Хаджарбиби Сиддикова - Танцовщица из Хивы, или История простодушной
— Я вас слышу, спасибо, приду обязательно, только сегодня не могу.
— А когда придешь?
— Давайте послезавтра, в пять часов.
— Хорошо, мы тебя ждать будем. Только прежде чем прийти, заранее позвони, ладно?
— Хорошо, обязательно приду.
Вот так закончилась наша длинная беседа. Через день я позвонила, трубку взял Гия. Обрадовался и сказал, что встретит меня на улице. И я поехала в гости.
Он на самом деле ждал меня с цветами и при встрече поцеловал. Дома мама, папа, бабушка ждали меня. Угощали грузинскими блюдами. У нас разговор никак не получался из-за меня. Она, мама Гии, все повторяла, как ее мучил Гия, как она искала меня повсюду. А я сидела молча, слушала и только кивала головой.
Тогда Гия говорит:
— Так дело не пойдет, сейчас я вернусь.
И ушел. Пришел через полчаса со смугленькой девушкой и говорит:
— Ну вот, я привел вам переводчика, надеюсь, теперь друг друга поймете. Познакомьтесь, это Рано, студентка ЛГУ из Таджикистана.
У этой девушки очень длинные и красивые косички были. Ну конечно, с переводчиком нам всем стало легче. Бедная Рано переводила. Как могла, переводила, потому что она таджичка, а я узбечка, языки-то друг на друга не похожи. Таджикский язык относится к персидской группе, а узбекский язык относится к тюркской группе. Хорошо, Рано по-узбекски немножко разговаривала. Спустя несколько лет они с Гией поженились.
После ужина меня не отпустили, я осталась ночевать у них в доме. Утром мама Гии пригласила меня погулять по городу.
— Мне так стыдно, из-за меня ты, наверно, на улице осталась, Бибиш, — и заплакала.
Мне кажется, она работала научным сотрудником в каком-то институте, сейчас уже не помню.
Я ей о себе рассказала, тогда она говорит:
— Так если ты живешь в этом садике без света, без еды, это очень плохо. Я у Гии спрошу, может, он тебе у однокурсников в общежитии место найдет.
Мы с ней погуляли по городу, потом пришли домой и ждали Гию. Он вернулся с занятий, мама ему все объяснила, и мы с Гией отправились в общежитие. Там я увидела старых знакомых Зарину, Свету. Мы вспоминали, как познакомились, и смеялись от души. Девчонки согласились с предложением Гии и оставили меня у себя в общежитии. С вахтершей договорились, и она меня всегда пропускала. Так и пошло.
Я работала в детском садике до трех часов, а после работы сразу бежала в общежитие. Познакомилась и с другими студентами: из Германии Бернд, из Вьетнама Тхо, Лок, из Монголии Аркаша, Батор, из Бурятии Ира. Помню, я еще им — девчонкам — таскала еду из садика, которая оставалась от детей: котлеты, яблоки, омлеты… Ведь студенты всегда голодные.
И все было хорошо, пока не поменяли в общежитии вахтершу. Теперь новая вахтерша у каждого спрашивала пропуск. В один прекрасный день она меня не пропустила и сказала:
— Покажи свой студенческий билет. — А его у меня и не было, вот я и осталась опять на улице.
Честно говоря, никого не хотела опять тревожить, поэтому потихоньку отошла от общежития и снова бродила до утра, как бродяжка. Замерзла, измучилась и думала: ну почему у меня все так получается? Что у меня за жизнь такая проклятая и зачем тогда вообще жить?
И вот шла, шла по улицам, потом остановилась и легла на асфальт, чтобы хоть какая-нибудь машина меня задавила. Лежала и ждала. Мне уже все безразлично было, лишь бы поскорее умереть, и все.
Вдруг затормозила машина. Человек из нее выскочил, подбежал и кричит:
— Меньше надо пить! Вот молодежь, а!
Я лежу, плачу и не отвечаю.
Он приподнял меня с асфальта:
— Так ты трезвая?
Я молчу.
— Ну-ка, вставай!
— Не встану, я умереть хочу.
— Вот еще! Успеешь умереть, все впереди, вставай. Куда тебя отвезти? — Он помог мне подняться.
— На набережную Обводного канала, туда мне надо.
— Еще чего выдумала! Теперь топиться собралась?
— Нет, я уже топилась. Ничего не вышло. У меня знакомая живет возле Обводного канала.
— Это другое дело. Тогда поехали.
Вот таким образом опять я осталась живой.
Приехала к Анне Петровне. Она меня познакомила со своей подружкой, у которой я и жила некоторое время.
Но сколько можно было по чужим людям скитаться? Пришла как-то на работу и сказала Анне Петровне, что мне очень плохо, что делать?
Она вздохнула и говорит:
— Слушай, сходи-ка ты к депутату нашего района, к Кириллу Лаврову, народному артисту СССР. Может, он тебе поможет.
