Артур Хейли - Вечерние новости
У Партриджа действительно был план действий, но он ответил отрицательно.
Остаток интервью прошел так же — ни один из участников не доверял другому, и оба играли в кошки-мышки, пытаясь получить информацию и не раскрывая своей. Ни тот, ни другой в этом не преуспели, хотя, суммируя высказывания Ортиса для “Вечерних новостей на всю страну”, Партридж использовал две цитаты: насчет того, что “в Перу есть такие просторы, где может укрыться целая армия”, а также циничное замечание генерала о том, что сообщения о якобы имеющих место нарушениях прав человека — это “однодневки, которые забудутся через двадцать четыре часа”.
Поскольку звуковой дорожки не было, в Нью-Йорке эти цитаты дали набором под фотографией генерала.
Партридж не считал, что визит к генералу что-то дал ему.
Более удачным оказался разговор с Сесаром Асеведо, давним другом Партриджа и одним из деятелей католической церкви в миру. Они встретились в одной частной конторе за дворцом архиепископа на площади Армас, официальном центре Лимы.
Асеведо, маленький, разговорчивый, живой пятидесятилетний мужчина, был ученым-теологом и человеком глубоко религиозным. Он работал в церковной администрации и имел немалое влияние, хотя так и не сделал последнего шага и не стал священником. Если бы он этот шаг сделал, утверждали друзья, то сейчас был бы по крайней мере епископом, а со временем стал бы и кардиналом.
Сесар Асеведо не был женат, хотя занимал видное общественное положение.
Партридж любил Асеведо, потому что тот никогда ничего из себя не изображал, был скромен и абсолютно честен. Как-то раз Партридж спросил его, почему он так и не стал священником, и Асеведо ответил: “Как бы глубоко я ни любил Господа и Иисуса Христа, мне никогда не хотелось отказываться от моего права, если вздумается, скептически смотреть на вещи, хотя молю Господа, чтобы этого не произошло. Стань же я священником, я вынужден был бы отказаться от этого права. И ни в юности, ни сейчас я не мог заставить себя на это пойти”.
Асеведо был ответственным секретарем Католической комиссии по работе в социальной сфере и занимался программами оказания медицинской помощи в дальних уголках страны.
— Насколько я понимаю, — заметил Партридж вскоре после начала их встречи, — вам время от времени приходится иметь дело с “Сендеро луминосо”.
Асеведо усмехнулся:
— “Иметь дело” — абсолютно точное выражение. Церковь, конечно, не одобряет “Сендеро” — ни ее целей, ни методов. Тем не менее мы поддерживаем отношения с этой организацией.
По каким-то своим соображениям, пояснил Асеведо, “Сендеро луминосо” не хочет враждовать с церковью и редко выступает против нее как института. Однако бандиты не доверяют священнослужителям, и, когда банды предпринимают какие-либо антиправительственные акции или устраивают бунты, они требуют, чтобы священники и все, кто связан с церковью, покинули район, где они что-то затевают, не желая иметь свидетелей.
— Они просто говорят священнику или нашим работникам, занимающимся благотворительностью: “Убирайтесь отсюда! Нечего тут торчать! Вам скажут, когда вы сможете вернуться”.
— И ваши священники повинуются?
Асеведо вздохнул.
— Достойным такое поведение не назовешь, верно? Но обычно повинуются, потому что выбора у них нет. Если приказ “Сендеро” не выполнен, они не постесняются убить ослушника. Ведь если священник жив, он может со временем туда вернуться. А мертвый уже не вернется.
У Партриджа тотчас мелькнула мысль:
— А есть сейчас места, откуда вашим людям предложено уехать?
— Один такой район есть, и это создает для нас изрядную проблему. Я покажу вам его на карте. — Асеведо указал на часть провинции Сан-Мартин, обведенную красным. — Три недели назад там находилась большая группа медиков, осуществлявшая программу помощи, главным образом — прививки детям. Прививки необходимы, потому что здесь сельва и распространены болезни джунглей, которые часто приводят к фатальному исходу. Недели три назад “Сендеро луминосо” потребовала, чтобы наши люди убрались оттуда. Они пытались возражать, но вынуждены были уехать. Сейчас мы хотим вернуть туда наших медиков. “Сендеро” говорит: “Нет!”
Партридж внимательно смотрел на обведенный красным район: он оказался удручающе большим. Партридж прочел названия селений, разбросанных далеко друг от друга; Токаче, Учица, Сион, Нуэва-Эсперанса, Пачица. Он записал их — на всякий случай. Если пленники находятся в этом районе, бессмысленно приезжать туда, не зная, где именно их содержат. Вызволить их из любого места будет трудно, а может быть, и просто невозможно. Единственный шанс — нагрянуть неожиданно.
