Максанс Фермин - Опиум
Чарльз Стоу предложил монаху купить у него сотню кустов. Тот согласился, но при условии, что заплачено будет золотом. Англичанин недоуменно взглянул на него.
— Я не могу, у меня нет золота.
Теперь удивился монах.
— Белый чай продается только за золото.
— Вполне возможно. Но у меня его нет.
— В таком случае я сожалею.
После долгого торга монах все-таки согласился уступить один саженец белого чая за несколько десятков ли[3].
— Ну что ж, — сказал Стоу, принимая драгоценный кустик, — если я вернусь живым после этой авантюры, он послужит доказательством, что я побывал здесь.
* * *Весь следующий день джонка плыла к тайному истоку реки. На горизонте уже виднелись первые горные вершины страны чая.
На несколько часов они остановились в деревне.
— Здесь мы сможем запастись провизией, не вызывая ненужных подозрений, — сказал хозяин джонки. — Тут нет грабителей. А военных и подавно.
Перед тем как отчалить, они зашли в единственную харчевню, стараясь держаться как можно незаметнее. Когда к ним обращались с вопросом, говорил только хозяин джонки, а Чарльз Стоу лишь улыбался и вежливо кивал головой.
Неподалеку от харчевни, на деревенской площади, они увидели нескольких преступников, выставленных у позорного столба. У некоторых была отрезана нижняя губа.
— За какое преступление этих людей подвергли такому ужасному наказанию? — осведомился Чарльз Стоу.
— Это курильщики опиума, — объяснил хозяин джонки. — Им урезают нижнюю губу, чтобы они не смогли опять предаваться своему излюбленному пороку.
* * *Еще целых три дня они плыли, плыли безумно медленно, потому что река стала такой узкой и такой мелкой, что они все время опасались сесть на мель и увязнуть в иле. Порой река мелела настолько, что всем приходилось вылезать на берег и тащить джонку бичевой. Постоянно лили дожди, люди вымокали до нитки и выбивались из сил. Вечерами все, спасаясь от холода, сбивались у костра. И когда согревались, кожа у них пахла мхом и дикими ягодами.
Хозяин джонки спросил у Чарльза Стоу:
— Не понимаю, зачем вы терпите такие лишения и подвергаетесь стольким опасностям. Ради чего вы так стремитесь туда? Ради нескольких саженцев белого чая?
Англичанин не мог открыть ему свой план, не мог сказать, что если Англия получит всего несколько саженцев, то в скором времени превзойдет в производстве чая Китай. И не мог признаться, что жаждет увидеть женщину с зелеными глазами.
— Да. Ради белого чая. И потом, если бы люди начали выискивать объяснения своим необъяснимым поступкам, то на земле уже давно исчезли бы искатели приключений.
* * *Наконец они достигли цели своего путешествия. Утром они приплыли в плодородную долину, все склоны которой были покрыты плантациями чая, а Зеленая река там превратилась в узкий спокойный ручей. Плыть дальше на джонке было уже невозможно.
— Вот и конец пути, — объявил хозяин джонки.
— Здесь? — удивился Чарльз Стоу. — Но я никого не вижу.
— Тем не менее опиум я доставляю сюда. Лагерь Лю Чэна расположен совсем рядом, в этом лесу. До него надо идти.
— Куда идти? Я не вижу ни одной тропинки. Тут сплошные заросли.
Хозяин джонки улыбнулся.
— Идти надо по воде.
Чарльз Стоу забрал бесценный саженец с белыми цветами и спрыгнул в ледяную прозрачную воду.
— К Лю Чэну пойду я.
— Если вы не вернетесь завтра к вечеру, я ничем не смогу вам помочь, — предупредил хозяин джонки.
Чарльз Стоу знаком показал ему, чтобы он не беспокоился, и тронулся в путь. Шел он больше получаса. Ему так не терпелось увидеть Лю Чэна, что он даже не ощущал, до чего холодна вода. На поясе у него висел кривой кинжал. И ему казалось, что это жалкое оружие и слабый саженец защитят его от всех опасностей.
И когда Чарльз Стоу увидел лагерь, он мысленно сказал себе, что наконец-то узнает, кто такой этот Лю Чэн.
* * *Чарльз Стоу решил идти в открытую. Он выбрался из речки на берег и направился к лагерю.
Тут же откуда-то вышел человек и двинулся ему навстречу. То был монгол, и вид у него был столь же благожелательный, как у стервятника. Он держал ружье. Дождавшись, когда чужестранец приблизится, он вскинул ружье, прицелился и спросил:
— Кто такой? Чего надо?
Стоу ответил на китайском с некоторым акцентом:
— Я пришел увидеться с Лю Чэном. Я привез ему опиум.
