Мейв Бинчи - Хрустальное озеро
— Не может быть! — У Кит округлились глаза.
— По-моему, они торопятся со свадьбой. Брак чересчур скоропалительный.
— Как его зовут? — Кит это совсем не интересовало, но ей хотелось побыстрее избавиться от Клио.
— Льюис. Льюис Грей. Звучит очень романтично, правда?
На следующий день после Рождества Кит попросила Стиви отвезти ее в Тумстоун.
— Но там все закрыто, — удивился он.
— Это неважно.
— Как так неважно? Какой смысл мокнуть там под дождем, если то же самое можно делать и у нас?
— Пожалуйста, Стиви. Я редко прошу тебя о чем-нибудь.
Стиви согласился, что она права.
— Что ж, ладно, — ответил он.
Стиви не спрашивал, зачем ей понадобилось звонить по автомату из городской гостиницы. Он сидел в баре, пил пиво и следил за Кит, стоявшей в дальнем конце холла. Кит Макмагон без конца приглаживала волосы и говорила очень серьезно. Все встало на свои места: они приехали сюда в дождь, чтобы Кит могла поговорить с человеком, которому не могла позвонить из дома. Конечно, была возможность позвонить и из «Центральной», но только с помощью Моны Фиц.
Он ни о чем не станет ее спрашивать. Кит сама расскажет, когда придет время.
— Айви Браун?
— Да. Кто это?
— Миссис Браун, это Кит Макмагон. Мы однажды встречались. Вы помните меня?
— Да. Да, конечно. — Айви встревожилась. — Что-нибудь случилось?
— Можно поговорить с Леной? Мне дали ваш номер в справочной…
— Милочка, ее здесь нет, — ответила Айви.
— Послушайте, Айви, я должна поговорить с ней. Просто обязана. Мне нужно сообщить ей плохую новость.
— По-моему, плохими новостями она сыта по горло.
— Я знаю, что он женится на другой. И знаю, на ком. Чертов ублюдок!
— Кит, перестаньте…
— Не могу. У меня мало мелочи. И времени тоже. Дел по горло. Я не могу их бросить, но поговорить с Леной мне необходимо. Скажите, где она.
— В Брайтоне. Она звонила мне оттуда из автомата. Обещала снова позвонить в Новый год.
— Где она остановилась?
— Этого она не сказала.
Столики заказали сто пятьдесят восемь человек В гольф-клубе никогда не собиралось больше восьмидесяти шести. Филип О’Брайен сказал Кит, что после сочельника он спал максимум по два часа в сутки.
— Все будет прекрасно, — ответила Кит.
— Ты сама в этом не уверена. И говоришь так только из вежливости. Чтобы подбодрить меня.
— О боже, Филип, не зли меня! Я говорю то, что думаю. Почему ты считаешь, что я делаю это из вежливости?
— Потому что мысленно ты за тридевять земель отсюда. С самого Рождества ты думаешь о чем-то другом. — Кит молчала. — Что, разве не так?
— Мне действительно есть о чем подумать. И все же я считаю, что обед пройдет прекрасно.
— Не скажешь, что тебя беспокоит? Может, я чем-то помогу…
— Не знаю, — честно ответила Кит. — Не знаю, стоит ли рассказывать.
Почему она считает, что ветреному Стиви Салливану можно рассказать о трагедии матери, а доброму и преданному Филипу О’Брайену нельзя?
— Я всегда буду рядом, — сказал он.
— Ты настоящий друг, — искренне ответила она.
— Но ведь это не катастрофа?
— Филип, если здесь об этом узнают, то будут мусолить целый год… А теперь вернемся к делу. — Она взяла бумаги и погрузилась в расчеты.
Они договорились, что поставят в столовой большие столы, рассчитанные на шестнадцать — двадцать человек. Поскольку должны были приехать гости из Дублина — братья О’Конноры, Мэтью (за которым Кевин О’Коннор клялся присматривать всю ночь), Фрэнки и кое-кто еще, — комитету предстояло следить в оба, чтобы не ударить лицом в грязь.
Кит отвечала за еду и подготовку школьниц, которые должны были выполнять обязанности официанток Филип был ответственным за напитки — открывание бутылок, наполнение бокалов и кружек — и быструю доставку подносов к столам. Эммет отвечал за мебель. Столы и стулья не должны были мешать официанткам и людям, желавшим присоединиться к знакомым. Он должен был улаживать эти проблемы.
Анна следила за оформлением. Если ветки остролиста начнут отваливаться от штор и бутылок-подсвечников, она их заменит. От нее требовалось быть на страже и все время обходить столики. Анне это нравилось: у нее появлялся предлог подходить к столику, где будет сидеть Стиви Салливан.