— Мне кажется, я знаю, о чем вы думаете, — сказал Асеведо. — Не находятся ли ваши похищенные друзья где-то в этом районе?
Партридж молча кивнул.
— Не думаю. Будь так, наверняка прошел бы слушок. А я ничего не слышал. Но у нашей церкви есть контакты. Я сделаю запрос и сообщу вам, если что-то узнаю.
Партридж понимал, что на большее нельзя надеяться. Но он знал, что время истекает, а со дня приезда в Перу он ничуть не продвинулся в своих розысках.
Эта мысль угнетала его и у дворца архиепископа, где он встречался с Асеведо, и потом, в номере гостиницы, когда он вспомнил этот разговор и остальные события дня, им овладели досада и чувство поражения.
Внезапно возле кровати зазвонил телефон.
— Гарри, это ты? — Партридж сразу узнал голос Дона Кеттеринга. — Есть новости, и мне хотелось, чтобы ты о них знал.
Рита, тоже жившая в отеле “Сесар”, ответила сразу на звонок.
— Мне только что звонили из Нью-Йорка, — сказал Партридж. И повторил то, что рассказал ему Дон Кеттеринг про дом в Хакенсаке и радиотелефоны. — Дон дал мне номер телефона в Лиме, куда звонили из Хакенсака, — добавил он. — Я хочу выяснить, чей это номер и где он находится.
— Давай его мне, — сказала Рита. Партридж продиктовал: 28—9427.
— Я попытаюсь добраться до этого малого из Энтель-Перу — Виктора Веласко, чтобы он немного потрудился для нас. Позвоню, как только что-то узнаю.
Она позвонила через четверть часа.
— Мне удалось застать Веласко дома. Он говорит, что его отдел такими делами не занимается и ему, возможно, трудновато будет добыть нужную нам информацию, тем не менее он надеется получить ее к утру.
— Спасибо, — сказал Партридж и почти сразу заснул.
Глава 9
Только к середине дня в среду удалось выяснить, кому принадлежит номер в Лиме, сообщенный Доном Кеттерингом.
— Дело в том, — сказал Виктор Веласко, извиняясь и объясняя задержку Партриджу и Рите, находившимся в аппаратной, которую Энтель выделила Си-би-эй и где они вместе с Бобом Уотсоном готовили очередные “Новости” для Нью-Йорка, — что эти данные могут получить далеко не все. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы убедить одного из моих коллег добыть эту информацию, но все же мне это удалось.
— С помощью денег? — спросила Рита и, когда он кивнул, добавила:
— Мы вам все возместим.
На листке, вырванном из блокнота, значилось: “Г. Кальдерон — ул. Хуанкавелика, 547, кв. 10-Ф”.
— Нам нужен Фернандес, — сказал Партридж.
— Он уже едет сюда, — сообщила Рита, и смуглый энергичный хроникер появился через несколько минут.
Ему назвали адрес на улице Хуанкавелика и рассказали, что с ним связано; хроникер кивнул.
— Я знаю, где это. Это старый многоквартирный дом возле пересечения с авенидой Такна, в общем… — Он помолчал, подыскивая английское слово:
— …не дворец.
— Какой он там ни есть, — прервал его Партридж, — я еду туда сейчас же. — И, повернувшись к Рите, добавил:
— Я бы хотел, чтобы ты, Минь и Кен поехали со мной, но в квартиру я войду сначала один.
— Только не один, — возразил Фернандес. — На вас тут же нападут и ограбят, а может случиться кое-что и похуже. Мы пойдем с вами — я и Томас.
“Универсал”, который нанял Фернандес и которым они теперь вовсю пользовались, стоял на улице у здания Энтель. Разместиться там семерым, считая шофера, было трудновато, но ехать пришлось всего десять минут.
— Вот он, этот дом, — указал из окошка Фернандес.
Улица Хуанкавелика пересекала авениду Такна, широкий, шумный проспект, под прямым углом. Район этот, хоть и не был беспросветно мрачным, как барриадас, явно переживал плохие времена. Дом № 547 был большой и ветхий, с облупившейся краской и осыпающейся штукатуркой. Несколько мужчин сидели на ступеньках у входа, другие болтались рядом. Партридж, Фернандес и Томас вылезли у них на глазах из “универсала”, оставив Риту, Минь Ван Каня и звукооператора Кена О'Хару дожидаться в машине вместе с шофером.
