всех, кто там находился, поставили к стенке.

Ирена, которая из глубины комнаты не могла ничего видеть, ощутила напряженность ситуации.

— Что там происходит? — спросила она своим низким, сейчас слегка охрипшим голосом.

Юлек быстро отпрянул, увлекая за собой Анну и Яна.

— Ступайте в столовую! — сказал он шепотом, но ровно и спокойно. — В спальне, в моем чемодане коробка… завернутая в бумагу… спрячь ее, Анна!

Она кивнула головой.

— И прежде всего спокойствие! Все будет хорошо.

Ирена хотела что-то сказать. Он подтолкнул ее к выходу.

— Быстро, чтобы вас тут не было! Я приду к вам, если будет нужно.

Когда они вышли, он вернулся к окну. Три солдата стояли на том же месте. Совещались. Остальные, видимо, побежали дальше, в сторону поля.

Юлек знал, что от его спокойствия и уверенности в себе сейчас зависит если не все, то очень многое. Он не впервые оказывался в таком положении. Мысль его работала ровно и четко. Но он чувствовал, что владеет собой не в полной мере, не так, как ему хотелось бы, как того требовала ситуация подобного рода. Он напряженно всматривался в темноту, в фигуры врагов, черневшие на расстоянии выстрела. Он слышал их голоса — чужие, ненавистные. Знал, что при каждом движении этих людей надо умерять свое воображение и обострять бдительность. И, однако, не мог избавиться от мыслей о том, что будет с братом и с Анной, если эта история обернется плохо. И когда он вообразил себе, что Анна, верно, до последнего сумела бы сохранить спокойствие, его охватил такой пронзительный страх за ее судьбу, какого он до тех пор никогда не испытывал.

Один из солдат отделился от своих товарищей и направился к калитке. Чуть погодя двое других последовали за ним. Юлек потерял их из виду. Потом услышал скрип ворот и тяжелые, мерные шаги перед домом. Сердце на миг остановилось. Он стиснул кулаки, зажмурил глаза, и тотчас мучительное напряжение ослабло, им овладело спокойствие. Он уже протянул руку к револьверу, чтобы спрятать его меж балконных дверей, когда позади дома, со стороны поля, грянула автоматная очередь. Эхо повторило ее.

Солдаты внизу остановились. Слышны были их голоса. Потом они поспешно повернули назад. Стало тихо. Снова защелкали выстрелы, — теперь уже явно удаляясь, — где-то там, в глубине мрака.

Юлек сунул револьвер в карман брюк и откинул волосы. «Пронесло», — подумал он.

Пройдя в прихожую, он отворил дверь в столовую. Шторы затемнения были опущены, горел яркий свет. Ян сидел с книгой у стола, рядом Анна раскладывала пасьянс. Только Ирена не прикидывалась занятой. Она как-то сжалась вся, сидела бледная, лицо осунулось, не могла унять дрожание рук. Сейчас не требовалось особой наблюдательности, чтобы распознать в ней еврейку.

При виде Юлека Ян отодвинул книжку, вскочил.

— Ушли?

Юлек презрительно махнул рукой.

— Надеюсь, тот парень не даст себя поймать. Сюда они уже не вернутся, можем спать спокойно.

Автоматы снова застрочили, на этот раз где-то далеко. Это уже походило на беспорядочную пальбу устрашения ради.

Юлек перегнулся через стол к Анне, которая продолжала невозмутимо раскладывать пасьянс.

— Ну как? — спросил он мягко. — Выходит?

Анна подняла голову и спокойно отложила карты.

— Увы! — улыбнулась она. — Не может выйти, я ошиблась в самом начале.

Он ничего не ответил.

— Ну, — промолвил Ян, — прямо скажем, происшествие не из приятных.

Ирена вдруг поднялась.

— Послушайте! Снова голоса.

Они минуту прислушивались. Тишина была полная.

— Ничего не слышно, — определил Юлек. — Точно! У меня хороший слух.

Но Ирена, не доверяя, прошла в мастерскую. И минуту спустя тихо их окликнула.

Она стояла посреди комнаты, лицом к балкону.

— Поглядите! — шепнула она охрипшим голосом. — Как там светло…