Ольга Найдич - Дом на побережье
— О, Боже, — потрясенно прошептала она, глядя на миниатюрный портрет. — Алекс…
Сжимая в руке медальон, она бежала по коридору, не глядя себе под ноги. Стены дома, еще минуту назад такого красивого и завораживающего, давили на нее, лишали воздуха, протягивали вслед цепкие руки. Лишь вырвавшись наружу, она замедлила шаг и, судорожно глотая воздух, попыталась взять себя в руки. С чего она так перепугалась? Нащупав в кармане медальон, Мира еще раз посмотрела на него. Красивая, старинная вещица.
Конечно, на портрете был не Алекс. Поразительное сходство, но… не он. У Алекса было настолько необычное лицо, состоящее будто из одних углов и острых граней, что вряд ли нашелся бы кто-то случайно на него похожий, и тем не менее… Тот, в медальоне, был чуть моложе, чуть мягче и… чуть счастливее. Принимая во внимание возраст медальона, это, наверное, кто-то из предков Алекса.
Но дом был заброшен, и, судя по нетронутой пыли, туда давным-давно никто не заходил. В том числе и сам Алекс. Может, он просто не знал об этом? Мира нахмурилась. А что она вообще о нем знала? Жил в Питере, затем перебрался сюда. Не имеет постоянной профессии. И все. Ни фамилии, ни возраста, ни увлечений. Ах да, у него умерла жена. Жена, очень похожая на нее, Миру.
Остается одно — просто спросить его об этом. Самый легкий способ. Пожав плечами, Мира прикоснулась рукой к карману юбки, в котором лежала связка писем. Их, наверное, тоже надо будет ему отдать. Наследство, как-никак. Она взглянула на часы и отметила, что уже почти восемь утра. Сколько же времени она провела в этом доме? А показалось, что всего несколько минут.
— Мира!
От неожиданности Мира подпрыгнула на месте.
— А вы, оказывается, ранняя пташка.
— Господи, Клавдия Матвеевна… — Мира непроизвольно прижала руку к груди, чувствуя, как бешено колотится сердце. — Как же вы меня испугали.
— Задумались о чем-то? — пожилая женщина дружелюбно улыбнулась, подходя ближе. — Вы уже завтракали, милочка?
— Еще нет.
— Тогда не составите ли мне компанию?
— С удовольствием, — Мира постаралась выкинуть из головы хаотичные мысли и сосредоточиться на собеседнице. — В том же кафе?
— Оно здесь единственное. Единственное приличное, я имею в виду. Остальные рассчитаны либо на тех, кому все равно, что есть, либо на тех, у кого много денег.
С этим Мира согласилась, поскольку ассортимент и цены местных закусочных изучить успела.
— Любите утренние прогулки? — поинтересовалась Клавдия Матвеевна, когда они пили кофе. Мира вполглаза разглядывала проходящих мимо кафе людей, пытаясь составить о них хотя бы минимальное представление по внешнему виду.
— Просто рано проснулась, захотелось погулять по пляжу. Обычно-то я встаю довольно поздно.
— Так вы сова?
— Нет, — хмыкнула Мира. — Я — соня.
Клавдия Матвеевна рассмеялась, отставив чашку в сторону.
— А я — чистейшей воды жаворонок. Никогда не смогу проснуться позже шести часов. Но это, в сущности, даже приятно.
Мира улыбнулась, но ее мысли вновь вернулись в старое русло.
— Клавдия Матвеевна, — осторожно начала она, — сегодня я гуляла по пляжу и увидела в роще… там, у берега… дом. Старый и, по-моему, заброшенный. Вы не знаете, кто там живет… или жил?
По лицу старушки пробежала легкая тень.
— Вы видели… Знаете, Мира, лучше бы вам туда не ходить. Этот дом — живая легенда, если так, конечно, о доме можно сказать.
— Я так поняла, что сейчас там никого нет.
— Он проклят, — неожиданно сказала Клавдия Матвеевна, и Мира вздрогнула. — Не смотрите на меня так, деточка. Я говорю только о том, что видела, а видела я достаточно, чтобы поверить и в проклятие, и во все остальное, что про него говорят. Уже больше века он стоит заброшенным, и никто — слышите, никто — не смог поселиться там. В тридцать девятом году его хотели отдать под библиотеку, но ни один человек просто не смог туда войти. Двери не открывались, а снять решетки с окон не удалось — те, кто пытался распилить их, не верили своим глазам. Тогда его решили взорвать, но ни одного взрыва не прозвучало — инженеры только руками разводили. В конце концов его оставили в покое, только окна забили досками.
Мира завороженно слушала старушку.
— А откуда это проклятие?
— В восемнадцатом веке этот дом принадлежал графу Воронову, — заметив, что Мира мысленно что-то подсчитывает, Клавдия Матвеевна уточнила: — При Екатерине Второй.
— Спасибо, — смущенно улыбнулась Мира. — Я вечно путаюсь в датах.