Патси приглядывала за дамской комнатой и должна была заботиться о том, чтобы там всегда были чистые бумажные салфетки и мыло. Одно из помещений под лестницей преобразили с помощью розовых драпировок, мебельных чехлов с бело-розовыми полосками в стиле Регентства и цветочного одеколона, где оборудовали два новых туалета, которых в гостинице отчаянно не хватало. Это сделал брат Кевина Уолла, работавший даже в сочельник, чтобы успеть к сроку.
Родители Филипа смертельно боялись лишних расходов, но были так довольны вниманием, проявленным к гостинице жителями Лох-Гласса и всего округа, что протестовали не слишком сильно.
— Похоже, пришло время, когда нас стали воспринимать всерьез, — фыркнула Милдред, узнав, что у них заказывают столики все местные землевладельцы, которые раньше не баловали гостиницу своим вниманием.
— Я всегда говорил, что в конце концов так и будет, — заверил ее Дэн О’Брайен, ни словом не упомянув о своем сыне и его друзьях, которые сделали это возможным.
У Клио не было своего участка; все согласились, что она будет присматривать за гостями из Дублина, следить, чтобы за их столом все шло гладко, и закрывать глаза на то, что некоторые будут бродить туда-сюда.
— Нам ведь не обязательно танцевать только с соседями по столику, правда? — спросила Анна.
Кит не могла вынести страдальческого взгляда Эммета.
— Нет, у всех будет полная свобода, — сказала она.
Конечно, это входило в их планы. Стиви Салливан заказал столик для своих клиентов. Поэтому кавалеров на вечеринке ожидалось больше, чем дам.
Во второй половине дня Кит и Филип перевели дух и осмотрелись.
— Мы справились, — сказала она.
Столы были нарядными, а стены, украшенные зеленью, создавали впечатление, что все происходит под открытым небом. Перед приходом гостей следовало зажечь свечи. Девочки из монастырской школы продемонстрировали свою форму. На каждой была синяя юбка и белая блузка с вышитым на ней вензелем ЦГЛ, что означало «Центральная гостиница Лох-Гласса». Кит позаботилась о том, чтобы девочки, носившие распущенные волосы, прихватили их лентами или надели береты.
Она снова и снова учила их, как поступать, если произойдет что-нибудь неожиданное. Если кто-нибудь уронит тарелку, нужно не хихикать, а быстро сходить за совком и веником, которые будут лежать под столом, накрытым длинной скатертью. Велела повторять названия каждого блюда и вдалбливала им, что закуски по-французски называются hors d’oeuvres.
— Пусть каждая повторит за мной: hors d’oeuvres… Как по-французски «закуски»?
— Hors d’oeuvres…
— Ну вот, уже лучше.
— Ступайте по домам, — сказал им Филип. — Вы все выглядите замечательно. Явитесь в таком же виде к половине седьмого.
Девчонки захихикали и пошли к дверям.
— Как по-французски «закуски»? — внезапно крикнула им вслед Кит.
— Hors d’oeuvres, — пропели в ответ шесть голосов.
— А какое блюдо главное?
— Курица с эстрагоном или мясо в винном соусе.
— Отлично. Что на десерт?
— Бисквиты, пропитанные хересом, или яблочный торт и мороженое.
— Могут люди подходить за новыми порциями?
— Да, сколько захотят.
— Когда будете говорить им это, не вздумайте хихикать, — сказала им Кит. — Люди хотят, чтобы их принимали радушно, а не высмеивали. — Школьницы посмотрели на нее с уважением. — Мы с Филипом учились в колледже и потратили на усвоение этих правил кучу времени. — Кит хотела, чтобы они отнеслись к ее словам всерьез.
— А вы получаете эти знания даром, — добавил Филип.
Школьницы дружно улыбнулись.
Филип знал, что он перед Кит в неоплатном долгу.
— Я купил тебе букетик для корсажа, — сказал он. — И положил в холодильник, чтобы он не завял. Просто в знак дружеской благодарности.
— Ты замечательный друг, — ответила Кит и обняла его за шею.
Ощутив прикосновение к ее груди, Филип едва справился с желанием прижать Кит к себе и поцеловать в губы.
— Ты тоже, — с трудом выдавил он.
Дублинцы прибыли на трех машинах около шести часов вечера. В баре было светло и уютно. Филип принес им на пробу по бокалу подогретого вина с корицей.
— Если вам не понравится, мы поймем, что подавать его гостям не следует, — сказал он.
Кевин О’Коннор смотрел на него с любопытством. Это был уже не тот незаметный Филип, с которым он учился в колледже. А гостиница не была дырой, как ее презрительно назвал Майкл, проезжая мимо. Элегантное здание обвивал плющ, у входа стояли кадки с красивой зеленью. Новогоднее убранство тоже выглядело вполне стильно.
