Дженнифер Доннелли - Чайная роза
Они сделали это. Докеры победили.
Несмотря на все препятствия, босяки с Темзы сплотились, выступили против нужды и голода и одержали победу над теми, кто их эксплуатировал. Бедные, часто неграмотные, неопытные в политике, они поднялись и победили. Победили, черт побери!
Сердце Фионы переполняла любовь к отцу. Он тоже приложил руку к подготовке этой забастовки и радовался бы ее началу больше всех.
— Па, ты должен был быть с ними, — шептала она. — Это была твоя стачка. Ты должен был увидеть ее победу. — Фиона вытерла глаза. К ее счастью примешивалась скорбь. И горечь. Эти чувства всегда охватывали девушку, когда она думала о том, что случилось с ее отцом… и почему.
Но сейчас, через год после его смерти, сложная смесь владевших ею эмоций изменилась. Сместились акценты. Гордость, чувство потери и горе не стали меньше, ненависть к Уильяму Бертону продолжала оставаться огромной, однако страх, обуявший Фиону в ночь бегства из Уайтчепла, отчаяние и жгучее ощущение собственного бессилия потускнели.
Она представила себе, как выглядел Бертон, когда узнал о своем поражении. Он сидит за письменным столом в своей конторе. Молчит. Бесится. И впервые в жизни чувствует бессилие. Он перестал быть всемогущим. Хозяином над людьми, которым он себя считал. Он убивал, пытаясь помешать объединению рабочих, ради достижения собственных целей уничтожил ее семью. Но теперь понял, что остановить крепнущий тред-юнионизм труднее, чем ребенку помешать морю смыть его замок, построенный из песка. Справедливость восторжествует. Докеры уже получили свое. И она тоже получит свое, когда придет время.
Победа рабочих — добрый знак. Предзнаменование. Ее жизнь изменилась. И будет продолжать меняться. К лучшему. Фиона это чувствовала. Она больше не испуганная девочка, одинокая в чужом, равнодушном мире. У нее есть семья. Друзья. А через неделю будет Уилл. Он станет ее мужем, ее защитником и спасет от таких, как Бертон и Шихан.
Подумать только, свадьба состоится через неделю! Хотя торжество пройдет в узком кругу, только для родных и близких друзей, но дел еще полно. Она была рада, что может провести вечер в одиночестве. В доме редко было так тихо. Майкл и Мэри ушли смотреть какое-то шоу. Алек, Айен и Нелл поднялись наверх. Сими спал. Даже Уилл уехал в Питсбург по делам, связанным с подземкой; это была его последняя командировка перед свадьбой. Она положила газету, пошла на кухню и поставила чайник. Потом отрезала кусок испеченного Мэри лимонного пирога, заварила ванильный чай, поставила все на поднос и понесла в гостиную. Пока чай настаивался, она стала искать перо и бумагу, чтобы составить список неотложных дел.
Через час, когда пирог был съеден, а список завершен, Фиона прилегла на канапе. В окно дул свежий осенний ветер, слегка отдававший запахом палой листвы и угольного дыма. Погода менялась. Девушка набросила на себя шаль, свернулась клубком и была готова задремать, как вдруг внизу раздался громкий стук и кто-то выкрикнул ее фамилию. Она испуганно села, плохо соображая, что происходит.
— Эй! Здесь живут Финнеганы? Кто-нибудь дома?
«Вот тебе и тихий вечер наедине с собой», — подумала Фиона. Подойдя к окну, она подняла раму и высунулась наружу. В дверь барабанил какой-то мальчишка.
— В чем дело? — с досадой крикнула она.
Он поднял взгляд:
— Вы — Фиона Финнеган?
— Да. Что тебе?
— О боже, мисс, как я рад, что нашел вас! Вы можете спуститься?
— Не спущусь, пока ты не скажешь мне, в чем дело.
— Это очень важно, мисс. Я принес вам срочную записку. От одного парня.
Глава пятьдесят пятая
В восемь часов утра измученная Фиона сидела на твердой деревянной скамье зала суда Нижнего Манхэттена. Ее лицо распухло от слез, одежда помялась после бессонной ночи, проведенной в Тумс, городской тюрьме на Сентер-стрит. Рядом находились ее поверенный Тедди Сиссонс, занимавшийся приобретением дома мисс Николсон, и порекомендованный Тедди адвокат по уголовным делам Стивен Эмброуз. В зале тихо сидели еще несколько человек, ждавшие прибытия судьи и начала заседания.
— Этого не могло случиться, — причитала Фиона. — Когда пришел мальчик, я сразу поняла, что с ним беда, но подумала, что он снова заболел.
— Тем не менее это случилось, — с досадой сказал Тедди. — Причем беда серьезная. Какого черта его понесло в «Салазки»? Это же притон педиков. Он должен был обходить его за милю.