Часовой опустил ружье, пристально оглядел пришельца, а потом указал ему на самый большой шатер:
— Лю Чэн там.
Стоу кивком поблагодарил его и вошел в шатер. Там на циновках лежали люди с татуировками и курили длинные деревянные трубки. У них были испитые, исхудалые лица. И пустые глаза, как будто опиум похитил у них души. Но они были спокойны и безучастны, словно реальность не имела к ним никакого касательства.
Англичанин долго смотрел на них. И у него было ощущение, будто он находится среди мертвецов.
— Здравствуйте, господин Стоу, — раздался необыкновенно низкий голос. — Полагаю, вы ищете меня.
* * *Стоу обнаружил в глубине шатра полотняный занавес, за которым вырисовывался силуэт человека. Позади этого человека стоял фонарь, в котором плясал золотой язычок пламени. Странное это было зрелище, как будто смотришь на движущуюся картину в воображаемом музее. Тень, свет. Картина Лю Чэна.
Владыка чая стоял перед Чарльзом Стоу. Но тот не мог увидеть его лица.
— Я счастлив, что наконец-то нашел вас.
— Я тоже, господин Стоу. Сядьте передо мной.
Голос казался каким-то замогильным, для естественного он был слишком низким и слишком глубоким. Возможно, потому что это был голос тени.
Англичанин медленно продвигался вперед, и вот он уже мог коснуться полотняной завесы. Но когда его руку от лица Лю Чэна отделяли всего несколько сантиметров, двое курильщиков опиума приставили кинжалы к горлу Чарльза Стоу И замогильный голос произнес:
— Не дотрагивайтесь до занавеса. Если вы попытаетесь увидеть мое лицо, живым вам отсюда не выйти.
Чарльз Стоу подчинился и сел по-китайски перед занавесом.
— Зачем вы сюда приехали? Чтобы убить меня, не так ли?
Чарльз Стоу вздрогнул, но ответил:
— Я доставил вам опиум. Только и всего.
Лю Чэн стоял и молчал. И вдруг бросил:
— Лжете!
По телу Стоу поползли мурашки.
— Я знаю, вы приехали из-за нее. Из-за Лоан. И вы собирались меня убить.
Англичанин не знал, что сказать. Этот человек поверг его в смятение. И сейчас он понял, что ему не удастся убить Лю Чэна, а самому ему осталось жить, вероятней все-то, очень недолго.
— Да, правда. Я жажду эту женщину. Где она?
Ответом был хриплый гортанный смех, но затем прозвучали слова:
— Она здесь, но она принадлежит мне.
— Она принадлежит вам, потому что считает себя вашей рабыней. Но если бы она могла, то покинула бы вас.
— А вы меня забавляете, господин Стоу. Но как-никак вам достало храбрости явиться сюда и дерзить мне. Многие лишились головы за куда меньшие провинности.
— Что ж, если мне суждено умереть, я постараюсь и перед смертью держаться достойно.
Наступило долгое молчание.
— Я не стану вас убивать, напротив, я предложу вам маленькую игру. Вы хотите Лоан? Прекрасно. Я уступаю вам ее… скажем, на некий строго ограниченный срок.
— На какой срок?
— Семь дней и семь ночей. Столько мне понадобится, чтобы съездить на север и вернуться…
Снова настала пауза, и вдруг, словно объявляется приговор, упало:
— Через семь дней и семь ночей я возвращаюсь в лагерь, и если вы еще будете здесь, я вас убью.
Стоу вздрогнул.
— Для чего вы это делаете?
— Господин Стоу, вы пробовали опиум?
— Нет.
— Никогда не поздно открыть вкус некоторых вещей. И вы узнаете, как тяжело потом обходиться без него.
Лю Чэн хлопнул в ладоши, и один из курильщиков подал англичанину трубку с опиумом. Стоу вдохнул первую затяжку и закрыл глаза. Из-за занавеса в последний раз прозвучал голос Лю Чэна:
— Приятных странствий, господин Стоу.
* * *То было подобно некоему освобождению, наступившему после долгого ожидания. В тот вечер Чарльз Стоу долго курил, сидя лицом к лицу с этой тенью, этим человеком, которого он искал столько месяцев и лица которого никогда не увидит.
Но потом опиум начал действовать, Сноу уснул и ощутил такое немыслимое блаженство, какое он и представить себе не мог.
* * *На следующий день Чарльз Стоу проснулся около полудня. Он лежал все в том же шатре, но Лю Чэна и его людей там не было.
Открыв глаза, он увидел рядом с собой женщину. Китаянку. У нее были зеленые глаза и длинные черные волосы. И она курила опиум.
— Кто вы? — спросил Чарльз Стоу.
— Вы не помните меня?
