Фред Стюарт - Век

— Я поговорила с тетей Барбарой.

— И она сказала, что тебе не следует этого делать.

— Правильно, но я собираюсь это сделать.

Он запнулся:

— Может, мне и не следовало тебя просить. Я выпил слишком много и…

— Только посмей меня теперь обмануть! — перебила она.

— Но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности в семье.

— Со своей семьей я разберусь сама. Ох, Ник, я хочу поехать. Я уже не школьница, я знаю, что делаю. Но я хочу тебя. О Боже, как я тебя хочу!

На мгновение он задумался:

— Ладно, мы летим в пятницу, во второй половине дня.

Глава 46

Шикарный отель «Белла Виста», расположенный в доходном курортном месте на окраине прибрежного города Акапулько, был переоборудован из построенного во времена колоний монастыря. Его «открыли» для себя богатые мексиканцы, и к тому моменту дела его шли в гору. Отель был изящно обставлен добротной мексиканской мебелью, которая гармонировала с белыми оштукатуренными стенами, сводчатыми каменными потолками, коваными светильниками и совершенно потрясающим видом на море. Их комната, которая прежде была монашеской кельей, выходила на отдельную террасу, обращенную к океану, а просторная ванная была отделана желто-голубой мексиканской плиткой.

— Добро пожаловать в прекрасную Мексику, — сказал коридорный, улыбаясь. Ник дал ему доллар на чай, и это сделало его улыбку еще белее широкой. Когда он ушел, Ник последовал на террасу за Габриэллой, которая любовалась морем, залитым лунным светом. Ник обнял ее и поцеловал в щеку.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Я была бы сумасшедшей, если бы это не нравилось. Ведь это так романтично. Можно умереть.

— Ну, не надо. Не по здешним ценам. Столовая еще открыта, и нам стоит поторопиться, если мы хотим пообедать. Кроме того, мне надо сбросить форму и переодеться.

— Сначала поцелуй меня.

Он снова поцеловал ее, на этот раз в губы.

— Ладно, давай переоденемся, — сказала она и побежала в ванную. — Подожди, пока не увидишь мое платье. Я его сама сшила.

Она вошла в ванную, закрыла дверь, потом снова открыла ее и высунула голову.

— Я никогда не пользовалась одной ванной комнатой с мужчиной. Это волнует, — сообщила она и показала на его чемодан. — Я распакую его.

Он начал было снимать свою морскую форму, в которой летел в самолете, но сейчас он взглянул на нее почти испуганно:

— Нет, я это сделаю сам.

— Но, Ник, во всех французских романах влюбленные всегда распаковывают чемоданы друг друга.

— Это не французский роман, — отрезал он. — Я сам его распакую.

Озадаченная его неожиданной суровостью, она ретировалась в ванную.

Столовая утопала в розовой герани, высаженной в глиняные горшки. На столиках стояли керосиновые лампы. Огромные сводчатые окна были распахнуты на главную террасу отеля, залитую светом фонарей. Это создавало впечатление, что обедаешь на открытом воздухе. Отель был заполнен до отказа, и большинство гостей были мексиканцами или европейцами. Наметанный глаз Габриэллы сразу выделил в толпе туалеты от Шьяпарелли и Шанель, а также невероятной величины бриллианты, и ей понравилось все, что она увидела.

— Как красиво, — прошептала она Нику, когда метрдотель усадил их за столик.

Они заказали по ромовому пуншу, и она вздохнула:

— Не могу в это поверить. Я — в Мексике и с тобой! И меня почти совратили таким восхитительным образом, что я не могла бы быть счастливее, чем сейчас. Ты бывал здесь раньше?

— Я приезжал в Акапулько. Но сюда не добирался. Было не по карману.

— Что это за неожиданное счастье к тебе привалило? Умерла двоюродная бабушка или что-то другое?

— Ты почти угадала. Моя тетя Полли, бедная старушка, оставила мне сто тысяч долларов.

У нее перехватило дыхание.

— Так ты богат! Теперь мне действительно следует тебя зацепить!

Он улыбнулся:

— Тебе это хорошо удается.

Когда они собрались выпить, он поднял свой бокал и прикоснулся к ее.

— За нас, — сказал он.

— За нас.

Они выпили. Человек в белом смокинге, в одиночестве сидевший через два столика от них, поднялся и подошел к ним.

— Мистер Кемп! — сказал принц Асака. — И мисс фон Герсдорф. Какая приятная встреча!

Ник встал и пожал ему руку.

— Рад видеть вас, — сказал он. — Приехали отдохнуть?

— Да, и небольшой бизнес тоже. Мисс Герсдорф, вы ослепительны. — Он поцеловал ей руку. — И какое чудесное платье! Прошу вас, садитесь, мистер Кемп.