— Да, он был там, и что дальше? — злобно ответила Фиона. — Его арестовали, а теперь вы должны его вытащить. Должны… — Тут у Фионы сорвался голос, и она снова заплакала. — Ох, Тедди, сделайте что-нибудь! А вдруг его посадят за решетку?
— Это вряд ли, — сказал Стивен Эмброуз. — Поскольку преступление незначительное, его, скорее всего, просто оштрафуют.
— А если нет? — спросила Фиона. — Его отправят в тюрьму?
— Нет, — мрачно ответил Тедди, снял очки в роговой оправе и потер усталые глаза. — Он иностранец. Его депортируют.
Фиона заплакала еще громче. Тедди дал ей свой носовой платок. Эмброуз — холеный, хорошо одетый, с бриллиантовым кольцом на пальце — пробормотал:
— Беда в том, что председательствует сегодня этот… Камерон Эмс. С ним каши не сваришь. Он ведет кампанию по очистке города и требует закрытия игорных притонов, борделей и таких мест, как «Салазки». Я тут поговорил с одним коппером, и он сказал, что капитан Моллой, проводивший облаву, сделал это по личной просьбе судьи. Моллой беспощаден к нарушителям закона. То, что он отказался выпустить Сомса под залог, плохое предзнаменование.
Фиона закрыла глаза и откинулась на спинку скамьи. После того как вчера вечером к Майклу пришел мальчик, посланный Ником из Тумс, все происходящее казалось ей кошмаром, от которого невозможно очнуться. Она тут же побежала в тюрьму в надежде если не вытащить Ника, то хотя бы увидеть его. Но дежурный сержант не разрешил, сославшись на приказ капитана.
Она надеялась, что с Ником не случилось ничего страшного. Что у него есть еда, питье и койка. В ушах Фионы эхом звучали слова Тедди: «Он иностранец… его депортируют».
Если это случится, Ник умрет. Он потеряет свою галерею и все, ради чего работал. Его вышлют в Лондон. К ненавидящему отцу, который в случае возвращения грозил оставить его без гроша. Он там будет совсем один и долго не протянет.
Кто-то коснулся ее плеча.
— Милая, что вы здесь делаете? — У нее сжалось сердце. Это был Питер Хилтон.
— Не говорите ничего! — прошипел ей на ухо Тедди.
— Я слышал, что вчера вечером Ника арестовали. И что это случилось в «Салазках». Он что, сидит?
— Я… я не знаю, Питер… не знаю, что случилось. Это какая-то ужасная ошибка. — Фиона не выдержала, и по ее щекам снова потекли слезы.
— О боже! Это он, верно? Посмотрите на себя. Вы плачете в три ручья. Ни одна женщина не станет проливать ведра слез по мужчине, которого она не любит. Я всегда знал, что у Макклейна нет ни одного шанса.
— Питер, — слабым голосом начала Фиона, — мы не… — Тут Тедди ткнул ее локтем в бок, после чего она умолкла и отвернулась.
Питер понятия не имел, что она обручилась с Уиллом. Об этом знали только члены их узкого круга, адвокаты и скрытная мадам Эжени. Тем, кто восхищался ее кольцом, Фиона говорила, что это страз, который она купила для собственного удовольствия. Уилл не хотел огласки. Пусть шум поднимется задним числом; нельзя было допустить, чтобы Хилтон дал сигнал к началу атаки. Этот человек беспощаден. Он описал бы не только платье и свадебный торт, но и то, что будет надето на Фионе в первую брачную ночь. И рассказал бы об этом всему Нью-Йорку. Она услышала шорох открывшегося блокнота и скрип пера по бумаге.
Обернувшись, Фиона увидела, что народу в зале прибыло. В том числе представителей пишущей братии. Она узнала Нелли Блай, подругу Уилла. Женщину, которая ей нравилась. Женщину, которая могла убить Ника несколькими фразами. Даже если Ника признают невиновным, пресса линчует его в любом случае. Достаточно упомянуть, что за типы собираются в «Салазках», и все будет кончено. Поднимется скандал. Страшный скандал. Высокопоставленные люди, шефствующие над галереей Сомса, шарахнутся от него как от чумы. Бизнес Ника будет уничтожен, и это убьет его быстрее, чем тюрьма или депортация.
Фионой овладела паника, грудь сдавило. Она сказала Тедди, что хочет подышать свежим воздухом, и вышла на улицу. На ступеньках суда она обхватила себя руками — утро было прохладное — и стала думать, что делать. Если бы Уилл находился здесь, он знал бы. Но его не было. Он уехал в Питсбург и должен вернуться только через несколько дней. Чувствуя себя жалкой и беспомощной, она смотрела в окно адвокатской конторы напротив и вдруг увидела секретаршу, разговаривавшую по телефону. Фиона тут же перебежала улицу и влетела в дверь. Нужно позвонить Уиллу в гостиницу! Скорее всего, его нет на месте, но попытаться стоит.
