Джон Кинг - Скинхеды
Он провел пальцем по пыльной барной стойке, оценил качество полированной древесины, состояние ее было близко к отличному. Полки пусты, пивные насосы разливали когда-то «Дайректорс», «Харп», «Гиннесс». Терри взглянул на свое отражение в зеркале, наблюдая за источником света, который располагался у него за спиной, — этот хитрый спецэффект помог ему расслабиться и почувствовать себя как дома. В клубе была теплая атмосфера. Терри хотел бы уметь видеть сквозь годы, чтобы взглянуть на людей, которые встречались здесь, но, по крайней мере, картины на стене дали ему представление о них. Он нарисовал человечка в пыли и развернулся, двигаясь между столов, остановился перед одним, на котором осталась пустая чашка рядом с маленькой пепельницей и торчащим из нее сигарным окурком. Он долго глядел на все это. Последний человек выпил здесь чашку кофе и выкурил сигару, перед тем как уйти. Может быть, он думал, что может вернуться. Может быть, он знал, что все кончено, и честно завершил дело. Терри, наверное, никогда не узнает этого. Возможно, этот тип внезапно умер. Почему брошены все эти фото у него за спиной?
Бильярдные столы были закрыты фанерой, их чистые поверхности хорошо сохранились, и это были добротные столы, сделанные из качественной древесины, шары лежали на своих местах. Терри пытался представить себе мужчин, которые играли здесь тридцать, сорок, пятьдесят лет назад. Он прошел к полке и взял кий, нашел неиспользованный мел, сложенный в аккуратном треугольнике — несколько стертых кусочков в ряд, — и взял один из них. Терри прошел к первому столу, который открыл. Кто бы ни заколотил это место, может быть, сбегая отсюда, он был аккуратным и опрятным и оставил все в полном порядке. Терри нравилось это. Этот человек был собранным и обладал чувством собственного достоинства. Терри поискал белый шар — не увидел сразу, — два шара рядом на полу, по соседству со столом, с чашкой и сигарным окурком. Прошелся и поднял их, вернулся и положил один на стол. Поднял кий, остановился, задумался, положил кий обратно на полку и снова накрыл стол фанерой. Терри положил белые шары рядом с мелом и удостоверился, что они никуда не укатятся.
Вдоль одной стены тянулась обитая скамья — сидя здесь, люди могли наблюдать за игроками. Терри присел на скамью, впитывая в себя весь этот клуб, чувствуя себя все лучше и лучше. Он пытался услышать голоса, запах сигарного дыма, вкус пива и спирта, но ничего не ощущал. Это место отдавало затхлостью, но в общем это было не так плохо.
На глаза попался сверток, Терри подошел к стулу, на котором сверток лежал, развязал веревку, стягивающую его, и развернул полноразмерный Юнион Джек[42]. Должно быть, это был тот флаг, который висел на флагштоке снаружи. Терри растянул его поверх бильярдных столов, чтобы получше рассмотреть. Цвета поразили его, и он вспомнил, каким же красивым флагом был Юнион Джек. Он стоял так долгое время, заметил еще несколько игровых автоматов и картин у главного входа, матовое стекло перед столами, доходящее до середины окна, и простое стекло в его верхней части, через которое проникал свет. Терри думал о белых шарах, представил себе игрока, который оставил их на столе рядом со своей чашкой кофе, а потом однажды они покатились, упали со стола, подскочили и не двигались больше.
Терри не хотелось начинать игру. Пока. Он знал, что у него счастливая рука. Он взглянул на часы и понял, что опоздал. Он пробыл здесь целую вечность. Зазвонил мобильник. Это был Хокинз. Терри не ответил на звонок, поднялся и прошел к выходу, аккуратно закрывая за собой все двери, и убедился, что замок на внешней калитке выглядит, как и прежде.
Терри поспешил к «Восходящему Солнцу», чувствуя себя живым и полным энергии, вошел в паб и за одним из первых столов увидел Хокинза, тот допивал свою пинту.
— Ты опоздал. Что не так с твоим телефоном?
Хокинз не любил пить в одиночестве.
— Где ты был?
— Я задержался. Ну хватит стонать. Еще по одной?
Терри направился к бару, заказал пинту «Лондон Прайд», банку любимого у девушек «Кёрлинга» и приметил, что бильярдный стол пустует. Можно поиграть через минуту. Он взял напитки и присел. Хокинз потянулся к лагеру[43] а Терри сделал длинный, медленный глоток своего пива. Красота. Уик-энд начинался, и Терри снова был в форме, чувствуя себя так, словно только что выспался и видел сон, один из тех редких снов, которые заряжают на целый день, давая ощущение непобедимости.
