Ирина Волчок - Ловушка для примерной девочки
Но она уже не обижается на Кирилла, а после его обморока вообще будет бояться хоть что-то поперек сделать.
Замкнутый круг какой-то получается…
* * *Артур тоже не мог уснуть. Он был раздосадован и напуган. Неужели все напрасно? Неужели он женился на этой замечательной во всех отношениях девице зря? И его сын так и будет не его сыном, а бабушкиным внуком?
Ну, то, что мать Кирку любит без ума, — понятно. Но его, своего сына, она же не меньше любит? Неужели, вопреки внешнему согласию с его решением искать жену, которая будет преданно ухаживать за его сыном, она лелеет мысль о «достойном его» браке? И именно поэтому она, может быть, и неосознанно, настраивает его сына против Натальи?
Или это Наталья виновата?
Бедный Кирка… С родной мамашей натерпелся: то она его зацеловывала, то в упор не видела, то орала на него, то вообще никаких эмоций не проявляла…
И Артур, сам того не желая, начал вспоминать, как чуть ли не на коленях умолял Нику не делать аборт. Конечно, он делал это не потому, что безумно любил детей, и не из каких-то там нравственных соображений. Просто он считал, что ребенок надежнее всего привяжет Нику к нему, Артуру. Бывает же так: самая безбашенная оторва родит — и станет из нее «верная супруга и добродетельная мать». Артур надеялся, что так и будет. Ах, как он надеялся!.. Ника согласилась рожать. А почему она согласилась, Артур и до сих пор не понял. Да тогда он и не думал об этом, он просто ждал чуда преображения неуправляемой Ники в примерную жену и мать.
Но ожидаемого чуда преображения не свершилось. Она сдала ребенка сразу на руки няньки. Кормила — чему он радостно удивился — сама. Но по ночам на крик сына вставал Артур и прикладывал его к груди преспокойно дрыхнущей матери. Он, наверное, сразу полюбил малыша. Как только взял на руки впервые, так и понял, что этот живой комочек — его часть, его кровь, его жизнь. Будто это он сам его родил.
У Ники тоже случались припадки нежности к ребенку. Но в основном она о нем едва помнила. А иногда он ее раздражал, и она не давала себе труда это скрывать. И Кирка никогда не знал, как вести себя с мамочкой. Особенно в тех случаях, когда мамочка начинала очередные военные действия против его любимой бабушки. Ведь мамочку он тоже любил, очень, очень сильно.
Когда Нике надоела семейная жизнь, она смылась, похоже, и не вспомнив о сыне. И свою войну со свекровью забыла. Даже не подумала, что та будет считать себя победившей стороной.
Нет, Ника даже не кошка. Кошка за своего котенка и с тигром сразится, а она…
Бедный, бедный Кирка.
…Рядом зашевелилась Наташа. Потихоньку встала и вышла из спальни.
Ну, мало ли куда человеку надо.
Артур все перебирал свои горькие воспоминания. А Наташа все не возвращалась.
Может, что-то случилось? Он отправился на поиски.
Наташа сидела на краешке кресла у Киркиной постели и осторожно, чуть касаясь, гладила его волосы. Кирилл спал, ровно и трогательно дыша приоткрытым ртом. Но даже во сне цеплялся за подол Наташиной ночнушки.
Артур осторожно попятился от двери и вернулся в постель.
Он лежал и слушал. Наташа все не шла. Потом она прошла на кухню, звякнул стакан, полилась вода, и она снова потихоньку прошла в Киркину комнату.
Артур ждал долго, потом уснул.
Утром его разбудил будильник. Наташи рядом не было. Он заглянул в детскую. Наташа спала рядом с Киркой. Спала в очень неудобной позе — по стойке «смирно»: коечка-то детская, узкая… Да еще Кирка во сне держал ее за руку…
Вдруг она открыла глаза, подняла голову, и губы ее беззвучно шевельнулись. Артур понял: «тише», понимающе кивнул и пошел в ванную. Когда он пришел на кухню, Наташа уже разливала по чашкам кофе.
— Привет, — сказал Артур. — Ты чего сбежала?
— Кирюшка плакал. Я и пошла…
— Плакал? — поразился Артур. — А почему я не слышал?
— Он очень тихо плакал. Артур, может, не надо его так уж резко от бабушки отрывать? Ведь я так понимаю, она ему всех ближе была эти годы?
Артур хотел сделать маленький глоток, но от неожиданности сделал большой — и аж зашипел. Высунул язык, подышал открытым ртом, сказал со злостью:
— Конечно, тебе без Кирки спокойней!
— Ты меня неправильно понял, — терпеливо ответила Наташа и подала ему стакан холодной воды. — Я имею в виду, что мы все какое-то время должны пожить у твоих родителей.