Вот и пошла я на прием к депутату, к Кириллу Лаврову, и, когда я его увидела в коридоре, красивого, в костюме, с галстуком, я растерялась и обратно в садик вернулась.
Короче, мучилась так примерно месяцев десять. Потом пришлось мне уволиться с работы и все-таки вернуться на свою родную родину, в Узбекистан, в свой родной кишлак. Что теперь делать, ничего у меня не получилось ни с квартирой, ни с работой и ни с учебой. Денег не было, знания русского языка не было, поддержки не было. Моим новым друзьям я не хотела быть обузой, у всех своя жизнь. Так тошно мне было ехать обратно! А что мне оставалось делать? Смириться, и все.
Помню, у меня даже на обратную дорогу денег не было. Гия со студентами и с Генрико Сергеевной собирали на билет. Попрощалась я со всеми и на поезд села. Три с половиной дня голодная ехала, потому что денег совсем не осталось у меня.
Еле добралась до дома.
И опять кишлак, все те же люди, те же взгляды, те же сплетни! В то время у нас дома очень трудные дни начались. Денег не было, на хлеб еле-еле хватало.
Как-то я узнала, что одна соседка поехала в город Самарканд и что там она танцевала на свадьбах и привезла много денег. Я сразу подумала, почему бы мне не поехать и не зарабатывать на свадьбах. У нас на Востоке танцовщицам огромные деньги дают. Поскольку там, где меня знали, танцевать нельзя было, я уехала в другую область, ведь если кто-нибудь узнает, что я на свадьбах танцевала, потом никто замуж не возьмет.
Мне было восемнадцать лет. Глупая, наивная. Очень трудно молодой девушке без опыта пойти танцевать на свадьбе. Я потихоньку узнала, как лучше доехать до Самарканда, как найти нужный адрес и где остановиться. Вот и поехала на заработки.
Нашла этот адрес, этот дом. Хозяйка со мной не церемонилась — оглядела с головы до ног и сразу сказала, что подхожу. Попросила показать танцевальный костюм. Я ей говорю:
— У меня нету танцевального костюма.
Она успокоила меня:
— Не переживай, у меня есть подходящая ткань, возьмешь и отнесешь к портнихе.
— А у меня нет денег.
— Ничего страшного. Заработаешь — и рассчитаемся.
Кроме меня, в той комнате, где хозяйка меня поселила, жили еще четыре девушки, молодые, и тоже из других областей.
На другой день я пошла к портнихе, и скоро платье для выступлений было готово. Очень красивое платье получилось.
И вот в первый раз хозяйка меня отправила с инструменталистом на свадьбу. Про этих музыкантов, которые на свадьбах играют на разных народных инструментах, тоже надо сказать. Они еще зорко наблюдают за танцовщицами, чтобы те полученные деньги не прятали, а все отдавали хозяйке. Если заметят, что девушка прячет часть денег, ее сразу прогоняют. А денег давали столько, что руками двинуть было невозможно! Таких денег я никогда в жизни не видела. Настоящая танцовщица на свадьбах и должна уметь танцевать так красиво и кокетливо, чтобы много денег давали.
И еще: музыкант, чтобы другие мужчины к танцовщице не приставали, часто говорит, что это, мол, его девушка. Иногда на самом деле у них по нескольку жен бывало.
Так вот, моя хозяйка с инструменталиста содрала деньги за то, что я еще новенькая. И мне сказала: «Веди дневник, записывай, сколько ты заработала за один вечер. И я тоже веду дневник. Когда соберешься уходить, я все деньги тебе отдам».
«Какое счастье, — думала я, — у меня будут свои деньги, и я смогу отцу помогать!»
И вот я на свадьбе. Перед выходом во двор, где люди сидят, нас хорошо кормили очень вкусными блюдами. Баранина была, фрукты разные: гранаты, яблоки, груши, абрикосы, персики, арбуз, дыни, — что угодно, все можно было кушать.
Когда вышла танцевать первый раз, вся дрожала, какая-то боязнь была. А потом, когда мне стали по очереди деньги давать, у меня силы появились. И я сама себе сказала: «Держись, ты же деньги зарабатывать приехала, вот они, деньги, о которых всю жизнь мечтала!»
Эти огромные деньги я положила в футляр от инструмента и опять пошла танцевать. Так продолжалось до двенадцати часов ночи. Потом танцовщиц снова накормили и пригласили в одну комнату, где сидело какое-то начальство. И я танцевала для начальства, они тоже бешеные деньги давали. Мне такие деньги и во сне не снились. Правда, поначалу, пока не привыкла, страшно уставала от этих танцев.
В тот первый день я сразу записала в дневник, сколько заработала денег. Так и пошли дела. Когда денег, по моим подсчетам, уже много заработала, хотела быстрее домой поехать, но сезон еще не кончился.
