Ярослав Питерский - Падшие в небеса
— Откуда вы знаете? Незнакомец вздохнул и развел руками затем, как-то картинно обхватил свое лицо ладонями, словно он был мусульманин и читал молитву перед обедом.
— Значит, вы уже мучаетесь, я попал в точку, — произнес он.
— Откуда вы знаете?
— Потому, что я сам такой.
— Какой такой? — вздрогнул Скрябин.
— Такой как вы. Мы из одной когорты. Я тоже мучился после первой жертвы… — он сказал это словно палач зачитывающий приговор смертнику. Скрябин отмахнулся и зажмурился:
— Господи бред, бред какой-то.
— Сначала она стояла у вас перед глазами все время, потом лишь ночью и сейчас вы вообще стали забывать ее образ…
— Кого?
— Жены, вашей жены, но вы испытываете моральные муки и не можете понять почему? Вы злитесь и боитесь людей…
— Вы, вы, экстрасенс, оракул?! — вскрикнул Скрябин и дико расхохотался.
— Нет. Я, такой как вы, я описываю вам-то, что было.
— Зачем?!
— Что бы вы поверили в справедливость, за которой я пришел… Повисла пауза. Скрябин вскочил и, пошарив где-то за холодильником, достал початую бутылку водки. Залпом, сделав несколько глотков, он подскочил к гостю и, схватив его за грудки, отчаянно прорычал:
— Что вы хотите от меня?!!!
— Что бы вы мне помогли. Я перестал быть таким как вы. Я долго шел к этому и перестал. Но сейчас я вновь должен стать таким. Меня, попросили люди, которым я не могу отказать, которым я верю и которых уважаю и люблю. Но я не хочу вновь стать таким как вы. Это не справедливо и вы ради всего, что у вас осталось в теле, должны мне помочь. Валериан вдруг все понял, он понял, что просит его гость, он понял и как-то радостно заплакал и, улыбаясь, размазал слезы по щекам:
— Но я не могу… я слабый….
— Можете, я вам помогу и научу… Но сейчас не об этом. У меня есть для вас подарок. Скрябин вздрогнул, он недоверчиво посмотрел на гостя. Тот кивнул головой, подтверждая.
— Какой еще подарок?
— Ну, подарки бывают разные. Многим дарят то, что они заслуживают. Вот я, например, своему отцу подарил разбитый покореженный будильник.
— Будильник? — удивился Скрябин.
— Да, будильник…
— Зачем?!!!
— Все просто. Мой отец много пил. А когда напивался, гонял меня и мать. А однажды он схватил будильник и швырнул его об стену. Я был тогда подростком, но я спрятал этот будильник. Прошло много лет, отец отмечал пятидесятилетие, и вот я неожиданно подарил ему тот самый покореженный будильник, а к нему приложил записку — посмотри, когда остановились часы твоей совести. Вот так. Отец был поражен, он не мог ни есть, ни пить на банкете. А потом попросил у нас с матерью прощение и бросил пить. Он не пил до своей смерти. Вот так. Так что иногда каждый заслуживает тот подарок, который он сам сотворил. Скрябин опять вздрогнул. Он как умалишенный открыл рот и затряс руками, Валериан замотал головой и зажмурился. Он сидел и трясся в ожидании конца. Но его все не было…
— Вы можете открыть глаза, — пистолетным выстрелом прозвучали слова гостя.
Валериан, попытался разжать веки. Но от страха у него это сразу не получилось, словно неведомая сила не давала посмотреть на гостя. Но наконец, Скрябин, открыл глаза и увидел равнодушное лицо своего визитера. Тот, как показалось Валериану, даже немного ухмылялся.
— Вот… — гость кивнул на стол. Скрябин опустил взгляд и увидел нож. Тот самый проклятый нож, которым он ударил Лидию. Ведь Валериан мог бы узнать его из тысячи. Его лезвие с пятнами бурой высохшей крови зловеще чернело на белом пластиковом кухонном столе. Скрябин зажмурился и затряс головой:
— Нет! Этого не может быть!
— Как видите, может.
— Но как?!!! Как? Это невозможно! — орал Скрябин.
— Возможно все. Валериан открыл глаза и, склонившись над ножом, как-то нелепо рассматривал его, словно часовщик смотрел часы. Скрябин дрожал и тяжело дыша, хныча, спросил:
— Но зачем он мне?
— Поздоровайтесь, он скучает по вас. Он зовет вас. А вы просто подержите его, — каким-то мистическим голосом сказал гость.
— Подержать?!!!
— Да, возьмите в руку, ощутите ее холод. Ощутите! Это ведь холод смерти. Скрябин вытянул руку, он медленно словно боясь обжечься, взял нож. Он сжал рукоятку и, подняв как-то нелепо вверх, словно казак шашку резко опустил его обратно. Затем брезгливо бросил и отшатнулся. Нож упал на стол и соскользнул на пол. Гость медленно нагнулся и аккуратно положил нож в полиэтиленовый прозрачный пакет.
