Мухаммад-Казем Мазинани - Последний падишах
И вот даже сейчас ты чувствуешь пустоту там, где должна была бы быть Сорайя. Красоту и достоинство этой женщины — полуместной, полуевропеянки — забыть не так-то просто. Особенно мучительны для тебя воспоминания об эпопее того переворота — о днях одиночества, страха и унижения. И воспоминания о том, первом, бегстве из страны. Сорайя — это сокровище — была тогда рядом с тобой… Ты тоскуешь по ней даже сейчас, находясь в Купольном дворце в Египте…
«Ах, мой венценосный отец! Как же счастлив был ты — поскольку не зависел так сильно, как я, от того, что называют сердцем; не зависел даже и в тот день, когда влез на тутовое дерево, чтобы наполнить подол моей матери ягодами…»
Их Величество крепко заснули. В таком состоянии сильнее заметны кости их лица. Их череп тоже кажется большим, чем обычно. Уже довольно давно они выписались из больницы и живут в Купольном дворце, проводят время, в основном читая газеты и журналы, слушая радио и беседуя с друзьями и бывшими официальными лицами. Важнейшим делом, выполненным за это время, было уточнение завещания с помощью их французского юриста. В завещании четко определена имущественная доля каждого из наследников, включая внуков, причем значительная часть всего состояния отошла к их старшему сыну, при том условии, что до определенного времени он не сможет пользоваться всем своим состоянием целиком; и при условии, что он не откажется от шахской власти…
Ты выпиваешь глоток воды и держишь стакан в руке. Состояние Его Величества после операции улучшилось, но если взять несколько последних месяцев в целом, то он очень сильно сдал: стал как потухшая свеча. Мужественная, броская фигура, красивые мускулистые ноги, сильные, правильной формы руки — все исчезло. Только взгляд прежний — привлекательный и грозный, удерживающий в своей власти любого. Этим взглядом он подчинил тебя, и ты стала его супругой. Ты была веселой и взбалмошной девочкой, ты и думать не думала, что однажды станешь супругой правителя страны. Тебе до сих пор все это кажется сном…
…Вот ты влетаешь в дом и возбужденно кричишь:
— Мамуля, угадай, что сегодня произошло! Угадай, кого я встретила в министерстве иностранных дел?
Мать, сметывая платье заказчицы, пожимает плечами:
— О Аллах, почем я знаю?
— А ты подумай… Министра иностранных дел собственной персоной! То есть шахова зятя!
— Ой-ой!..
Иголка впивается в палец матери, и выступает капля крови, похожая на бусинку. Мама сосет палец и спрашивает:
— И что же он сказал?
— Да ничего, кроме того, что пригласил меня к ним домой, чтобы я занималась французским… — ты можешь в это поверить? — с его супругой, дочерью шаха… Давала бы ей уроки французского…
Материны глаза округлились. Такое событие сразу не осмыслишь. Трудности жизни научили ее везде и во всем подозревать подвох. Изо всех сил она билась, после смерти мужа, чтобы вырастить тебя. Портняжное ремесло больших денег не дает, но все необходимое у ее дочери есть. И ты училась в лучших школах Тегерана, а когда выпал шанс поехать во Францию, мать продала все вплоть до обручального кольца, лишь бы справить тебе билет. Конечно, и дядюшка — материн брат — тоже всегда был вам защитой и поддержкой, матушка очень уважает его. Вот и сейчас она говорит:
— Нужно посоветоваться с дорогим дядюшкой…
Ты рассердилась. О чем тут советоваться? Такой счастливый случай выпал — познакомиться с дочерью шаха, а матушка еще условия выставляет?
Этой ночью тебе снились необыкновенные сны. Ты загадала желание: вот бы шах посетил особняк своей дочери, увидеть бы его вблизи. Поскольку ты спишь на крыше дома, ты подняла руку к небу и сквозь пальцы смотрела на звезды, как бы делая себе драгоценный перстень из самой яркой и дрожащей звезды. И как же приятно это было! Ты словно сама летала меж этих звезд от предвкушения встречи с шахской дочерью. Ты — и дочь падишаха!
— Ай, вай, да что же это будет?!
Рано утром ты стоишь перед зеркалом, надев лучшее платье. Мама твоя шепчет все молитвы, какие только знает, и дует на тебя, благословляя. В назначенное время раздается звонок в дверь. Ты смотришь из окна на улицу: там ждет автомобиль. И ты с таким азартом сбегаешь по ступенькам, что внизу чуть не падаешь.
Из-за обуявших тебя чувств ты не заметила, как доехала до особняка шахской дочери. И лишь увидев этот дом, поняла, куда попала.
