Роман Грачев - Молчи и танцуй (Часть 2)
Все о чем-то думали. Глеб теребил чайную ложку, переводя затуманенный взор с вентилятора на улицу за окном, Лариса изучала свои туфли. Если Вадим и ждал какой-то реакции, то явно не такой.
– Чего притихли?
– Знаешь ли, – решил подать голос Кирилл, – один мой товарищ так долго переживал из-за мелочной ссоры с женщиной, что к сорока годам спился и умер под забором. Винишь себя?
– Да.
– А почему?
– Потому что… – начал Вадим, но споткнулся. У него никто никогда не спрашивал «почему», потому что спросить было некому. Стало быть, и ответа на этот вопрос он не знал. – У тебя есть другие варианты?
– Есть. – Кирилл снова вылез из-за тумбочки. – Дорогой мой, ты сделал свое «Время Луны» телефоном доверия, спасаешь людей от депрессии, наставляешь на путь истинный, и в большинстве случаев ты для них просто мессия. А в себе самом ты ориентируешься как в туалете без лампочки – ссышь мимо унитаза. Извини, Лариса…
Кирилл добродушно улыбнулся. В этот момент он походил на доброго кота Леопольда, вышедшего на пенсию – круглый, неповоротливый и мягкий, как пушистое одеяло.
– Мой вариант такой, – сказал он. – Мне искренне жаль, что так вышло, но ты не можешь брать ответственность за засухи в Гондурасе, за землетрясение в Армении и за выбор, который сделал твой друг. И здесь ни при чем ни твой дар, ни ваш декан, ни наша доблестная армия. Вопрос закрыт. Надо думать, что делать дальше. Вот что ты собираешься делать?
Вадим пожал плечами.
– Нестеров сказал, что нужно встретиться с Лесневским.
– Когда?
– Послезавтра.
Кирилл обернулся к хозяину кабинета.
– Глеб, у тебя что?
Шестопалов оставил в покое ложку, прокашлялся.
– По договоренности с Нестеровым через два дня у нас пойдут ролики «Лес-фарм». За оставшееся время надо их записать.
– Хорошо. Что дальше?
– Дальше – еще лучше, – сказал Вадим и поднялся с пола. – По контракту после встречи с Лесневским я должен подготовить тексты выступления для телевидения.
– Когда эфир?
– У них будет два вечера на «Неон-ТВ», в среду и пятницу, потом один вечер на областном. Получается, первый – через восемь дней.
– Понятно. – Кирилл сунул руки в карманы и начал раскачиваться на каблуках. В сложившейся ситуации кто-то должен был взять на себя бразды правления, и пока эта участь выпала ему.
– Значит, у нас есть восемь дней. Так, Вадик, встречайся с Лесневским, пиши ролики, готовь тексты. Не суетись и особого рвения не проявляй. Глеб, пойдем пошепчемся.
Шестопалов кивнул. Вдвоем с Кириллом они молча покинули кабинет, оставив молодых людей наедине.
Вадим смотрел на Ларису и ждал, что она скажет. Он боялся наткнуться на презрение. В конце концов, он так быстро внушил ей доверие, что это не могло остаться незамеченным. А уж теперь, после столь эффектного самодоноса, судьба могла снова повернуться к нему своей филейной частью.
Лариса, наконец, обратила на него внимание. Вадим взволновался, увидев ее игриво вскинутую бровь.
– А ты, оказывается, порядочный сукин сын, – сказала она.
– Какой есть.
– Значит, хочешь узнать, какого цвета трусики у Насти?
– Я и так знаю, они у нее из брюк выглядывают. – Вадим выдохнул, едва удерживаясь от бурного проявления эмоций. – Ларис, не сбегай от меня сейчас.
– А потом – можно?
– А потом ты не сможешь.
– Пустишь в ход свое обаяние?
Вадим опустил голову. Зря он сегодня разоткровенничался, напрасно притащил сюда Ларису. Все испортил собственноручно, болван!
– С тобой все честно. Я тебя люблю.
Он умолк. Больше ему нечего было сказать, да и не хотелось. Главное было сказано.
Лариса подошла к нему, положила руки на плечи.
– Взаимно… добрый волшебник.
Тем временем в продакшн-студии мужчины, выгнав в коридор Пашу, приступили к наметке плана действий. Приступили довольно своеобразно.
– Парню надо помочь, – сказал Кирилл.
– Это я уже понял. Только как?
– Жопой об косяк!
– Только твоей жопой!
– Заткнись и слушай папу! – Кирилл так душевно грохнулся на жиденький стульчик, что тот едва не развалился. – Ты вляпался по самый си-бемоль, когда принял это дурацкое предложение.