— Вы не выпьете с нами?

Габриэлла пыталась подать знак Нику, чтобы он этого не делал, но уже было поздно.

— С огромным удовольствием, — проговорил принц, присаживаясь. — Но только на минуточку. Я вижу, вам хочется побыть вдвоем.

Он подозвал метрдотеля и заказал:

— Один коньяк, пожалуйста. «Реми Мартин».

Мексиканец ответил: «Да, сеньор», — и удалился.

— Так вы только что прибыли?

— Да, около часу тому назад.

— Это красивый отель, а климат здесь просто превосходный. Можно совсем забыть, что где-то идет война, не правда ли? К тому же в Европе почти ничего не происходит, поэтому можно ожидать, что война скоро закончится. В конце концов, зачем Англии и Франции жертвовать собой ради Польши? Польши уже нет, с ней покончено. Так что в этом нет смысла, вы согласны со мной?

Габриэлла была возмущена тем, что японский аристократ нарушил их уединение; все ее мысли были поглощены скорее любовью, чем политикой, но она не удержалась от того, чтобы не высказаться:

— Мой отец был австрийцем. Не думаю, чтобы он сказал «забудь об Австрии», когда Гитлер захватил ее два года назад. Если бы Гитлер захватил Японию, вы сказали бы «забудь о Японии»? Сомневаюсь в этом.

Асака улыбнулся:

— Едва ли это случится, но я понял, что вы хотите сказать. Однако вы не поняли меня. Япония и Германия — сильные державы. Польша была слабой. Несомненно, урок истории состоит в том, что сильные нации выживают, а слабые умирают.

Официант подал коньяк, и Асака поднял бокал:

— Выпьем за японо-американскую дружбу?

Ник и Габриэлла переглянулись. Ник поднял свой бокал:

— Я за это выпью.

И он выпил, к удивлению Габриэллы.

— Кстати, — продолжал Асака, — барон и баронесса Манфреди тоже остановились в этом отеле. Он — посол Германии в Мексике и мой знакомый. Моей семье выпала честь принимать его довольно часто, когда он был германским послом в Японии десять лет назад. А я останавливался у них, когда приезжал в Берлин на Олимпийские игры. Я встречаюсь с ними в баре через несколько минут, а вы не составите нам компанию после того, как отобедаете? Барон — удивительный человек и считается почти экспертом по культуре ацтеков и майя.

— Мы будем счастливы, — согласился Ник.

Габриэлла смотрела на него широко открытыми от удивления глазами.

— Я довольно-таки устала от полета, мне хочется пораньше добраться до постели, — сказала она, мысленно сделав ударение на слове «постель».

— Мы не останемся надолго, — сказал Ник.

— Хорошо! — воскликнул Асака, поднимаясь. — Тогда я оставляю вас одних и надеюсь встретить вас в баре — ну, скажем, через час? Мисс фон Герсдорф, — он опять поцеловал ей руку, — я надеюсь, вам понравится пребывание здесь с мистером Кемпом. Вы — удивительно красивая пара.

Забрав свой коньяк, он покинул столик. Ник снова занял свое место.

— Интересный парень, — заметил он.

— Интересный? Да он — гадина! С чего это ты был с ним так любезен?

— А почему мне не следовало быть таким?

— Но, Ник, он же япошка! Ты сам рассказывал о тех ужасах, которые они творили в Китае.

— Это не означает, что он сам это делал.

— Я знаю, но тем не менее… да еще этот тост за японо-американскую дружбу! Я чуть свой бокал не выронила, когда ты его поддержал!

— А ты бы подняла бокал за японо-американскую ненависть? В конце концов, мы не воюем с ними. И мне очень хочется познакомиться с германским послом. Это должно быть интересно.

Габриэлла вздохнула:

— Мой романтичный уик-энд превращается в Версальскую конференцию.

Ник еще не кончил смеяться, когда метрдотель принес им меню.

— Уверяю тебя, очень скоро состоятся и романтические приключения, — пообещал он.

Барон фон Манфреди, высокий человек с намечающимся брюшком и элегантно подстриженной седой бородкой, гипнотизировал Габриэллу своим моноклем, когда ее ему представили. Его жена — черноволосая красавица, — как и барон, не соответствовала распространенным представлениям о немцах. Она была вдвое моложе его и, как потом выяснилось, мексиканского происхождения.

— Долорес — моя вторая жена, — объяснил барон, когда Ник и Габриэлла сели к ним за круглый столик неподалеку от бара из тикового дерева. — Она была моей помощницей на раскопках в Аксмале позапрошлой зимой. Мы нашли несколько восхитительных черепков и нашу любовь.