Китлинский - Клан – моё государство 3.
– Сиди,- Гаврилович подсел ближе к столу, загораживая Игорю выход.- Верим тебе. Снимаем вопрос.
– То-то,- приободрился Игорь,- а то баки мне вздумали пудрить. Деятели!
Из мойки вышел Эскулап и взору Вильяма предстал молодой человек лет тридцати, которого он определил под пятьдесят, хоть тело и говорило о молодости, но и брат Александра Игорь физическим статусом ничем не отличался, а ему, как знал Вильям было 65 лет. Только врач Гаврилович выпадал. Его тело было по-стариковски дряблым.
– Я извиняюсь,- сказал Вильям.- Хотел бы узнать ваш возраст. Вы мне показались с бородой старше,- обратился он к Эскулапу. За него ответил Сашка.
– Эскулап – врач клана, ему двадцать семь лет. Симко Пётр Гаврилович – главный врач посёлка, ему восемьдесят четыре.
– А вы не медик?- спросил Симко, хоть точно знал, что к Александру мог приехать только кто-то из его компаньонов по темным делам.
– Мой друг морской офицер,- ответил Сашка.- Швед по национальности, что в России не редкость, но русский по происхождению. Потому и акцент.
– Значит, не коллега,- констатировал Симко. Он знал о клане всё, но никогда не лез в дела. Когда-то ему предложили войти в состав, он отказался, аргументировав тем, что врач вне любой политики. В округе его уважали все. Он отдал краю полсотни лет жизни, ещё шесть отсидел по делу врачей в одном из местных лагерей, впоследствии закрытом. Был выпущен на поселение и так остался навсегда. Он был своим человеком для любого в этих краях, вряд ли сыскался бы кто-то, кому не приходилось ложиться ему под скальпель. Большинство выросло здесь на его глазах. А уметь врачу в такой глубинке надо было всё и он умел всё. Когда случались смертельные исходы, его никто не обвинял, язык бы ни у кого не повернулся бросить упрёк в его адрес. Все знали, что помочь было невозможно. За ним водился очень важный показатель. Он всегда ходил провожать в последний путь на кладбище всех умерших, а если отсутствовал, то обязательно приходил на кладбище навестить. На вопрос Сашки, зачем он так делает, заданный давно, они шли рядом с кладбища, хоронили кочегара поселковой котельни, детдомовца, сорвавшегося по пьянке с обрыва и разбившегося в дребезги, Симко ответил, что эту обязанность передал ему его учитель, тоже сельский врач. Потом, после продолжительного молчания добавил, что хирург стоит на черте, за которой смерть и если она случается – вина всё-таки есть и я сразу становлюсь священником.
– Вас смутило телосложение?- спросил Эскулап и выпил свой коньяк. Вильям кивнул.- Это объяснить просто. Труд, хорошее питание, но без излишеств, чистая экологическая среда воздушная, уникальная по химическому составу вода, долгая и весьма холодная зима. Вот и всё. Я эту тему изучал. Тот, кто не выезжает отсюда надолго, свободно живёт до девяносто лет, если здоровье при рождении нормальное. При неважнецком здоровье гарантировано 75 лет. Перечисленные мной факторы затормаживают процесс старения клетки. Есть только одно но. Зубы. Мороз такой, что не выдерживает эмаль. Трескается, а следом кариес и до свиданья. Надо делать либо противоморозное напыление чего-то или ставить искусственные.
– Как выходите?- Вильям постучал по своим золотым зубам.
– Вот так же и выходим. Дантиста нет, но весь посёлок в золотых зубах,- Эскулап улыбнулся белозубым ртом.
– А цинга?- на флоте её Величества плавсоставу включали в рацион продукты и витамины, которые препятствуют возникновению этого заболевания, поэтому Вильяму было интересно, как тут обстоит с этим.
– Скорбут – болезнь моряков. На суше её не существует,- ответил Эскулап.- В наших местах тем паче. Об этом много споров. Одни считают, что это от недостатка витаминов С и Р. Другие валят на ограниченное потребление воды, содержащейся длительное время в емкостях. Это плохо. Убивается микроэлемент и осаждаются минеральные взвеси. Если пить дистиллированную воду и потреблять витамины С и Р – зубы выпадут. Цинга встречалась в наших местах дважды. Когда шли первопроходцы и в лагерях.
– Да, да. Я читал об этом,- произнёс Вильям.
– В первом случае под цингой понимали заболевание общего характера. Уровень медицины был низкий. А выпадение зубов – не всегда цинга. Это происходит и при ряде специфических заболеваний, как инфекционных так и нет. Первопроходцы не имели понятия о прививках и вакцинациях. Вспомните гибель островных народов после открытий Колумбом. Питание же было никудышным во время долгих зимовок. Они продовольствия с собой не тащили, питались тем, что под руку попадёт. Мясо и рыбу заготавливали впрок солением и валянием, а это несёт риск, ибо заболевания животных встречались в прошлом чаще. Животных было больше. Зимовали в наспех построенных жилищах, которые не отвечали элементарным требованиям гигиены. Вот такой огромный спектр. Но чаще всего первопроходцы страдали от чахотки, вызванной ослаблением организма при непосильной многолетней работе в страшных климатических условиях. А вот у цинги, что имела место в наших лагерях, всё сводится к хреновому рациону и полной антисанитарии.
– Всё, всё,- прервал Эскулапа Игорь.- Мы собрались пить, а не про болячки рассуждать,- и стал наливать.
– Выпью только одну,- предупредил Симко.- Я на службе. Мне утром в шесть на работу.
– Гаврилыч!- обратился к нему Игорь.- Что-то у меня под ребрами справа частенько стало побаливать. Я к тебе на днях зайду обследоваться.
– Пить меньше надо, а не по больницам шастать,- сходу определил заболевание Игоря Симко.- Я тебе ещё двадцать лет назад сказал сократить потребление, а ты как упрямый осёл – всё наоборот. Печень это у тебя шалит,- Симко выпил полстакана и стал одеваться.
– Всегда так,- произнёс Игорь.- Чёрт с ней, с печенью,- он опрокинул содержимое стакана в рот и, занюхав хлебом, добавил:- Переболит.
– Боком вылезет,- заверил Симко, выходя из бани.- Бывайте и спасибо.
– Я тоже сваливаю. Мне в пять уколы делать. Где кости кинуть?- Эскулап глянул на Игоря.
– Тулуп в сенях, койка в летней кухне. Хошь, на диване ложись в доме,- Игорь прикурил папиросу.
– Сена на крыше нет?- поинтересовался Эскулап.
– Сети там у меня висят, сушатся. Сеновал пустой. Бычков забил весной. Сено, что осталось, соседке отдал, она коровку держит. Давеча последнее выгребли.
– Тогда я в летней залягу,- Эскулап подхватил свои манатки и босиком голым потопал из бани. Было слышно, как его ступни шлепают по доскам тротуара, медленно затихая.
– Где сходить по-малому?- спросил Вильям.
– Прыгай в обрезки,- Сашка показал на обрезанные валенки, стоящие возле выхода,- и топай за баню. Лей прямо с обрыва. Только долго не стой, застудишься.
Вильям надел опорки и побежал отливать. Ему было неуютно голым, но, видя, что присутствующие не стесняются своей наготы, он решил не надевать плавок. На дворе было прохладно. Пока он опорожнялся, прислушиваясь к падающей с обрыва на гальку струе, кожа пошла пупырышками и по всему телу побежал озноб. Когда он влетел в баню, за столом никого не было, а из парной донёсся голос Александра.
– Иди греться.
Вильям сбросил опорки и побежал в парную. Уже не парились и не поддавали. Нельзя, сказал Александр, а то сердце запросто можно загнать. На удивление выпитый коньяк в голову не ударил, как раз наоборот, Вильям почувствовал себя превосходно, по телу побежала какая-то неведомая сила, дышалось легко и свободно. Игорь принёс со двора кастрюлю с красной жидкостью, которая называлась морс.
– Пей,- Сашка налил Вильяму поллитровую пивную кружку.- Изойдёшься минут через двадцать на мочу. Жидкость необходима, чтобы было чему выходить с потом, а этот напиток помогает выводить из организма шлаки,- и Вильям стал пить. Вкус был сладко-кислый. На дворе залаял пёс, кого-то встречая. Игорь ушёл. Вернулся в баню не один. Следом шли трое.
– Вот,- Игорь уселся на своё место, как ни в чем ни бывало,- и гости пожаловали. Иди, Санька, подкинь дров.
– Кунин Владимир Николаевич,- представился высокий мужчина.- Начальник управления внутренних дел Усть-Майского района,- его назначили два года назад, сразу после августовского путча. Сашка знал его заочно, потому что он был заместителем начальника внутренних дел Алданского района, когда подпольные промыслы в том регионе сворачивали.- Это мои коллеги из Москвы и Якутска,- и представил спутников.- Дарский Константин Осипович, центральный аппарат МВД России,- Кунин указал на плотного мужчину с пышной шевелюрой и лёгкой сединой на висках.- Любомиров Пал Палыч, Якутское управление.
– Ютё кюн! Дорооболорун!- поприветствовал его Сашка на якутском. Тот был сах, маленького роста, с быстрыми карими глазками. Входил Любомиров в правящую элиту Саха Республики и имел прямой выход на президента Николаева, хоть пост в МВД занимал не такой уж большой.
– Мой брат,- представил Сашку Игорь.- Александр Григорьевич Карпинский. А это его друг,- Игорь кивнул Сашке, чтобы он сам представил Вильяма.