Он с минуту смотрел на нее, сунув обожженный язык в стакан с водой. Смотрел внимательно, изучающе. Пытался понять, что задумала его жена. Ника всегда что-нибудь задумывала, все они всегда что-нибудь задумывают… Почему Наталья должна отличаться от остальных в этом плане? Наконец отставил стакан, спросил с интересом:
— Зачем тебе этот… экстрим?
— Не мне. Артур, твой ребенок страдает, понимаешь? Ты когда-нибудь деревья сажал? Ой, да о чем я… Он сейчас как деревце пересаженное, ему такой уход нужен!
— Вот и обеспечь ему этот уход! Это первоочередная задача женщины в семье! И вообще, у нас есть свой дом! Он должен это усвоить!
Таким тоном Артур говорил с провинившимися работниками.
Наташа опустила глаза, теребя в руках кухонное полотенце. Щеки впали. Под глазами, там, где кончались длинные ресницы, синева. Не хватало еще, чтобы она заболела.
— Ты хоть спала сегодня? Или всю ночь Кирку караулила?
В это время заспанный Кирилл вошел в кухню. Забрался Артуру на колени, привалился головой к его груди, закрыл глаза и хрипло заявил:
— Хочу блинов с мясом!
— Блинов? Кирюш, их еще печь надо, — растерялась Наташа.
— А долго?
— Для начинки все есть, так что не очень долго, минут пятнадцать — двадцать. Потерпишь?
— Потерплю. Готовь! — милостиво согласился Кирилл и снова закрыл глаза.
— А умыться? А зубы почистить? — строго спросил Артур, заглядывая в сонную мордашку сына. Тот удивился:
— Это же потом! Я у бабушки всегда потом. Мне Тоня вообще-то завтрак в постель подавала…
— Какая Тоня?
— Пап, ты что, Тоню не знаешь? Бабушкина горничная, ну? — Кирилл постучал пальцем отца по лбу. Артур отвел от своего лица руку сына и резковато поставил его на пол.
— Ее зовут Антонина Алексеевна. Какая она тебе Тоня? Женщине пятьдесят с гаком, а он — Тоня! — Артур обернулся к Наташе и с упреком сказал: — А ты говоришь — пожить!
— Дети всегда взрослым подражают, — бросила она. И тут же пожалела о сказанном. При ребенке нельзя даже намекать на то, что его бабушка что-то не то говорила.
— Давай, Кирка, быстро в ванную. У нас слуг нет, так что завтраки в постель тебе подавать не будут. — Артур; подтолкнул сына к выходу.
— Нет? А Наташа — няня. А няня — служанка. Пап? — Кирилл смотрел на отца испытующе.
— Кирилл, я сказал — умываться! Вопросы потом будешь задавать! — прикрикнул Артур.
Ох, что сейчас будет…
Но мальчишка рванул из кухни, как испуганный заяц.
Когда умытый и причесанный Кирилл вернулся на кухню, его уже ждала и тарелка с румяными блинчиками, и свежий ягодный сок.
— Какой мастер у нас Наталья! — сказал Артур с одобрением. — Да, сын?
Кирилл попробовал блинчик, кивнул и вдруг спросил:
— Пап, а зачем Наташа мне соврала?
— Это когда же я врала, Кирюша? — удивилась Наташа.
— А когда сказала, что ты няня. А ты папина жена!
— Это тебе бабушка сказала? — спросил Артур.
— Угу. Наташа — член нашей семьи. Так баболя сказала.
— Ну, видишь, как хорошо! А в семье завтракают вместе. В постели едят только тяжелобольные, — сказал Артур. Ффух, камень с души! Он глянул на Наташу: что Она?
А она что-то быстро резала на разделочной доске и на них не смотрела.
— Наташа, ты еще не ела. А ну, бросай все — и за стол! — скомандовал Артур.
— Я потом поем. Не хочу еще, — не оборачиваясь, ответила Наталья.
Артур встал из-за стола, обнял жену за плечи, развернул к себе лицом. У нее были мокрые щеки и красный нос. Глаз не поднимает.
— Так не пойдет, девочка моя, — сказал он заботливым голосом. Вот теперь все правильно. Теперь картинка похожа на его проект. — Садись и ешь. Не подавай ребенку плохого примера. Главу семьи надо слушаться беспрекословно! Потом мы с Киркой гулять пойдем. А тебя запрем в спальне, и ты будешь спать. Это приказ.
Наташа подняла на него глаза — черт, какие у нее глаза-то! — и слабо улыбнулась:
— Если запирают — это уже арест называется…
* * *Следующим утром приехала Ольга Викторовна. Привезла целую корзину клубники из своего сада, какие-то необыкновенные салаты и травки.
Короткая стильная стрижка, гордая осанка, стройная фигура, легкая походка… А ведь она на семь лет старше мамы, — подсчитала Наташа.
Клубника — ягодка к ягодке — в одной корзине, аккуратные пучочки трав выложены в другой — плоской, как поднос. Мария Павловна привезла бы ягоды в пластиковом ведерке, а укропы-петрушки в пакетиках. Или в газетку завернула бы.