– А ты что говорил тогда, не помнишь? «Дери с него три шкуры, бла-бла-бла». Вот они с нас сейчас три шкуры и сдерут.
Кирилл махнул рукой.
– Ладно, уговорил, вместе вляпались. Только ведь есть и плюсы. Рекламные обороты увеличились – раз, рейтинг хоть куда-то пошел – два. Климат на станции другой стал, люди увидели новую планку. Это тоже неплохо.
– Никто не спорит. Только я чувствую себя так, будто меня за веревочку дергают.
– Ничего, не оторвется твоя веревочка. Есть мысли?
Глеб не хотел признавать, что вариантов у него не было абсолютно, но признать пришлось.
– Никаких мыслей. А у тебя?
Кирилл почесал небритый подбородок.
– Может, есть, а может, и нету. По крайней мере, сейчас я ничего не могу обещать. Нужно время.
– У нас есть неделя, – напомнил Шестопалов. – Отказаться мы уже не можем. Даже если я разорву договор и верну деньги, Вадим все перечеркнул своей подписью.
– Его припугнули.
– Что? – не понял Глеб.
– Его наверняка припугнули, и он не смог отказаться. Догадайся, чем его могли взять.
Глеб включил мыслительный аппарат и через пару секунд пришел к выводу, что команда Лесневского – та еще сволота.
– Вот же твари…
– Ага, – согласился Кирилл. – Только в милицию ты с этим не пойдешь.
– Ну, тогда что остается?
– Работать. – Кирилл даже не подозревал, насколько он близок по своим убеждениям с Нестеровым. – Пусть Вадик работает, как может, а мы будем думать.
– Неделя, – напомнил Глеб. – Думай, мыслитель.
10
Шесть дней до телеэфира
Предвыборный штаб Лесневского занимал весь третий этаж многоэтажного центрального офиса «Лес-фарм». В коридорах царило сонное спокойствие, словно не гавкала вражеская пресса, выплевывая слухи, кляузы и сплетни, словно не кружили вокруг конкуренты с толстыми кошельками и телефонами прямой связи с сильными мира сего, словно не шла речь о кресле чиновника, который в следующие четыре года будет почти полновластным хозяином крупного промышленного мегаполиса. Молоденькие секретарши и солидные референты, журналисты и охранники, даже уборщицы – все с отстраненным видом торчали в своих клетушках, перебрасывались шутками и в перерывах между бездельем пили чай. Когда Вадим вошел в «предбанник» главного, хозяйского кабинета, он сначала даже растерялся.
– Э, здравствуйте. К кому мне можно обратиться?
Сидевшая у окна девушка в строгом костюме, не отрываясь от монитора компьютера, поинтересовалась:
– А вы по какому вопросу?
– Мне назначено. Встреча с Константином Павловичем.
Девушка все же подняла на него глаза, внимательно оглядела с головы до ног. Видимо, она осталась довольна осмотром, потому что начала улыбаться.
– Константина Палыча сейчас нет, но он будет через несколько минут. Вы – Вадим Колесников, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь.
– Очень хорошо. Присядьте.
Вадим так и не понял, что же хорошего в том, что он сюда приперся.
Он присел на стульчик возле стены. Предбанник был тесный, но удобный. На собственные апартаменты хозяева никогда не жалеют денег. Вадим вспомнил, как в институте, который он тщетно пытался закончить прежде чем угодил в армию, заместительница декана срубала со студентов взятки, чтобы обустроить собственный офис. С отделочными материалами тогда была напряженка, да и не только с ними, но в личном кабинете этой хитро-мудрой женщины царил капитализм. И не беда, что в целом на факультете не хватало парт, плафонов, выключателей и еще тысячи необходимых мелочей, главное – рабочее место Марины Анатольевны было в полном порядке. Она преподавала один из самых важных и сложных предметов, и получить у нее зачет или хотя бы «тройку» за экзамен можно было только через «добровольный благотворительный взнос».
– Вы так загадочно улыбаетесь, – сказала вдруг секретарша.
Вадим чуть не подавился своей улыбкой.
– Извините, это я о своем.
– Угу. Хотите чаю?
– Кофе, если можно.
– Можно и кофе. Одну минуту.
Грациозным движением девушка повернулась на своем роликовом стуле к подоконнику, вынула из-за шторы банку «Чибо». Девушка была ничего себе, думал в это время Вадим, но могла бы быть и полюбезнее с теми, кто сделает ее хозяина и работодателя крупным государственным деятелем. Прошло уже минут десять, и за это время он должен был выпить уже две чашки кофе…
Вадим не успел закончить мысль. Коридорная дверь с шумом распахнулась, и в приемную вошла целая делегация дорого одетых и решительных мужчин. Одного из них Вадим узнал – Нестерова. Рядом с ним шел… блин, кто это?