— Так вот, у Алексея Воронова был младший брат, Михаил, которому, как вы понимаете, графского титула не досталось….
«Это совпадение!», — сказала себе Мира, но внутри у нее похолодело. Сон, еще недавно бывший всего лишь забавным, начал обретать пугающую реальность.
— И поэтому особой братской любви он к Алексею не питал, — продолжала Клавдия Матвеевна. — Тем более, что Алексей женился на Елизавете Ивановской, к которой Михаил был неравнодушен и неоднократно сватался. Однако графский титул сыграл решающую роль, и Михаил этого Алексею не простил. Вскоре после свадьбы Алексей отослал Елизавету в этот дом. Не берусь уточнять, что между ними произошло, но ходили слухи, что причиной тому была любовная связь Елизаветы с Михаилом. К тому же, почти сразу после этого здесь появился и Михаил. А вскоре приехал Алексей. Никто точно не знает, что случилось, но они с Михаилом стали драться на шпагах, и Алексей погиб.
Мира зажала рот ладонью, чтобы не закричать.
— Елизавета осталась здесь и через несколько месяцев умерла при родах. Говорят, перед смертью она успела проклясть и Михаила, и этот дом. Может, это совпадение, но буквально через несколько дней Михаила сбросила лошадь, и он умер. Слуги разбежались, дом опустел… — Клавдия Матвеевна выразительно приподняла брови. — Так и стоит до сих пор пустой.
— А… ребенок? — выдавила Мира. — Ребенок Лиз… Елизаветы? Что с ним стало?
Старушка пожала плечами.
— Забрал кто-то из родственников. Да что вы так побледнели, Мира? Это имеет к вам какое-то отношение?
— Не знаю, — Мира стиснула руки, чтобы скрыть дрожь. — Клавдия Матвеевна, а вы не знаете, появлялся ли здесь кто-нибудь из потомков Вороновых?
Та задумалась.
— Нет, боюсь, что не припомню такого.
Значит, Алекс просто скрывал свои намерения, поспешно уверила себя Мира. Он просто приехал сюда, чтобы посмотреть на дом, принадлежавший когда-то его прапрадеду, или кем там ему приходится Алексей Воронов.
Но как объяснить тот странный сон? Откуда она могла узнать о Михаиле? Боже, да ведь в ее сне он был похож на Алекса… то есть на Алексея… этого же просто не может быть! Она не знала, что они братья! Она вообще о нем не знала!
— Клавдия Матвеевна, а у вас в библиотеке нет каких-нибудь книг или документов об… этом? — Мира не смогла заставить себя произнести имя. Старушка задумчиво взглянула на нее.
— Заинтересовала вас эта история?
— Да. Я была в том доме, — неловко пояснила Мира. — Там так странно…
— Около дома, вы хотите сказать, — поправила ее собеседница.
— Нет, в самом доме. Дверь была открыта, вот я и вошла. Сторожа там не было…
— Мира, — неожиданно серьезным тоном сказала Клавдия Матвеевна, — я не знаю, как вам это удалось, но дверь не могла быть открытой. Она заперта вот уже два века.
Весь день Мира провела в библиотеке. Ей не слишком повезло, хотя среди старых, аккуратно подшитых в папки и убранных в недра огромных шкафов документов она и нашла кое-что интересное. Но ее не занимали документы, касающиеся постройки дома или истории рода Вороновых (хотя последнее было на редкость занимательно). Она хотела узнать о той истории, которую рассказала Клавдия Матвеевна, но ничего похожего в библиотеке не было.
Иногда она нащупывала сквозь плотную ткань кофты связку писем в кармане. Один раз она уже почти совсем поддалась соблазну, но тут в читальный зал вошел пожилой мужчина, извлекший из потрепанного полиэтиленового пакета стопку журналов. Он заговорил с Клавдией Матвеевной, а Мира, с тоской глядя на них, думала, что никому эти письма не покажет. Потому что в первую очередь право прочитать их принадлежит Алексу.
— Нашли что-нибудь? — неслышно подошла к ней Клавдия Матвеевна. Мира вздрогнула и отдернула руку от кармана.
— Да, немного. Спасибо вам. Только вот о том, что вы мне рассказывали, здесь ничего нет.
— А этого вы и не найдете, — усмехнулась старушка. — Это ведь просто слухи, легенды. Их и помнят-то немногие.
— А вы еще что-нибудь знаете об этом?
— Я вам почти все рассказала. Есть, конечно, еще домыслы — например, некоторые говорят, что Алексей Воронов хотел убить Елизавету за измену, а Михаил ее защищал и убил Алексея нечаянно. Но я в это, честно говоря, не верю. Михаила считали нехорошим человеком. А еще говорят, что ребенок, которого родила Елизавета, был от Михаила, и именно поэтому Алексей отослал ее сюда из Петербурга. Теперь уже трудно сказать, что произошло на самом деле.