— Что за прекрасный особняк! И двор какой огромный! И великолепная старинная мебель!
Шахназ сама вышла встретить тебя и сразу заговорила о том, как поражена твоим французским языком, твоим хорошим произношением, — начала хвалить тебя и восхищаться тобой. Она вела себя так непринужденно и искренне, что очень скоро вы с ней почувствовали себя подругами, и ты приняла ее предложение поплавать в бассейне. Позже ты поняла, какую цель она при этом преследовала. Как женщина, она могла незаметно убедиться в том, что скрытые одеждой особенности твоего тела придутся по вкусу ее отцу. И, очевидно, ты ей понравилась, так как она пригласила тебя через несколько дней посетить ее снова.
Ты возвращалась домой, как пьяная. Не верилось, что ты запросто, как с подружкой, говорила с дочерью властителя страны. Она совсем вскружила тебе голову. Она — Шахназ — была откровенна и темпераментна, и по-французски говорила лучше, чем по-персидски, а еще лучше умела быть гостеприимной.
И вот через несколько дней ты вновь в том же особняке, вы сели за французские упражнения, как вдруг звонит телефон.
— …вот, сообщают, что папа приехал со мной повидаться!
— Сам Его Величество?!
— Сам-сам; он самый и есть!
И тут в комнату входит шах, и подает тебе руку, и начинает с тобой беседовать — этак запросто, обо всем на свете, словно он твой старый знакомый; и с первого же мига ты не сводишь с него глаз. Разумеется, женщины в подобных обстоятельствах хорошо понимают намерения мужчины, но ты была в таком восторге, что вовсе не заметила его оценивающего взгляда, ты была с ним естественна — проста и открыта.
Вы уселись за стол играть в домино. Словно он и не монарх, а ты — не подданная. И посреди игры ты спросила его:
— А помните, как в Париже, когда вы приехали на встречу со студентами, я стояла рядом с вами и задала несколько вопросов?
— Да? Как мило… Но, к сожалению, я этого не припоминаю.
Ты немного встревожилась, но виду не показала. Встреча ваша закончилась столь же просто, и из особняка ты не вышла, а выпорхнула. Тебе казалось, что весь народ на улицах смотрит на тебя одинаково. Словно все они знают о твоей встрече с шахом. И вот, кроме такого детского восторга, никаких других итогов для тебя от этой встречи не было.
Когда ты сказала матери о том, что произошло, глаза ее сверкнули, как алмазы. Вот тогда ты и поняла, что твоя встреча с шахом вовсе не была случайностью… И до чего же ты наивна!
— Глупышка Божья, неужели тебе не ясно, что шах специально, чтобы тебя увидеть, приехал к дочери? Они с самого начала тебя рассматривали как возможную невесту!
— Жениться шаху — на мне? Не поверю. Это невозможно.
Но слова матери заставили тебя во время следующих встреч включать твое женское шестое чувство — и ты поняла, что, и правда, нравишься шаху — а уж он-то своим взглядом завоевал тебя до самых глубин. И теперь его длинные ресницы казались тебе удивительно романтичными, а руки — по-особенному добрыми. Неужели эти шахские руки скоро будут принадлежать тебе и в самые тайные минуты уединения начнут ласкать твое тело? Нет, как можно поверить, что эти руки, держащие штурвал управления всей страной, вскоре наденут на твой палец обручальное кольцо? О, эти милые мужественные руки!
…После следующей встречи ты едва выдержала путь домой. Ведь ты была неуверенной в себе молоденькой девушкой, ты так тревожилась, что шах изменит свое мнение и изберет какую-нибудь другую. Ведь у него немалый выбор!
И вот проходит две, три недели, а от сорокалетнего принца твоих снов — никаких вестей. Скоро начнется новый учебный год, и ты должна возвратиться во Францию. Особых надежд на брак с Его Величеством у тебя уже и нет — но, видно, птица Феникс, приносящая счастье, вдруг опустилась на твое хрупкое плечико, и вот ты получаешь такую весть:
«Лучше, если вы не будете готовиться к поездке во Францию».
Это — сладчайший запрет, который ты когда-либо слышала. И ты продолжаешь ждать. И дни и ночи проходят в мечтах; и вот, наконец, Его Величество сжимает тебе руку и, глядя прямо в глаза, спрашивает:
— Вы согласны выйти за меня замуж?
Без промедления ты отвечаешь:
— Да-а!
Мужественная улыбка тронула кончики его губ, но он, чтобы испытать тебя, с нажимом настаивает:
— Вы отдаете себе отчет, что шахиня имеет тяжелые обязанности перед народом?