— Эта погода чертовски сбивает меня с толку, — начал Хокинз. — Десять дней назад я разгуливал в шортах, и был озадачен только одной дилеммой: раздобыть себе пива или сперва дать отсосать — и то и другое практически по одной цене. В конце концов послал все к черту и занялся тем и другим одновременно. Солнце светит, я свободен на все сто и мог бы сидеть на стуле и держать на каждом колене по маленькой тайской пташке, а они бы наглаживали мои яйца, эти девочки готовы делать все за стоимость кебаба. Но нет, это слишком прекрасно. Вместо этого я торчу в этом баре для перестарков, напиваясь с толстым ублюдком.
Хокинз услышал о Паттайе от кого-то из ребят на футболе и все еще приходил в себя после своей первой поездки, божась, что вскоре вернется туда снова. Терри было скучно слушать об этом, но он не останавливал болтовню приятеля.
— Болванам нравится это, понимаешь. Все дело в размерах. Если ты приедешь к ним, черт меня дери, они сделают тебя богом. Построят тебе храм. Терри Инглиш, Господь Членов.
Терри грустно покачал головой.
— Тайки сношаются со своими собственными чуваками, — продолжил Хокинз, подавшись вперед, с серьезным видом. — Но тайцы маленькие, короткие и легковесные, поэтому и возбуждения им должно хватать ненадолго. Когда туда приезжает англичанин, они работают в двойном объеме. Это просто рай для их девушек. То же с вьетнамками, камбоджийками, всеми ними. Им не хватает белых мужчин, особенно англичан. Вот где можно оказать им услугу.
— Они бедные люди, — заметил Терри. — Они делают это за деньги. С чего бы молоденьким тайским девушкам хотеть возиться со старпером вроде тебя?
— Нет, им это нравится. Ты там не был. Ты не знаешь, на что это похоже. Это не то же самое, что здесь.
— Ну и почему бы тебе не отправиться туда жить?
— Иди к черту, — ругнулся Хокинз. — Здесь мой дом.
Хокинз проследил за кем-то у входа в паб, Терри обернулся посмотреть, кто это был, увидел юнца в бейсбольной кепке, натянутой на нос.
— Я вернусь через минуту, — сказал Хокинз и, пересев на барный стул у стойки, начал болтать с молодым человеком.
— Похоже, он вертит какие-то дела с виагрой, — засмеялся Сингер, выплыв из дальнего конца паба.
— Он пытается малость заработать.
— И повеселиться. Он рассказывал тебе о Поле?
Терри покачал головой. Он видел, как Пол подмигнул ему в офисе, когда Энджи склонилась над столом, оттопырив зад. Он хотел перекинуться парой слов с Полом по этому поводу, но что именно он мог ему сказать? Иногда лучше пустить все на самотек. Об этом стоит помнить. Начнешь суетиться — и сразу заморочишься.
— Он нашел новую пташку, да, и ей все нравится, но у него плохо стоит.
И он услышал, что Хокинз такой знаток виагры, ты знаешь, ездит в Таиланд, и просаживает там все свои деньги, торча на этой штуке. Вот Пол оказался в пабе, и Хокинз слушает его нытье и дает ему пару таблеток, говорит, попробуешь одну в следующий раз, когда девка будет в настроении.
Сингер умолк.
— Продолжай, — сказал Терри.
— Ну, Пол забыл о них до следующего утра. Он не очень-то сообразительный, старина Пол. Отличный чувак, но слишком зеленый для своего возраста.
Сингер был прав, Пол подмигивал именно так. Знает ли он, кто платит ему зарплату? Что за человек кормит и поит его и держит на работе?
— Пол завтракает, до работы ему остается полчаса, и тут он вспоминает про виагру и решает проверить, правду ли пишут о ней на упаковке. И все было складно, пока он не отправился в путь, и вот он едет забирать своего первого пассажира, почти уже доезжает до места и тут понимает, что у него стояк, какого не было никогда в жизни.
Терри был в шоке. В таксоперевозках правила имеют большое значение. Нельзя держать работников, которые разъезжают по улицам с эрекцией. Так можно распугать всех клиентов. Это было нехорошо. Совсем нехорошо. Речь шла о репутации.
— Вот он уже рядом с домом нужной тетки, но не может пройти через сад с таким клином в джинсах и сигналит ей. Она выходит — просто уродина — и садится на переднее сиденье рядом с ним. Ну, и вот, он со своим стояком везет эту тетку и все время надеется, что она ничего не заметит, но она, конечно, замечает и хуже того — принимает это на свой счет. Начинает взглядывать на него, отпускать замечания и трогать его за руку. В конце концов ему удается охладить ее, но ненадолго. И вот он едет и думает, что она может наброситься на него в любую секунду.
