ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ
Но нас не интересуют эти детали, — нас интересует, почему они происходили. Зачем было египетским монахам вместо того, чтобы спасать жизнь, — ездить в Эфес и заниматься там этими безобразиями? Чего было им Несторию сопротивляться?
Он умер, а его сторонники эмигрировали в Персию и создали несторианскую Церковь. Она распространилась до Китая и Монголии.[559] Остатки ее слились с православными уже при Николае II, менее ста лет назад. — Откуда такое свирепство, а главное — зачем? Риск — страшный. Их туда никто не гнал. (Л. Н. Гумилев имеет в виду египетских монахов. — Прим. ред.) Напротив, их туда не пускали!
Вот это и есть жуткая вещь, которая называется пассионарным перегревом, или акматической фазой этногенеза.
Поэтому, когда вы смотрите на эту кривую, вы не думайте, что эта она обозначает расцвет государства, его усиление. — Нет. Пассионарный перегрев также вреден, как и пассионарное охлаждение. Пассионарии приносят столько же вреда, сколько эти субпассионарии («субчики»), но другого характера вред. А сводится все — к убийствам, к уничтожению.
Вот что такое — жертвенность. Она может быть и умной и глупой, она может быть добронаправленной и злонаправленной. Она может иметь любое направление, но она — в переизбытке. Это все то же самое, как если бы вы стали бы кипятить молоко в кастрюле и отошли в сторонку и дали ему вскипеть. Так оно же — уйдет! Так оно и ушло.
(Л. Н. Гумилев подходит к графику «Изменение пассионарного напряжения в этнической системе». — Ред.)
Представьте себе, что мы с вами какие-нибудь микроорганизмы, которых биологи выводят в колбе. Вода холодная, градуса два-три. Мы еле-еле плаваем, еле двигаемся. Потом вода подогревается. Мы радуемся. Десять градусов — хорошо, двадцать — оптимально. Мы бегаем, носимся, пожираем пищу и друг друга. Когда 50 градусов, то чувствуем, что уже не то. Лучше бы не надо. А подогрев продолжается. К 70 градусам — все умирают. Все бактерии. Но если кто-то уцелел, прилепившись к стенке сосуда, то когда температура спадает, он вылезает и радуется, что можно вновь поплавать. Можно и покушать, и размножиться путем деления. Будет двое, четверо — веселее будет. До тех пор, пока температура не упадет до нуля, пока ледком не схватит всю воду, и тогда уже всё кончится.
Вот что показывает эта кривая, но только на историческом материале. Поэтому эту кривую (Л. Н. показывает на график «Изменение пассионарного напряжения в этнической системе». — Прим. ред.) я считаю самой важной в этнологической науке, которую я имею честь читать.
ЛЕКЦИЯ 8
ПАССИОНАРНЫЙ НАДЛОМ В ИТАЛИИ. ВОЗРОЖДЕНИЕ, ГУМАНИСТЫ
Вы все, конечно, не раз слышали произносимое с большим уважением слово «Возрождение».[560] Принято было считать, что «мрачные века Средневековья», где большинство людей было безграмотных, где были страшные зверства, сменились «светлой» эпохой Возрождения.
Тогда поэт Петрарка[561] начал изучать греческий язык и греческие рукописи. Потом нашли греческих специалистов, которые обучились итальянскому языку. Потом начались переводы и великолепные издания, причем такие издания, которых сейчас нет нигде.[562] (В нашем издательстве «Наука» наверняка не издают древние источники так, как издавали там. И переплеты, и печать! — и быстро же выходило! Техники не было, потому и быстро.) И полное уважение к эпохе Возрождения есть у всех людей, имевших законченное среднее или истфаковское образование.
Ну, хорошо, не будем оспаривать самого принципа и оценки. Оценка — дело личное. А вот посмотрим, где это Возрождение окажется на нашей кривой. Это потому, что кривая все-таки работает не только до подъёма, но и дальше.