— Очень хорошо, ну а теперь вам нужно выпить… вот из этой кружки…
Двадцать пятая глава
Холод заставил прийти в себя. Холод вернул к жизни, к сознанию. Он пошевелил сначала ладонью, затем рукой. Вилор открыл глаза и увидел небо, обычное в облаках небо. Он еще несколько секунд лежал недвижим и не мог понять, где он находится. Затем собрался силами и, застонав, повернул голову набок. Это был берег обычный берег реки, невдалеке деревья и густые кусты. Галька и более крупные камни как-то необычно сильно впивались в тело, было немного больно. Вилор поморщился. Он попытался приподняться, но не смог из-за огромного физического напряжения болели мышцы и суставы. Борьба со смертью под холодной водой отобрала все силы. Щукин еще раз попытался приподняться на локтях, наконец, ему это удалось. Вилор осмотрелся, он лежал у самой воды, а совсем недалеко на большом бревне сидел человек. Это был высокий сутулый мужчина в длинном темно-зеленом плаще. Щукин напряг зрение, что бы рассмотреть черты этого человека. Гладкая кожа натянута на щеках. Глубоко посаженные серые глаза, слегка горбатый нос, безупречно выбритый подбородок и щеки. Это он! Нет, это определенно он, тот странный человек, который приходил к деду!
— Вы задумали плавать не в том месте и не в то время. Уже довольно холодно, можно элементарно подхватить воспаление легких, — сказал богослов. Вилор тяжело вздохнул и, опустив голову на камни, закрыл глаза. Он не видел богослова, но чувствовал, что тот совсем рядом. Щукин устало спросил:
— Откуда вы здесь?
— Я здесь гуляю. Часто довольно. Любуюсь видами реки и окрестностей. Здесь тихо и, как правило, вообще нет людей. Глухомань в центре города. Вот и сегодня решил прогуляться, смотрю, вы плывете. Смотрю совсем вам плохо. Решил помочь, вот такая история. Сейчас вам надо срочно согреться, я бы посоветовал не лежать на камнях, камни отбирают тепло, силу, а значит жизнь.
— Похоже, у меня ее решили отобрать другие, а где они ушли?
— Вы про кого, я не видел здесь людей кроме вас. Вы плавали в реке один, рядом никого не было. Вот я вас и вытащил…
Вилор застонал. Он устало перевернулся на бок, затем на живот и медленно встал на колени. Внимательно посмотрел на богослова. Тот сидел, как ни в чем не бывало, безмятежно смотря на воду. Щукин покосился на его длинный плащ, он был совершенно сухим.
— Да… но как вы вытащили меня из воды и даже не замочились?! Иоиль посмотрел на Щукина и улыбнулся:
— Эх, дорогой мой, можно войти в воду и не быть мокрым. А можно все время выходить из воды и быть сухим. Это разные вещи.
— И все-таки?
— Это просто так получилось. Я скинул плащ. Вот и все. А потом надел? Разве так я не мог сделать? Вилор тяжело дыша, поднялся в полный рост. Он не знал, что делать? Сказать этому человеку, что он убежал из-под стражи? Как тот отреагирует? Может, кинется за операми, которые его топили? И которые его сейчас усиленно ищут, что бы добить окончательно.
— Людям нужно доверять… — тихо сказал Иоиль.
— Что?! — Вилор с удивлением посмотрел на богослова. Но в этот момент, где-то с боку раздался треск ветвей и какой-то шум. Вилор непроизвольно повернул голову на звуки. Неожиданно из кустов выскочил здоровый мужик в милицейской форме и заорал:
— Вот он! Вот! Сюда! Вилор попятился и как-то пригнулся, он не знал, что делать, первая мысль — броситься в воду. Но затем просветление, там верная смерть. Вилор решил бежать он сделал два шага вперед и упал, боль в мышцах не давала двигаться. Щукин завыл от бессилья, он закрыл глаза.
— Вот он, живой! Быстрей сюда врачей скорую вызывайте! Срочно! И давай оттащи его от воды! — командовал еще один голос. Вилор вдруг понял, это вовсе не те опера и не те люди, которые были с Нелюбкиным. Зачем им вызывать скорую и спасать его? Щукин открыл глаза и посмотрел в бок. Рядом с ним стояли два человека, один был в форме старшего лейтенанта, второй в гражданской одежде.
— Вот суки! Они его утопить хотели! Тот, что был в форме, нагнулся и приподнял голову Вилору.
— Парень, парень это ты давай, давай не закрывай глаза. Помощь уже рядом. Послышались еще шаги, бежали какие-то люди, и вдруг раздался женский крик:
— Вилор! Любимый! Вилор!
Щукин тяжело дышал, он увидел, что к нему подбежала Вика, девушка вся в слезах грохнулась на колени и обхватил ему шею:
