Ольга Найдич - Дом на побережье
«Это ночью мне приснилось, что на мне черное платье. Прасковья сказала, что это к смерти. Я только не знаю, к чьей, не знаю и боюсь загадывать. У меня исчез медальон с твоим портретом, тот, что я носила со дня обручения. Алекс, умоляю тебя, приезжай! Или напиши письмо… Что с тобой случилось, милый? Где ты?
Я почти не покидаю дом — стоит выйти в сад, как невдалеке возникает фигура одного из слуг Михаила и неотступно следует за мной, куда бы я ни шла. Он говорит, что это для моей же безопасности… но это лишь отговорка, он просто следит за мной. Вчера к нему приезжал Владимир Лигов, они долго говорили. Михаил злился, а Лигов то и дело хохотал, да так мерзко… Я слышала, как они произносят твое имя, Алекс. Когда Михаил вышел из библиотеки, у него были такие глаза… Любимый мой, умоляю — будь осторожен. Они замыслили что-то недоброе. Я попрошу Прасковью непременно дождаться твоего ответа.»
Последнее. Мира держала в руках листок бумаги, с помощью которого Лиз изо всех сил пыталась дотянуться до любимого. Кто их перехватывал? Кто-то из слуг? Прасковья, которой девушка доверяла, потому что больше доверять было просто некому? Или кто-то еще? Да какая теперь разница…
— Она не предавала тебя, Алекс, — тихо сказала Мира, не поднимая головы. — Она тебя любила.
— А как же то письмо? — спросил он, не поднимая головы.
— Она его не писала, — без колебаний ответила Мира. — Вернее, писала, но не его. То, что прочитал ты, написал кто-то другой.
— Но зачем?
Мира выразительно посмотрела на него.
— Михаил, — прошептал Алекс. — А я даже не подумал… Господи, какой же я мерзавец! Обвинил ее Бог знает в чем…
Маленькая рука Миры легла на его плечо.
— Не надо, — попросила она. — Это ведь ничего не изменит. Она тебя любила, ни о чем не догадывалась, и слава Богу. Вот, возьми, — она сунула ему письма. — Они ведь для тебя.
Алекс неловко сжал в руках стопку писем, будто не зная, что с ними делать. Мира встала, и на выцветшие листы бумаги змеей скользнула золотая цепочка с медальоном. Он поднял золотое украшение, провел пальцем по гравировке.
— Она его никогда не снимала, — тихо сказал Алекс. — Спасибо.
Кивнув, Мира повернулась и медленно пошла прочь. От нагревшегося за день асфальта исходило тепло, но воздух уже успел наполниться прохладой. Сосны иссекли дорогу длинными тенями. Мира шла по пустому шоссе, прислушиваясь к шуму волн, и ей не хотелось ни о чем думать. Она знала, что Алекс сейчас сидит на парапете, листая письма, опоздавшие на два столетия, и с непонятным упорством гнала от себя желание обернуться и еще раз посмотреть на него.
А потом, ночью, она долго не могла заснуть, глядя в потолок и представляя себе ту комнату в заброшенном доме, где темнота окутывает старинную кровать, поблескивают в лунном свете хрустальные флакончики на туалетном столике и тихо, почти неслышно, скрипят старые рассохшиеся половицы.
Проснулась она от настырного писка. Не разлепляя глаз, Мира нащупала сумку и вытащила из кармана сотовый телефон.
— Да? — сонно пробормотала она.
— Мира?
— Толя? Привет, — Мира перекатилась на спину, откидывая с лица спутанные волосы. — Что-то случилось?
— А может, я просто поздороваться хотел? — хмыкнул Анатолий, заведующий отделением, в котором работала Мира, и сразу же посерьезнел. — Да, случилось. Карельская под машину попала.
— Иринка? Да ты что? — Мира рывком села. — Сильно? Как она?
— Перелом голени и несколько синяков. Больше испугалась. Мира, выручай. У Матюхиной и без того нагрузка страшная, а Катюшка не справится, у нее опыта маловато. Так что догуляешь свой отпуск весной. Или на Новый год.
— Тоже мне, отпуск… Ладно, — вздохнула Мира, понимая, что возвращаться придется. — Я попробую обменять билет. Потом позвоню, скажу, как получится.
— Конечно, в любое время. Я тебя встречу, — Анатолий опекал Миру с того самого дня, когда она впервые появилась в его кабинете со свежим дипломом и полнейшей растерянностью во взгляде, но делал это настолько тонко и естественно, что даже сплетницы из терапевтического отделения не могли усмотреть в этом ничего особенного. — Если придется платить, не жадничай, мы тебе по возвращении все оформим и вернем..
— Хорошо. Пока.
— Пока.
Мира отключила телефон и, положив его на тумбочку, вновь растянулась на кровати. Бедная Иринка. Теперь ей ни Леночку из детского сада забрать, ни в магазин сходить. Плохо быть одинокой мамой.
За окном лил дождь. Серая пелена застилала небо, по стеклам текли унылые ручейки. Еще немного повалявшись в постели, Мира со скрипом выползла из нее и, проверив, надежно ли заперта дверь, сделала себе с помощью контрабандного кипятильника чашку кофе. Горячий напиток слегка взбодрил ее, а теплый душ окончательно прогнал сон. Раскопав на дне сумки зонтик, Мира накинула куртку и неторопливо побрела к станции, рассчитывая подойти к платформе минут за пять до прибытия электрички.
С билетами проблем не возникло, поезд отходил в половине двенадцатого ночи. С вокзала Мира позвонила Анатолию, сообщила ему время прибытия, а затем, поддавшись внезапному порыву, купила детектив Марининой. Ей не хотелось возвращаться в пансионат. Честно говоря, Мире хотелось лишь одного — чтобы поскорее кончился день. Потому что ей не терпелось вновь увидеть Алекса — Алексея, ведь его так звали, только для Миры он все равно оставался Алексом, как и для Лиз, в этом она была уверена — а увидеть его она могла только вечером. То, что они каждый раз встречались на закате, не было совпадением. Это от чего-то зависело, а от чего — она не знала.
Но в романе, как назло, все события происходили в доме отдыха, куда героиня приехала во время отпуска. Соседка ее была почти один к одному Клавдия Матвеевна, а уж когда Мира догадалась, кто был главным злодеем, ей и вовсе расхотелось читать. Хотя Маринину она любила, причем любила именно читать а не смотреть сериал, который крутили по телевидению. Ведь только в книге можно узнать все до последней мельчайшей детали, проследить за ходом размышления майора милиции, выводящего преступников на чистую воду. Несколько раз повторив про себя номер страницы, на которой остановилась, Мира запихнула книжку в сумку и, с радостью заметив, что дождик кончился, вышла на площадь. Идти пешком до Финляндского вокзала было прилично, но это был ее последний день в Питере, и ей не хотелось упускать возможность еще раз пройтись по его улицам и мостам, поглядеть на Неву и, быть может, даже немного отвлечься от мыслей об Алексе, назойливо вертевшихся в ее голове.
На сборы она отвела себе целый час, но и его оказалось много. Медленно собираться Мира не умела и никогда не могла понять, как кто-то (например, та же самая Катя) может собираться едва ли не целый день, беспрестанно при этом причитая, что ничего не успевает. Спустя какое-то время Мира поняла, что Катерина находится в состоянии перманентного цейтнота и ее это вполне устраивает, а без суеты и причитаний она просто не может жить. Сама же Мира не видела ничего сложного в том, чтобы взять все нужные вещи и по очереди положить их в сумку. Правда, список нужных вещей она всегда составляла заранее.
Через двадцать минут сумка была уложена. Комната сразу стала какой-то неживой, безликой. С администраторшей Мира еще утром договорилась о том, что пансионат она покинет вечером, и поэтому ей не нужно было ломать голову, где оставить вещи до вечера. Напомнив себе почаще поглядывать на часы, она взяла ключ и, застегивая на ходу куртку (воздух был все еще прохладным, хотя дождь закончился довольно давно), поспешила в библиотеку.
Клавдия Матвеевна была огорчена так, что на какое-то мгновение Мире больше всего на свете захотелось плюнуть на все, включая работу, и остаться. Но она прекрасно понимала, что в ней говорят эмоции.
— Я надеюсь, вы еще приедете сюда, Мира, — сказала старушка. — Знаете, голубушка, вы такая замечательная девушка…
— Обязательно, Клавдия Матвеевна, — Мира сжала тонкую сухую руку.
— А может быть, нам с вами стоит написать друг другу? — вдруг оживилась Клавдия Матвеевна. — Конечно, письма сейчас не в моде, но…
— Это прекрасная идея, — Мира заморгала, чтобы сдержать слезы. Письма… Ей вдруг захотелось еще раз перечитать письма Лиз.
Записав адрес Клавдии Матвеевны и оставив ей свой, Мира распрощалась с пожилой женщиной и поспешила на пляж. Солнце уже нависало над водой, и она не сомневалась, что найдет Алекса на прежнем месте. Но его там не было. Слегка замедлив шаг, она подошла к кромке воды и, найдя более или менее чистый камень, села на него, подтянув колени к груди. Волны мерно плескались о валуны, разбиваясь и закручиваясь в крохотные водовороты.
Она ни о чем не думала. Просто сидела и ждала, зная, что не услышит его шагов.