Вот посмотрите (Л. Н. Гумилев по графику «Изменение пассионарного напряжения в этнической системе» указкой показывает называемые им уровни пассионарности. — Ред.): оно там, где идет жертвенность и стремление к идеалу победы — это перегрев пассионарности. После чего идет — стремление к идеалу успеха, довольно быстро переходящее в стремление к идеалу знания, — искреннего, искреннего! знания, а иногда — и сопряженного с желанием получить успех; и в какой-то степени доходит до поиска удачи, даже с риском для собственной жизни.
Куда это падает? — На 500–600 лет после начала толчка. То есть для Западной Европы, которая для всех нас является эталоном — она наиболее всем известна, — это будет XV, XVI, начало XVII века. Вот об этом и будем говорить.
* * *Классической страной Возрождения является Италия, потому что там было довольно большое количество людей независимых, достаточно энергичных, но недостаточно жертвенных для того, чтобы пойти на костер. Правда, в Италии, когда началась Реформация,[563] в конце XV века, Савонарола[564] пошел на костер. Но это было скорее исключение, и всех шокировало.
Чтобы решить, в чем это явление сказалось и почему оно так «просияло», пробежим кратко то, что мы пропускали в предыдущих лекциях, — этническую историю Италии.
Некогда в Италии воздвигся Рим, завоевавший все Средиземноморье. Потом он, естественно, как мы знаем, — пал. Римское население почти всё вымерло. Богатая страна заселялась, главным образом, с Востока сирийскими семитами-христианами, которые, в отличие от римлян, предававшихся излишествам и потому выродившихся, жили очень строгой жизнью. Браки у них были и охранялись всей общиной и контролировались епископами. А если женщина живет с любимым мужем и даже не любимым, но с тем, кому она обязана хранить верность, то она в хороших условиях рождает каждый год. И поэтому почти вся Северная Италия заселилась сирийскими семитами — христианами по исповеданию, так сказать, вполне адаптировавшимися в новых условиях.
Что касается южной части Италии — Сицилия, Неаполь, Калабрия, — то там получилась жуткая смесь. Сначала эта страна была захвачена:
— готами, которые оставили свой след в генофонде;
— потом греками, которые выгнали и победили готов;
— потом лангобардами, которые победили византийских греков;
— потом Сицилию (в IX в. — Ред.) захватили мусульмане, не столько арабы, сколько берберы — не семиты, а хамиты, которые из Туниса через неширокий пролив проникали в Сицилию и завоевали ее. А так как у них было многоженство, согласно законам Мухаммеда, то, естественно, они размножались очень интенсивно и энергично.
Потом в Италию стали вторгаться: сначала французские нормандцы, которых называют норманны (но это не совсем верно, потому что они не из Скандинавии пришли туда, а из французской Нормандии, говорили по-французски). Были они очень воинственны: они отвоевали Сицилию у мусульман. (В 1091 г. весь остров подпал под власть норманнов при Рожере I — Ред.)
Затем туда стали приходить немецкие императоры,[565] чтобы короноваться в Риме императорской короной. В Германии они считались просто королями, а если он короновался в Риме, то он уже император. На порядок выше, значит.
Стоило ходить в походы? — Стоило!
И они ходили, главным образом, из Саксонии, через которую прошел пассионарный толчок. (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте линию пассионарного толчка VIII в. — Ред.) Вот этот самый пассионарный толчок, как видите, захватил Северо-Западную Германию и Францию.
Французы[566] в Италию тоже ходили походами, для того чтобы: выгнать немцев, выгнать мусульман, выгнать испанцев.[567] То есть в Италии, через которую пассионарный толчок не прошел, образовалось максимальное количество пассионарных генов. Ибо все войска разбрасывали генофонд по популяции.
* * *Но первое время, когда были еще Крестовые походы, когда пассионарность была на высоком уровне, тут итальянцы развернулись. Они захватили торговлю на Средиземном море, они участвовали во взятии Константинополя, они поддерживали торговлю с Крымом[568] и Палестиной — и они очень разбогатели. То есть у них было много пассионарных людей, настолько много, что образовать единственное государство они не могли. Не могли они подчиняться.
